Наташа Романенко.
Во тьме Шадоу Мозес: Неофициальная правда.
перевод с английского: Алексей Гришин aka Alex Kaiten (kaiten@inbox.ru)
СТРАНИЦЫ: 1 2 3
ПРИЛОЖЕНИЕ:
Шокирующая тайна Шэдоу-Мозес (Гэри Макголден)
ПРОЛОГ
Я посвящаю эту книгу погибшим на Шадоу Мозес, всем тем, кто пострадал от тирании ядерного оружия. И Ричарду Эймсу.
Остров Шэдоу-Мозес. NN°NN' северной широты, NN°NN' западной долготы. Даже местные рыбаки избегают этих пустынных земель. И все же, значительный инцидент произошел в этом далеком местечке на севере от Лисьих островов Аляски. Множество подтвержденных фактов опровергают заявления правительства относительно произошедшего там.
Среди них — внезапное появление атомной подводной лодки «Дискавери» класса «Огайо» вблизи Шэдоу-Мозес, далеко от района ее патрулирования. И официальный документ, свидетельствующий, что звено полностью вооруженных «Ночных ястребов» F-117, базирующихся на Галинской авиабазе, вылетело в том же направлении шестнадцатью часами позже. Еще одно событие, которое могло быть связано с инцидентом — срочный вылет самолета класса E-3C с системой АВАКС в район штата Аляска. Ходили слухи, что на его борту находился не кто иной, как министр обороны Джим Хаусман.
Что же случилось на Шэдоу-Мозес? Слухов, объясняющих эти необычные военные маневры, хватало с лихвой. Вооруженное вторжение, попытка военного переворота и другие версии были представлены общественности. Я могу ответственно заявить — ни одна из этих теорий не имеет ничего общего с правдой.
В действительности же имел место величайший террористический акт в современной истории. Мир еще не видел акции подобного масштаба, угрожающей послать Дамоклов меч ядерной войны в свободное падение. Это беспрецедентное нападение произошло на один из так называемых «черных проектов», которые американское правительство проводило в полной секретности, не допуская огласки.
В моей руке два оптических диска. Один из них содержит полный отчет о событиях, произошедших на Шэдоу-Мозес в тот роковой день, когда вооруженной группой была захвачена база складирования ядерного оружия. На диске приведены невероятные подробности того инцидента:
— принадлежность преступников к элитному правительственному отряду генетически модифицированных коммандос и секретному специальному подразделению «Фоксхаунд», имеющему за плечами не одну тайную операцию на территории иностранных государств;
— существование «Метал гира РЕКС» — шагающего ядерного танка, разработка которого была одним из самых засекреченных проектов всех времен;
— раскрытие глобального заговора правительства;
— действия бывшего оперативника «Фоксхаунда» — единственного, кто смог взять ситуацию под контроль и предотвратить кризис; человека, известного только по его позывному — Солид Снейк.
Второй диск содержит детали проекта «Фоксдай», с помощью которого американское правительство планировало предотвратить огласку. Несмотря ни на что, в верховном руководстве нашей страны еще остаются силы, желающие продолжать поддержку милитаристской структуры власти, установленной еще в прошлом столетии. И они без малейших колебаний готовы вернуться во времена ядерного террора, чтобы добиться своей цели.
Моя же цель состоит в том, чтобы выставить их деятельность на всеобщее обозрение и полностью раскрыть в этой книге секреты Шэдоу-Мозес. Только тогда мы можем надеяться на избавление следующего поколения от damnosa hereditas 20-го столетия — ядерной гонки вооружений.
Я разбиралась с массой документов, когда раздался звонок в дверь. На мониторе передо мной был незаконченный доклад о возобновлении разработок ядерного оружия в одном ближневосточном государстве. Специальная комиссия ООН официально потребовала провести инспекцию, но получила отказ. В районе Персидского залива нарастала напряженность. Как военный аналитик, специализирующийся на ядерных технологиях и связанный контрактом с научным центром, я должна была провести анализ ситуации. Его нужно было закончить до послезавтра, и мне совсем не понравилось, что меня прервали. Я потушила сигарету в пепельнице и вышла из комнаты.
Прежде чем пройти через тяжелые ворота, все мои гости оказываются в поле зрения камеры видеонаблюдения. Мой дом окружен высокой стеной, и это жутко не нравится посетителям местного пляжа, но в Лос-Анджелесе безопасность никогда не бывает излишней, если только вы не жаждете пообщаться с легионом туристов в купальниках.
Однако перед воротами я никого не увидела. Либо это было дело рук хулиганов, либо камера была неисправна. До конца не успокоившись, но не горя желанием выяснять причину ложной тревоги, я вернулась в кабинет и села за компьютер, чтобы продолжить работу. В этот момент позади меня раздался голос:
— Ты всегда была так беспечна...
Я резко вскочила и обернулась, опрокинув ногой свой стул. У двери в кабинет стоял человек в безукоризненно сшитом костюме.
— Ричард!
Он встретил мой взгляд и ощерился в ухмылке. Не обращая внимания на мое удивление, он прошелся по комнате, разглядывая груды книг и кипы различных документов.
— И, как обычно, у тебя жуткий беспорядок.
Он пожал плечами. Этот его характерный жест вызвал у меня прилив горьких воспоминаний.
Ричард Эймс некоторое время назад был моим мужем. Тогда мы были молоды и работали в РУМО (Разведывательном управлении Министерства обороны). Мы провели весь наш короткий брак в спорах и ссорах по любому поводу. И когда я пришла к выводу, что наш союз был ошибкой, он исчез из моей жизни.
Позже я получила документы на развод от его адвоката. Они подразумевали щедрые алименты, от которых я отказалась. Для меня была невыносима сама мысль о том, что я чем-то буду ему обязана. К тому же, я хотела показать, что не только ему дозволено исчезать безо всяких объяснений. Развод был завершен, хотя мы даже не встретились лицом к лицу. Теперь, с юридической точки зрения, мы снова были посторонними друг для друга.
После этого я оставила РУМО и стала внештатным аналитиком. Я не видела Ричарда и не знала, где он и что с ним.
— Как ты вошел? — потребовала я ответа.
