ОГЛАВЛЕНИЕ
Chapter Four: "Abschied"
- Аска, своими абсурдными поступками ты вечно ставишь меня в тупик и делаешь из меня круглого идиота... В этом нет необходимости. Я и так полный неудачник... (из официального обращения пилота "Евы-01" к пилоту "Евы-02")
"Приказы не обсуждают. Осуждают их исполнителей" (из дневника Кадзи Рёдзи, инспектора ООН, сотрудника научно-исследовательской организации НЕРВ, по совместительству - тайного агента комитета SEELE)
"Этих немцев хрен разберёшь", - печально вздохнул Синдзи.
- Мы нашли его, Икари.
Гендо сидел за столом, упершись лбом в переплетённые пальцы рук, внимательно вчитываясь в какие-то документы. Услышав голос профессора Фуюцуки, он поднял голову, отрываясь от бумаг, и посмотрел на своего заместителя пристальным взглядом. Командующий молчал.
- Это тот самый человек, который сливает информацию SEELE, - пояснил Фуюцуки. Видно было, что он слегка взволнован.
- Вы уверены в том, что это именно он? - сухо осведомился Властелин Горы.
- Сомнений быть не может, - кивнул профессор. - Отдел контрразведки специально разместил ложные данные, чтобы спровоцировать агента. Он клюнул на приманку, взломав доступ к системе.
- Он подобрался слишком близко, - задумчиво проговорил Икари, не сводя взгляда с соратника. Затем, окончательно решившись, продолжил: - Мы не можем больше рисковать. Информатора SEELE необходимо ликвидировать. Пусть это и сильно обострит наши отношения с комитетом, по крайней мере, мы сумеем сохранить свои секреты в тайне.
Козо сжал губы и снова кивнул головой:
- Я отдам соответствующее распоряжение нашим агентам. Предлагаешь вначале хорошенько его допросить, Икари?
Командующий посмотрел в окно.
- Не думаю, что это нам чем-то поможет. Он предпочтёт скорее умереть в мучениях, чем расколоться - в SEELE с этим строго, - Гендо снова перевёл взгляд на профессора. - А вот сообщить своим может и успеть. Это повлекло бы нежелательные последствия.
Логика главы НЕРВ была железной, поэтому Козо оставалось только в очередной раз согласно кивнуть. Данные, которые мог сообщить информатор, были несопоставимы с риском, которому им пришлось бы себя подвергнуть.
- Хорошо, Икари. Беру это дело на себя.
- Спасибо, Фуюцуки.
Поблагодарив направившегося к выходу профессора, Гендо наклонил голову, возвращаясь к чтению своей документации.
Было около часа дня, и солнце ощутимо припекало. Если бы не прохладный ветерок, ласково трепавший рыжие кудри Второго Дитя, да время от времени назойливо подёргивающий подол её юбки, словно ребёнок, требующий вернуть ему его любимую игрушку, усиливающаяся духота стала бы серьёзной помехой на пути из школы домой. Асфальт нагрелся на солнце; стоило ей только повернуть с бульвара, как она ощутила всю "прелесть" города-крепости в дневное время суток.
И так каждый день. Вечная весна царила в Японии, даже скорее нечто среднее между весной и летом - май месяц. Сегодня было особенно жарко. Лениво сновали туда-сюда по дороге машины. Улицу заливал стрёкот непонятно где прячущихся неутомимых цикад. Аска рассеянно водила взглядом по сторонам, периодически жмурясь от солнечных бликов на зеркальных стенах зданий, и слегка хмурила лобик, погружённая в свои мысли.
Подобное отчего-то казалось ей до боли знакомым.
И дело было отнюдь не в погоде или архитектуре Токио-3. Рядом с девушкой шёл Синдзи и держал её за руку. И воспоминания, неожиданно нахлынувшие на Сорью, были далеко не самыми приятными...