Ведь любая попытка коснуться стены или выломать входную дверь немедленно вызвала бы срабатывание сигнализации. Но Ричард оставался невозмутим.
— Примитивный замок, которым ты пользуешься, не доставит никому никаких хлопот. Я рекомендовал бы тебе более профессиональную систему безопасности.
— Термин «проникновение со взломом» тебе о чем-нибудь говорит, Ричард?
— Ты же знаешь, юриспруденция — не мой конек, — парировал он и взглянул через мое плечо на экран компьютера.
— «Разделитель радиоактивных изотопов... Производство урана-235... Газовая центрифуга высокого ускорения...» Это, должно быть, о разработке ядерной бомбы на Ближнем Востоке. Похоже, твоя карьера идет в гору. Это здорово.
Я оттеснила Ричарда от экрана и спросила его прямо:
— Что тебе нужно?
Он сделал шаг назад и посмотрел на меня с ехидной ухмылкой.
— Ты боишься, что я вернулся дать нам еще один шанс?
Он сделал паузу, чтобы оценить мою реакцию. И продолжил нарочито серьезным тоном:
— Это официальная просьба РУМО.
Он положил папку на стол.
— Я прошу о твоем сотрудничестве, как члена «Нест».
«Нест» — это экстренная служба по ликвидации ядерных угроз, финансируемая министерством энергетики. Она была создана в 1974 году, чтобы обеспечивать техническую поддержку ФБР в областях разведки, исследований, охраны и медицинской помощи во время инцидентов, создающих угрозу применения ядерного оружия. Ее можно назвать командой экспертов по ядерному терроризму, если угодно. «Нест» состоит из независимых ученых таких правительственных исследовательских центров, как Лос-Аламосская и Ливерморская национальные лаборатории, а также военных специалистов, имеющих дело с ядерным оружием. Я, так уж случилось, отношусь к последним.
Ричард раскрыл папку.
— Полагаю, ты слышала об острове Шэдоу-Мозес?
Я кивнула в знак согласия. Я действительно слышала об этом месте, расположенном к северу от Лисьих островов Аляски. Хотя это и мало кому известно, но на этом острове была расположена база для хранения и утилизации ядерного оружия.
Согласно условиям договора СНВ-2 (о сокращении наступательных вооружений), общее количество тактических ядерных боеголовок, принадлежащих России и США, должно быть уменьшено до 3000–3500 в течение последнего десятилетия XX века. В результате потребовались складские площади для размещения огромного количества боеголовок, в то время как и без того ощущалась нехватка места для хранения радиоактивных материалов. Боеголовки должны где-то храниться, прежде чем будут демонтированы, а их радиоактивные элементы помещены в долгосрочные хранилища.
База на Шэдоу-Мозес предназначалась именно для этого. Она была олицетворением консервативности высших военных кругов — они предпочитают временные полумеры радикальному решению проблем, по-прежнему одержимы наращиванием ядерных вооружений и изо всех сил стремятся сохранить все, что можно, из прежнего ядерного арсенала.
Ричард взял несколько фотографий из папки и протянул их мне. Это были спутниковые снимки базы для хранения ядерного оружия на Шэдоу-Мозес, возможно, полученные от национального управления военно-космической разведки. Вокруг зданий базы были видны многочисленные человеческие фигуры.
Ричард нарушил тишину:
— База захвачена террористами.
Я резко подняла взгляд, но его следующие слова лишили меня дара речи.
— Во главе — члены «Фоксхаунда».
Наемный отряд лучших коммандос, каких только может предложить армия, вооруженный по последнему слову техники. Вот что такое «Фоксхаунд». Лучшие из лучших, но совершенно неизвестные обществу, которому они служат. Их задачей было участие в вялотекущих военных конфликтах, куда США официально не могли вмешиваться. Это были солдаты-тени, появлявшиеся в многочисленных локальных столкновениях и гражданских войнах, замешанные в операциях по саботажу и точечных убийствах, а также в других тайных военных действиях.
Ричард продолжал:
— Не только «Фоксхаунд» вовлечен в этот инцидент. Отряд проводил совместные учения со специальными подразделениями следующего поколения, и они тоже приняли участие в захвате.
Специальное подразделение следующего поколения — боевая антитеррористическая группа, предназначенная для противодействия международной агрессии с применением оружия массового поражения — ядерного, биологического и химического. Основой боевой подготовки этого подразделения послужила программа «Force XXI» армии США, а большинство рекрутов — наемники со стороны. Они проходят интенсивное обучение в среде ВР, и их боевые способности оцениваются даже выше, чем у подразделения «Дельта» или ГСН. В то же время, правительство постоянно отрицает слухи и обвинения в том, что эти люди были генетически модифицированы для придания им уникальных физических качеств.
«Фоксхаунд» и подразделения следующего поколения являлись, несомненно, наиболее подготовленными бойцами на службе США, и они захватили ядерный арсенал.
На этом плохие новости не кончались:
— Они также держат в заложниках гражданских. Двое из них — директор «Дарпы» Дональд Андерсон и президент фирмы «Армстех» Кеннет Бейкер.
Агентство передовых оборонных исследовательских проектов «Дарпа» — филиал Министерства обороны США, занимающийся созданием и развитием новых технологий вооружений. «Армстех» — один из трех крупнейших подрядчиков, работающих на оборону в этой стране. Нет никаких шансов, что пути глав этих организаций пересеклись на базе хранения ядерного оружия в результате простого совпадения.
Я попыталась вызвать Ричарда на откровенный разговор.
— Что происходило на этой базе, должна же я знать? Позволь мне догадаться — демонстрация нового оружия?
— Откуда я знаю? Могу только сказать, что Шэдоу-Мозес — отличное место, чтобы полюбоваться северным сиянием.
Независимо от того, что знал Ричард, он не собирался делиться этим со мной. Но его уклончивость только подтверждала мои подозрения. Что бы там ни произошло, это не был обычный террористический акт. Сделав выводы, я перешла к следующему пункту.
— Каковы их требования?
— Им нужно тело. Не первый попавшийся труп, а тело основателя «Фоксхаунда», Большого Босса. Легендарный воин, лучший боец XX столетия, и этим все сказано.
— Его тело? С чего бы это вдруг оно им так сильно понадобилось?
— Не знаю. Но если они не получат его в течение 24 часов, то нанесут ядерный удар, — Ричард демонстративно взглянул на часы. — У нас осталось приблизительно 19 часов.
— Ты не выглядишь слишком озабоченным.
— Министерство обороны уже работает над этим делом.
Я так и думала. У Ричарда всегда был наготове план действий, прежде чем он собирался поделиться с кем-то своими намерениями. Все, что ему нужно от других — согласие задним числом.
— Шэдоу-Мозес полностью блокирован. Отправка туда штурмовой группы исключена. Вместо этого мы посылаем одного оперативника, который должен освободить заложников и предотвратить ядерный удар.
— Это невозможно.
— Возможно — для Солида Снейка.
Солид Снейк?! Бывший член «Фоксхаунда», легендарная фигура среди наемников, в одиночку сровнявший с землей города-крепости Аутер-Хэвен и Занзибарию. Да, с Солидом Снейком на сцене, возможно, что-то и получится. Но все же...
— Атомная подводная лодка «Дискавери» класса «Огайо» уже на месте. Снейк на борту.
Итак, план приведен в действие. Я посмотрела в глаза Ричарда, перехватив его взгляд.
— И какова же моя роль во всем этом?
Он усмехнулся.
— Хоть Снейк и живая легенда, но он ничего не смыслит в ядерном оружии. Поэтому я прошу тебя оказать нам помощь в этой операции. Мы подключим тебя в мгновение ока.
Не успел он договорить, как два человека начали вносить и устанавливать в моем кабинете громоздкие приборы — видимо, какое-то коммуникационное оборудование. Ричард кивнул в сторону этого барахла.
— Я хочу, чтобы ты консультировала Снейка прямо отсюда, посредством спутниковой связи.
Как только оборудование оказалось на месте, какой-то тип, похожий на инженера, начал настройку. Я могла видеть еще одну группу, устанавливающую спутниковую антенну на заднем дворе. Они были в штатском, но их крепкое телосложение и топорщащиеся пиджаки давали понять, что это были вооруженные военные специалисты. Очевидно, отказываться было бесполезно.
Но еще кое-что меня тревожило. Ведь «Нест» имеет небольшую группу быстрого реагирования, готовую в любой момент к немедленным действиям. Они были размещены на авиабазе Неллис, недалеко от Лас-Вегаса, штат Невада. Логично было бы поручить это задание им. А если даже группа быстрого реагирования по какой-то причине не может помочь, то в РУМО тоже достаточно квалифицированных специалистов по ядерному оружию.
Ричард указывал своим людям, где размещать оборудование, но я оторвала его от этого занятия:
— Почему именно я?
Он обернулся и без заминки ответил:
— Мне нужен человек, которому я могу доверять. Слишком многое поставлено на карту.
Это была ложь. Насколько я знала Ричарда, он никому не доверял. Но он дал мне понять, что не собирается говорить о причине.
— Хорошо еще, что я здесь. А что бы ты делал, если бы меня не было?
— Где-то же ты была бы. Мы бы нашли тебя.
— Да, уверена, вы бы так и сделали.
— Так ты в деле?
Я тяжело вздохнула.
— Конечно.
Мне не нравилась роль пешки, особенно в руках Ричарда, но я не могла остаться в стороне и закрыть глаза на акт ядерного терроризма. Ведь ядерный удар унесет огромное число жизней; в мгновение ока погибнут взрослые и дети, женщины и мужчины, без разбора. Если есть хоть один шанс удержать руку, лежащую на ядерной кнопке, я должна это сделать.
— Так, все готово, — Ричард ударил кулаком по ладони другой руки.
— Проникновение было успешным. Снейк на Шэдоу-Мозес, — Ричард вошел в кабинет, с разведданными, доставленными одним из его людей.
Заставленный кучей оборудования для связи, мой кабинет стал почти неузнаваемым. Переплетающиеся кабели покрывали каждый дюйм свободного пространства, техники и агенты РУМО хаотично сновали туда и сюда. Комната теперь напоминала то, чем и являлась — временный центр управления операцией.
Ричард положил руку мне на плечо.
— Скоро ты выйдешь с ним на связь. Уже разобралась, как пользоваться кодеком?
Я утвердительно кивнула.
Пока техники устанавливали и готовили к работе оборудование, меня ввели в курс дела.
Снейк был доставлен в район Шэдоу-Мозес на атомной подводной лодке ВМС США «Дискавери» класса «Огайо». Он покинул ее с помощью подводного средства доставки, от которого избавился на границе зоны действия сонаров, расположенных вокруг базы. Оставшуюся часть пути ему пришлось проплыть в ледяной воде Берингова моря. Может показаться, что это больше похоже на верное самоубийство, если не знать, что Снейк был снабжен маскировочным костюмом, являющимся прямо-таки произведением искусства, и ему был введен специальный состав, чтобы предотвратить переохлаждение.
Кроме того, хотя Снейк и был единственным оперативником, действующим на суше, в течение почти всей операции он имел связь с командой поддержки.
В группу вошли специалисты из различных областей. Командование операцией было поручено полковнику Рою Кэмпбеллу, который оставался на борту «Дискавери». Я знала о нем по его репутации. Он был прежним главой «Фоксхаунда» и командиром Солида Снейка во время подавления восстания в Занзибарии 1999 года. Вскоре после этого он ушел в отставку, но его привлекли для участия в этой операции.
Доктор Наоми Хантер, эксперт по генетике, была временно переведена в команду из крупной компании АТГЦ. Она, вероятно, занималась биоинженерной программой для «Фоксхаунда». Ричард, как ни в чем не бывало, подтвердил тот факт, что члены «Фоксхаунда» и специальных подразделений следующего поколения подвергались генетическим манипуляциям с целью повысить их боевую эффективность. У меня и в голове не укладывалось, что мы дошли до изменений генетической структуры человека ради создания идеального солдата.
Также на борту «Дискавери» находилась Мэй Лин, изобретатель нового типа радара и уникальной системы коммуникации, используемых в этой операции. Она была кем-то вроде вундеркинда от инженерии — студентка МТИ, фактически в одиночку совершившая революцию в современных технологиях связи.
Последний в команде поддержки — Макдоннел Миллер, бывший инструктор «Фоксхаунда» по выживанию. В отличие от остальных, он сам предложил свои услуги, узнав об инциденте на Шэдоу-Мозес. Так же, как и я, он держал связь из своего дома на Аляске через спутник.
Мы впятером были призваны помогать и поддерживать Снейка, используя для этого наши знания и опыт. Но Снейк оставался всего лишь одиночным оперативником, перед которым стояла практически невыполнимая задача. Несмотря ни на что, Ричард утверждал, что это вполне реалистичный план, составленный в МО на основе ситуационного анализа. Оглядываясь назад, я должна была заподозрить что-то неладное уже тогда. Признаки заговора были ловко скрыты в необдуманном плане операции. Но ни я, ни Солид Снейк не сумели распознать их, о чем впоследствии горько пожалели.
— Пора, Наташа, — окликнул меня Ричард, когда раздался входящий сигнал.
Связь действовала. Я кивнула ему и заняла свое место. Я ощущала необыкновенное обострение всех чувств.
— Это Наташа Романенко. Рада познакомиться, Солид Снейк.
— Ты тот эксперт по ядерному оружию, о котором говорил полковник?
Голос, ответивший мне по кодеку, поражал своим спокойствием. Этот человек выполнял опасное задание один, на вражеской территории, но я не чувствовала никакого волнения или колебания в его голосе. Напротив, он был уверенным и твердым, как во время обычного телефонного разговора. Мгновенно проникшись к нему уважением, я продолжила:
— Верно. Если у тебя возникнут любые вопросы, связанные с ядерной технологией, обращайся ко мне. Моя специальность — военный аналитик, так что я могу помочь с информацией об оружии. Я участвую в этой операции в качестве консультанта от службы «Нест», и я хотела бы подчеркнуть, что мое участие совершенно добровольное. Пока я здесь, я не допущу никаких ядерных ударов, тем более со стороны преступников. Надеюсь на плодотворное сотрудничество.
— Что, не терпится на передовую?
— Послушай, ракеты действительно готовы к запуску. Ядерный удар не может меня не волновать. Хороша я буду, если останусь в стороне... Но все, что я могу сделать в этих обстоятельствах — давать тебе советы.
Это было очевидно. Снейк находился на Аляске, на волоске от смерти, а я, живая и здоровая — в Калифорнии. Все, что мне оставалось, — говорить по кодеку.
Голос Снейка смягчился:
— Немного, но и этого вполне достаточно. Никто не требует от тебя отправляться сюда и вступать в бой. Это моя работа... Так или иначе, Наташа, я буду рассчитывать на твою помощь.
Этот голос чудесным образом успокаивал и вселял надежду.
— Я тоже, — ответив так, я решила про себя, что сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь ему выполнить задание. — База для хранения ядерного оружия на Шэдоу-Мозес была построена в конце 2002 года. Она была предназначена исключительно для временного хранения ядерных боеголовок перед утилизацией... — я начала рассказывать Снейку все, что он должен был знать об этой базе.
Мой первый короткий разговор с Солидом Снейком позволил мне понять, почему его называют человеком, который делает невозможное возможным. Его хладнокровие перед лицом непреодолимых трудностей и непоколебимая уверенность убедили меня в том, что он способен справиться с этой смертельной операцией. Его внутренняя сила заставила меня поверить в возможность успеха.
Я ощутила пристальный взгляд Ричарда.
— Что?
— О, когда ты работаешь, от тебя прямо-таки исходит сияние. Мне это нравится.
— Сияние? Забавно, раньше ты имел обыкновение называть это трудоголизмом. Ты считал это недостатком, насколько я помню.
— Время идет. Мнения меняются.
— У тебя разыгралась ностальгия. Скоро тебе это снова разонравится.
— Возможно...
Ричард продолжал на меня смотреть.
Солид Снейк, без сомнения, оправдывал свою репутацию. Он ловко проложил путь через патрули врага и проник внутрь базы, где вступил в контакт с Дональдом Андерсоном, директором «Дарпы». На протяжении операции мы могли отслеживать каждое действие Снейка посредством внедренных в его организм наномашин. Именно по этому каналу связи поступил шокирующий факт.
Дональд Андерсон, найденный Снейком в одиночной камере, подтвердил, что террористы имеют в своем распоряжении ядерное оружие, и что Шэдоу-Мозес являлся полигоном для испытаний «Метал гира».
«Метал гир»... Само упоминание этого названия заставило меня содрогнуться. Это было абсолютное оружие — шагающий танк, способный быстро и точно атаковать ядерными ракетами с любой местности: от гор и болот до песчаных дюн. Это позволяло выбирать для нанесения удара любой участок, даже считающийся непригодным в качестве точки запуска. Аналитики давно и небезосновательно предсказывали, что если технология «Метал гира» будет реализована, она перекроит всю тактическую карту мира.
Есть предположения, что разработки этого Нечестивого Грааля военных велись в конце прошлого столетия в Южной Африке, в крепости-государстве под названием Аутер-Хэвен, а позже — в ультранационалистическом государстве Занзибария в Средней Азии. Один из источников указывает, что хотя прототипы и были созданы, до серийного производства дело не дошло, поскольку они были уничтожены агентом специального подразделения. Это было дело рук отряда «Фоксхаунд» и его оперативника с позывным «Солид Снейк». Я не могла не спросить себя о том, какой странный поворот судьбы привел Снейка к участию в разрешении нынешнего конфликта, но я слишком хорошо знала Ричарда. Снейк был вызван сейчас именно потому, что он участвовал в тех конфликтах. Кто бы ни спланировал эту операцию, он все предусмотрел. И чем дальше, тем меньше она мне нравилась.
Несколько лет назад я брала интервью у большой шишки из Министерства обороны и направила русло беседы в сторону «Метал гира». Он ответил, что США не заинтересованы в разработке оружия, похожего на «Метал гир» (не то чтобы он официально признал само его существование, это было гипотетическое допущение: ЕСЛИ БЫ такая технология существовала). После распада Советского Союза ядерные арсеналы, созданные, чтобы оправдать доктрину взаимного уничтожения, потеряли всякий смысл, а сдерживающий аргумент утратил силу. Сегодня, в многополярном мире, полном небольших региональных сил, как он выразился, наиболее приоритетными считаются крылатые ракеты и другие, не столь смертоносные виды оружия, которыми можно оснастить бомбардировщики «Стелс». Он также обратил внимание на то, что «Метал гир», благодаря его приспособленности к бездорожью, чрезвычайно сложно обнаружить и уничтожить. Следовательно, это была бы идеальная пусковая система для государств-изгоев. Он был всерьез обеспокоен, что, если бы подобные недемократические государства получили такую технологию, это бы вызвало нарушение баланса сил и привело бы к краху всего мирового порядка. Его опасение я вполне разделяла.
Пережиток холодной войны, дьявольская игрушка, порожденная наращиванием ядерных вооружений. Вот что такое «Метал гир», как мне казалось. Так почему же эта передовая технология, давно устаревшая с политической точки зрения, развивалась на американской земле? Потому ли, что Министерство обороны хотело вернуться к ядерной стратегии последнего столетия? Или этот новый «Метал гир» скрывал в себе нечто большее, чем я знала о нем?
У Андерсона была и другая важная информация. Ключ для запуска «Метал гира» состоял из двух отдельных кодов: один принадлежал самому Андерсону, а другой — Кеннету Бейкеру, президенту «Армстеха». Код Андерсона уже был известен террористам, и он боялся, что так же обстоит дело и с кодом Бейкера. Один из изменников, экстрасенс из «Фоксхаунда» Психо Мантис, буквально прочитал мысли Андерсона и получил таким образом код.
Это означало, что теперь террористы могли активировать «Метал гир» и запустить ракеты тогда, когда им было нужно. Сбывался худший вариант развития событий. Однако, Андерсон сказал, что все еще остается способ предотвратить ядерный удар. Кеннет Бейкер имел на крайний случай ключ, который мог быть использован, чтобы повторно ввести коды и, тем самым, остановить запуск. Даже если террористы закончили подготовку систем, процесс можно было полностью отменить.
Узнав о единственной возможности предотвратить запуск с помощью ключа отмены, Снейк собрался покинуть камеру вместе с Андерсоном. Вдруг мы услышали по кодеку ужасные крики. Андерсон внезапно схватился за грудь, забился в агонии и скончался, прежде чем мы успели оправиться от шока. Доктор Наоми Хантер, следящая за происходящим с борта «Дискавери», предположила, что причиной смерти стал сердечный приступ.
Снейк вышел из камеры один и отправился на поиски Кеннета Бейкера, оставив позади тело того, кто еще недавно был Дональдом Андерсоном, директором «Дарпы».
— Ладно, выкладывай, что здесь происходит? — обратилась я к Ричарду, как только убедилась, что Снейку ничего не угрожает.
— Ты сама все знаешь. На Шэдоу-Мозес проводились испытания «Метал гира». «Фоксхаунд» и коммандос следующего поколения участвовали в испытаниях, а теперь они угрожают использовать «Метал гир» для нанесения ядерного удара.
— Естественно, я об этом не знала.
— Ну, раз ты так говоришь...
Я впивалась взглядом в Ричарда, но он не моргнул и глазом. Он не хуже меня знал, что я не смогу выйти из игры. Даже если бы я отказалась сотрудничать, люди из Министерства обороны, толпящиеся вокруг, заставили бы меня. Я ненадолго прикрыла глаза и вернулась к недавно происшедшим событиям.
— Что случилось с Андерсоном? Почему он умер?
На этот раз я уловила мимолетную реакцию на лице Ричарда.
— Нам отсюда трудно определить. Наоми полагает, что это был сердечный приступ, но я бы хотел получить медицинский отчет, на всякий случай.
Он отвернулся и вышел, вероятно, чтобы отдать соответствующее распоряжение.
Звуки и голоса, передаваемые по кодеку, подсказали мне, что в поисках Кеннета Бейкера Снейк проникает все глубже в помещения комплекса.
Снейк нашел президента «Армстеха» на одном из подземных уровней. Кеннет Бейкер был привязан к стальной балке вместе с множеством брикетов взрывчатки C-4. Прежде чем Снейк смог освободить Бейкера, ему пришлось встретиться лицом к лицу с создателем этой ловушки. Это был оперативник «Фоксхаунда», называющий себя Револьвер Оцелот. Видимо, он узнал о прибытии Снейка на базу и ожидал, что тот попытается найти и освободить Бейкера.
По словам Наоми, руководившей генетической программой «Фоксхаунда», Револьвер Оцелот ранее служил в русском спецназе. Он побывал в ОМОНе (Отряде милиции особого назначения), спецподразделении Министерства внутренних дел, известном как «черные береты», и в СВР (Служба внешней разведки — преемник Первого главного управления КГБ) после распада Советского Союза, но не смог приспособиться к новому режиму и бежал.
Став наемником, он прошел через многие горячие точки мира, пока не был завербован в «Фоксхаунд». Как указывает его позывной, Оцелот — отличный стрелок, отдающий предпочтение револьверам.
Мы могли слышать по кодеку, как началась перестрелка между Снейком и Оцелотом. Оцелот использовал старинный револьвер против пистолета «Соком» у Снейка. Первый армейский револьвер одиночного действия был изготовлен в 1873 году. Некоторые модели производятся и в наши дни, но только для коллекционеров и знатоков старинного оружия. Использование этого устаревшего револьвера в современном бою — неслыханное дело.
Но Оцелот, казалось, наделил свое оружие дьявольской силой. Он целенаправленно вел огонь по стенам и потолку, сплетая вокруг Снейка постепенно сжимающуюся сеть из бьющих рикошетом пуль. Все, что мы могли делать, — это молча наблюдать за сражением. Однако, Снейк медленно, но верно одерживал верх, уклоняясь от рикошетов и используя паузы, необходимые для перезарядки револьвера. Когда Снейк уже собирался нанести решающий удар, неожиданно прогремел взрыв.
— Моя рука! — раздался в следующую секунду крик Оцелота, сопровождаемый еще одним взрывом.
— Что, черт возьми, происходит?! — воскликнул Ричард.
Оператор, контролирующий данные, поступающие от наномашин Снейка, начал сбивчиво докладывать:
— Мы пока не знаем. Я засек присутствие там кого-то помимо Снейка, Оцелота и Бейкера.
По кодеку продолжал разноситься грохот взрывов.
— Неопознанный четвертый субъект разрушает балки. Признаков перестрелки нет! Кто бы это ни был, он движется очень быстро.
Голос оператора звучал взволнованно.
— С такой скоростью человек просто не может передвигаться!
Контроль над ситуацией был потерян. Я расслышала голос Оцелота на фоне скрежета разрушаемого металла:
— Стелс-камуфляж! Похоже, кое-кто не справился со своей работой... Что до тебя — мы продолжим в другой раз!
Похоже, затем Оцелот покинул помещение.
Один за другим гремели взрывы, балки рушились на пол. Среди этого хаоса Снейк оказался лицом к лицу с тем, кого мы считали четвертым живым субъектом.
— Кто ты такой?
— Я как и ты... У меня нет имени...
Ему ответил не человеческий, а искусственный машинный голос. Несмотря на металлические оттенки, казалось, что в этом голосе звучит невыносимая боль. На его фоне слышались стоны Бейкера, пытающегося подняться.
— У тебя усиленный экзоскелет?!
Внезапно обладатель металлического голоса испустил жуткий вопль. Из динамиков связи раздался пронзительный визг, и я инстинктивно прикрыла уши руками, чтобы заглушить этот сводящий с ума звук.
Крик звучал все громче и громче, но вдруг оборвался так же резко, как начался. В звенящей тишине раздался тихий и дрожащий голос оператора:
— Четвертый субъект исчез.
Эти слова вывели нас из оцепенения.
— Мы можем его отследить?
— Никак нет. Он исчез, никаких следов.
— Соберите все данные, какие только сможете.
— У нас есть вся информация, переданная наномашинами. А еще электромагнитный отпечаток, напоминающий след стелс-камуфляжа.
— Стелс-камуфляж и усиленный экзоскелет... — пробормотал Ричард, глубоко погруженный в свои мысли.
— Я так понимаю, не все идет согласно твоему плану? — спросила я с некоторым сарказмом.
— Все это в пределах допустимых отклонений. Операция будет продолжена, как запланировано, — на долю секунды в его глазах мелькнуло беспокойство, но он тут же вернул им характерное высокомерие. — Сосредоточься лучше на своей работе.
Снейк прозвал нежданного гостя «Ниндзя». Оставалось лишь гадать, кто мог скрываться под его личиной, учитывая сверхчеловеческие способности, которые он продемонстрировал.
Тем временем, на острове Шэдоу-Мозес Снейк помог раненому Кеннету Бейкеру подняться на ноги. Мы слышали, как Снейк спросил его о кодах запуска, но знали ответ еще до того, как он договорил. Бейкер с сожалением подтвердил, что ему пришлось выдать эту информацию. Его рука, вероятно, сломанная Оцелотом, безжизненно висела вдоль тела.
Согласно сведениям, полученным от Наоми Хантер, Револьвер Оцелот во время службы в спецназе был специальным советником по допросам в советских лагерях. Другими словами, он был специалистом по пыткам. Не было никаких шансов, что обычный человек, руководитель крупного оборонного предприятия, мог выдержать меры дознания, опробованные в камерах Лубянки. Теперь у нас было подтверждение, что террористы обладают обоими кодами запуска. Ситуация была напряженней, чем когда бы то ни было.
Ответ Бейкера на вопрос Снейка о ключе, отменяющем запуск, тоже не радовал. Он отдал его женщине-военнослужащей, которая отказалась присоединяться к мятежу и некоторое время делила с Бейкером камеру. Я услышала, как Снейк пробормотал:
— Племянница полковника?
Под «полковником», по-видимому, подразумевался Кэмпбелл, и Снейк явно знал что-то, чего не знала я. Я украдкой взглянула на Ричарда, но он, как всегда, был невозмутим. Без сомнения, он знал о присутствии племянницы Кэмпбелла на Шэдоу-Мозес.
Снейк продолжал расспрашивать Бейкера, есть ли способ остановить запуск без кода отмены. В результате прозвучало имя — доктор Хэл Эммерих. Если и есть способ предотвратить запуск, когда необходимые коды попадают в руки врагов и подготовка к запуску уже начата, то единственный человек, который может знать об этом — это главный разработчик проекта «Метал гир».
Поскольку Снейк пообещал найти Эммериха, Бейкер вручил ему оптический диск. По его словам, на нем были все данные испытаний. Интересно, что это могли быть за испытания? Видимо, речь шла о полевых тестах «Метал гира».
Я видела, как дрогнула бровь Ричарда. Бейкер, оставаясь в неведении о наших сумбурных догадках, продолжал:
— Не нужно изображать удивление. Тебя ведь послали именно за этим, и мы оба это понимаем.
Сейчас я была озадачена еще больше, чем до этого. Если «Метал гир» разрабатывался на Шэдоу-Мозес, конечно, материалы исследований должны были храниться где-то еще, кроме лаборатории «Армстеха». Но чтобы лично у самого президента компании? Я, видимо, была не одинока в своем недоумении. Снейк взял диск неуверенно. Очевидно, он тоже не знал о его существовании.
Расставшись с диском, Бейкер стал умолять:
— Ты должен остановить их. Если правда выйдет наружу, «Армстеху» конец, и мне тоже...
— Но технология «Метал гира» и так известна.
— Базовая технология, но не эта...
Бейкер внезапно затих, побледнев от боли.
— О боже, что ты со мной сделал?..
Мы могли слышать, как он кашляет, задыхаясь.
— Не может быть... Это оно. Проклятые бюрократы из Пентагона... дошла и до меня очередь... Ах ты су...
Он попытался ударить Снейка, но отшатнулся назад от новой вспышки боли. Все еще прижимая руку к сердцу, Бейкер упал замертво. Это слишком походило на последние мгновения жизни Дональда Андерсона, и Снейк не мог этого не заметить. Он немедленно связался по кодеку с Кэмпбеллом.
— Полковник, слушайте внимательно. Этот тоже умер.
Снейк потребовал объяснений, но ни Кэмпбелл, ни доктор Хантер не могли адекватно ответить. Снейк был явно недоволен, и Кэмпбелл предложил ему объединиться с его племянницей Мэрил. Единственный способ предотвратить ядерный удар состоял в том, чтобы получить ключ, отменяющий коды запуска, который сейчас находится у нее. Снейк пошел прочь от тела Бейкера, на поиски неуловимой девушки-коммандос.
Кеннет Бейкер в сотрудничестве с директором «Дарпы» Дональдом Андерсоном занимался секретной разработкой «Метал гира», которая велась за счет правительственного «черного бюджета». Позже мои исследования показали, что регулярные платежи в десятки тысяч долларов переводились на счет фирмы, в которой жена Андерсона якобы работала консультантом. Выплаты «Армстеха» этой фиктивной фирме начались несколько лет назад. Общую сумму трудно оценить, но есть мнение, что Андерсон получал в качестве взяток огромные деньги.
Но даже правительственный «черный бюджет» имеет пределы. Я вспомнила слухи, появившиеся за несколько лет до того, как Андерсон начал получать деньги. Начальник морских операций (НМО) в то время продвигал свой любимый секретный проект, по слухам — проект постройки нового типа линейного корабля. Никто так и не узнал, что это был за чудо-корабль, поскольку проект был быстро свернут после скоропостижной кончины НМО. Его внезапная смерть совпала по времени с началом разработки «Метал гира» компанией «Армстех». Средства из «черного бюджета», предназначенные для небольшого проекта НМО, освободились после его смерти. Вопрос в том, были ли они перенаправлены для новой разработки «Метал гира»?
Причиной смерти НМО было официально названо самоубийство, но я не могла отделаться от мыслей об альтернативных версиях.
Как бы то ни было, смерти Андерсона и Бейкера не могли быть совпадением. В предсмертных словах Андерсон тоже упоминал Пентагон, и я уверена, что все было гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд.
— Итак, Бейкер тоже мертв. Не хочешь взглянуть и на его медицинскую карту? — спросила я Ричарда.
— Да, погляжу. На всякий случай, — он не казался особо встревоженным. — Может, оно и к лучшему. Я так полагаю, необходимость нянчиться с пожилым человеком со сломанной рукой осложнила бы Снейку выполнение задачи.
— Вижу, ты ничуть не изменился.
— Что?
— Строишь из себя мальчиша-плохиша. Изображаешь бесчувственного болвана, чтобы отвлечь внимание от другого. Интересно, что ты скрываешь?
Ричард отвернулся.
— Ничего. Здесь нечего скрывать.
Успешно связавшись по кодеку с Мэрил, племянницей полковника, Солид Снейк договорился встретиться с ней после того, как освободит доктора Хэла Эммериха, руководителя проекта «Метал гир». Он оказался в лаборатории как раз в тот момент, когда Ниндзя собирался напасть на доктора Эммериха, и два бойца немедленно сошлись в схватке.
Снейк и Ниндзя молча сражались врукопашную, обмениваясь ударами, которые служили своего рода бессловесным диалогом. Схватка казалась нам бесконечной, пока мы следили за ней по кодеку, но внезапно Ниндзя испустил нечеловеческий вопль и снова исчез, растворившись в затухающем водовороте рваного эха. Хотя это было второе появление Ниндзя, мы знали о нем не больше, чем раньше. Но Снейк узнал кое-что по ходу схватки, и он связался с Кэмпбеллом по кодеку:
— Это Грей Фокс. Ниндзя — это Грей Фокс. Я абсолютно в этом уверен.
— Но это невозможно. Ты же убил его в Занзибарии, — мы слышали волнение в голосе Кэмпбелла. В разговор вмешалась Наоми Хантер:
— Да, предполагалось, что он был убит. Но это не так.
Доктор Хантер рассказала, что ее предшественница на посту главы отдела генетической терапии «Фоксхаунда», доктор Кларк, проводила опыты на человеке. Грей Фокс, элитный солдат «Фоксхаунда», единственный, кто носил позывной «Фокс», был тем самым человеком. После того, как он был смертельно ранен в Занзибарии, его физические способности и боевые навыки сделали его идеальным объектом для экспериментов по генетической манипуляции и созданию прочного экзоскелета. Он числился погибшим в бою, но в действительности оставался живым в лаборатории.
Я не могла не отметить несвойственное волнение в голосе Наоми во время ее рассказа. Когда Снейк спросил, почему она не рассказала правду об этом ниндзя раньше, Наоми кратко ответила:
— Это секретная информация.
А еще она лично видела записи о том, что Грей Фокс погиб во время взрыва в лаборатории два года назад. Я обратилась к Ричарду.
— Это правда?
— Что ты имеешь в виду?
— Несчастный случай в лаборатории.
— Да, правда. Причина взрыва осталась невыясненной. Доктор Кларк погибла, и единственное, что обнаружили от Грея Фокса — фрагменты экзоскелета.
— Значит, Наоми была не единственная, кто об этом знал и скрывал правду?
— Это секретная информация, — передразнил Ричард.
Снейк освободил доктора Эммериха после того, как Ниндзя сбежал. Невероятно, но инженер был искренне убежден, что «Метал гир» — это передвижная тактическая система противоракетной обороны, а не ядерный танк. В этом была своеобразная ирония — сам главный разработчик не осознавал, что создает оружие нападения, а не защиты.
Узнав, как жестоко его обманули, доктор Эммерих вызвался помочь Снейку своими знаниями. Он упомянул об участии его деда в Манхэттенском проекте и о том, что совесть мучила его до конца дней. По иронии судьбы, сын того ученого, отец Хэла Эммериха, родился в день атомной бомбардировки Хиросимы.
— Три поколения... Иногда мне кажется, что мы несем проклятие ядерной войны, как врожденную болезнь.
В голосе доктора Эммериха слышались боль и сожаление. Он действительно был потрясен тем, что технологии, разработанные на благо человечества, использовались для создания оружия.
Можете считать меня бессердечной, но я не особо испытывала к нему жалость. Технологические и научные новации, даже не связанные с ядерными или биологическими исследованиями, все равно вносят свой вклад в создание оружия массового поражения. Тот же Ниндзя был продуктом генетической инженерии и кибернетики, которые могли бы быть использованы для лечения людей, а не для создания суперсолдата. Ученый не может не задумываться над практическим применением своего исследования. Последствия вполне предсказуемы, и этическое бремя новой технологии, в конечном счете, ложится на плечи каждого ученого. Я спросила себя — осознает ли это сам доктор Эммерих?
Покинув лабораторию, где его держали все это время, Эммерих спрятался с помощью стелс-камуфляжа, его собственного изобретения, и обещал оставаться незамеченным. С таким камуфляжем он мог легко избежать обнаружения террористами.
После благополучного спасения ученого Снейк направился на встречу с Мэрил.
Задачей Снейка было встретиться с Мэрил и ввести заново коды запуска, используя ее ключ отмены, который удалось скрыть от экстрасенса «Фоксхаунда», Психо Мантиса. С этой целью он направлялся к ангару, где находился «Метал гир».
Это был хороший план... Но Мэрил попала в ловушку, устроенную на пути стрелком из «Фоксхаунда» — Снайпером Вульф. Снейк, пытаясь спасти раненую коммандос, сам попал в плен.
Его лишили всей экипировки и доставили на командный пункт террористов в бессознательном состоянии. Однако террористы не знали о его встроенном радиопередатчике, и мы могли слышать их разговор. Так нам удалось узнать, что подготовка к запуску уже завершена. Ричард проявил необычайный интерес к личностям террористов, находящихся в комнате. Нам удалось распознать по голосам участвовавших в разговоре Снайпера Вульф, Револьвера Оцелота и самого лидера этого восстания — Ликвида Снейка.
То немногое, что я знала о Ликвиде Снейке, внушало тревогу, и это только то, что содержалось в тонкой папке Ричарда, которую он показал мне перед самым началом операции. Человек с таким же позывным, что и у Солида Снейка, был завербован в «Фоксхаунд» после того, как сам Солид Снейк покинул подразделение. Его боевые навыки впечатляли, и он быстро поднялся до положения командира полевых операций «Фоксхаунда». Его настоящее имя, место рождения и другая информация оставались засекреченными. В досье была всего одна фотография, и я не могла сдержать свое удивление при ее виде.
— Нет, это не ошибка. Это Ликвид Снейк, — сказал Ричард, словно читая мои мысли.
— Но... как?
Лицо на фотографии было копией лица Солида Снейка.
— Я не знаю. Но если эти два Снейка столкнутся лицом к лицу, что-то должно проясниться, — ответ Ричарда был уклончивым, но его тон говорил красноречивее слов.
И вот два Снейка — Солид и Ликвид — действительно встретились. Но Ликвид был немногословен.
— До скорого, брат, — произнес он, прежде чем повернулся и вышел. Его голос был полон ненависти, но слышалось в нем также и предвкушение следующей встречи. Эмоциональная окраска его слов была для меня такой же загадкой, как и то, почему он назвал Солида Снейка «братом». Я узнала правду немного позже.
После краткой встречи с Ликвидом Снейка ожидали отработанные Оцелотом в КГБ методы «допроса». Оцелот, казалось, не особо интересовался получением информации, а испытывал удовольствие от самого процесса пыток. Прерывистое дыхание Снейка, раздающееся из кодека в тишине контрольной комнаты, его сердцебиение и другие биометрические данные, передаваемые наномашинами, наглядно показывали, как он страдает.
Мы же могли лишь слушать и ждать. После того, как Оцелот закончил, изможденный Снейк оказался в камере. Кэмпбелл тут же установил с ним радиоконтакт, но у Снейка было несколько неприятных вопросов к своему бывшему командиру. Он уже понял, что «Метал гир» — это носитель ядерного оружия, и на этот раз Кэмпбелл не мог увильнуть от ответа.
— Так вы обо всем этом знали?.. — произнес Снейк с горечью в голосе.
Кэмпбелл промолчал. Для Снейка это было достаточным ответом.
— Вы должны были мне сказать.
— Сожалею.
— Выходит, пешкам ничего знать не нужно? Вы изменились.
Кэмпбелл даже не пытался оправдываться.
По его словам, даже президент до сегодняшнего дня не был полностью информирован о существовании проекта «РЕКС». Кроме того, на следующий день у него должна была состояться важная встреча с российским президентом для официального подписания договора СНВ-3. Договор предусматривал дальнейшее сокращение ядерного арсенала, начатое по условиям СНВ-2. Его принятие сократило бы число тактических баллистических ракет, принадлежащих России и Америке, до уровня 2000–2500. Подписание договора, который вошел бы в историю, стало возможным благодаря длительному и сложному подготовительному процессу. Если факт, что Соединенные Штаты разрабатывают новый тип ядерного оружия, будет предан огласке, то договор почти наверняка не будет подписан. Кроме того, подрыв доверия к Америке, принявшей на себя обязательства по нераспространению ядерного оружия, вызовет международный скандал.
Правительство имело достаточно причин, чтобы сохранять происходящее в тайне, но были и явные признаки того, что террористы приняли контрмеры. Об этом свидетельствовало время захвата и суточный срок, назначенный для выполнения требований.
Кэмпбелл продолжал разговор со Снейком:
— Снейк, ты должен их остановить.
— Скажите это кому-нибудь еще.
— Ты — наша единственная надежда.
— Хорошо. Тогда расскажите мне об этой новой боеголовке.
— Я же сказал, что ничего не знаю.
— Я вам не верю.
— ...
— Если ситуация настолько угрожающая, почему бы вам не выполнить их требования? Выдайте им тело Большого Босса. Это же всего лишь труп.
— Мы не можем на это пойти, — Кэмпбелл был сбит с толку градом вопросов Снейка.
— Значит, есть причина, по которой вы не можете этого сделать? Причина, о которой вы мне не сказали?
Кэмпбелл молчал, но вмешалась Наоми:
— Президент одобрил множество законов, строго запрещающих генетические эксперименты на людях. Он не может допустить, чтобы общественность узнала о генетически модифицированных солдатах.
— Это действительно единственная причина?
Кэмпбелл не ответил.
1 Следующая страница