Она вдруг чуть ли не физически ощутила, как давным-давно, ещё в раннем детстве, точно так же шла за руку с мамой. Маленькая Аска тогда нашкодничала, и, зарёванная от обиды на случившееся и саму себя, вернулась к маме извиняться. Но так и не попросила у неё прощения. Они молча возвращались домой, и рыженькая девчушка споткнулась, а мама подхватила её, не дала ей упасть, а потом взяла за руку. И Аска тогда поняла, что мама её всё равно любит, и ей не обязательно даже извиняться, мама всегда её простит и будет продолжать заботиться о ней.
Мама...
Она бросила свою дочку, отвергла, предала. Никого Аска не любила так сильно в жизни, и что она получила взамен? Только боль и чувство обиды.
И сейчас она идёт рядом с человеком, которому также следовало бы обижаться на неё - за постоянные упрёки, оскорбления, унижения... Но он всё равно готов её понять и простить. Второе Дитя украдкой взглянула на Икари. Тот шёл, как ни в чём не бывало, щурился на полуденное солнце, и лишь лёгкий румянец, игравший на его щеках, выдавал некоторое смущение парня.
Аска опустила голову и стала смотреть себе под ноги. Неужели это снова повторяется с ней? Она как будто возвращается в прошлое. Насколько же схожи были эти две ситуации! Она снова почувствовала себя маленькой девочкой... Девочкой. Маленькой. Слабой. Беззащитной... Нет!
Вернувшись вместе с Синдзи из школы домой, Аска не могла скрыть своего волнения, и поспешила спрятаться от него в ванной, сообщив при этом:
- Я в душ.
Закрывшись в ванной комнате, она открыла холодную воду, и несколько раз ополоснула лицо, чтобы успокоиться и взять себя в руки. Потом посмотрела на себя в зеркало. Перед ней стояла мокрая, неуверенная маленькая девочка. По щекам которой стекали струйки воды... или это были слёзы?..
- Nein! Ich will weinen nicht!..
Нет, ни за что! Слишком многое она преодолела, слишком многим ей довелось пожертвовать, только чтобы быть сильной и ни от кого не зависеть. И теперь вот так просто с этим расстаться?.. Сколько времени ей понадобилось, чтобы возвести в своём сердце стену, которая отгородила бы её от всех жестокостей внешнего мира... А теперь оказывается, что всё это было напрасно, все её усилия пропали даром и она готова дать слабинку? Nein und abermals nein!..
- Das nenne ich einen Helden! - насмешливо сказала немка своему унылому отражению. - Woran leigt es?.. - постепенно к ней вернулось её привычное расположение духа.
Ей нужно побыть одной, решила Аска, привести себя и мысли в порядок. И желательно подальше от Икари. Пока он занят на кухне, надо выйти из квартиры и пойти куда-нибудь прогуляться, подышать свежим воздухом... Она разберётся, как ей следует поступить.
- Du sollst nicht dasten wie ein Olgotze! - прикрикнула Аска на своё отражение в зеркале.
Ей удалось тихонько улизнуть из дому, так, что Синдзи, готовивший на кухне обед, не заметил. Меньше всего ей бы сейчас хотелось с ним объясняться. Вначале она должна была разобраться в себе самой. И в событиях последних нескольких дней, которые заставили её начать воспринимать его несколько иначе. Аска бродила по парку, размышляя над случившимся и мало-помалу пришла к тому решению, которое казалось ей сейчас единственно правильным: раньше всё было хорошо, потом Синдзи начал чудить и теперь ей плохо. Рядом с ним она снова ощутила себя маленькой девочкой. А такого не было уже давно. Вывод: чтобы всё и дальше было хорошо, надо избавиться от помехи, нарушающей привычный уклад вещей. То есть, перестать общаться с Синдзи. Поскольку момент, когда можно было вправить ему мозги и повернуть всё вспять, был утрачен безвозвратно, теперь приходилось прибегать к более жёстким методам. "Отныне его для меня не существует, - решила Аска. - Другого выхода нет. Я должна оставаться сильной". Помеха устранена, вопрос закрыт. Вдоволь нагулявшись по парку, Сорью, окрепнув в своём решении, направилась домой.
Первое утро прошло нелегко. Аска, призвав на помощь всё своё хладнокровие, полностью игнорировала бедного Икари. Хорошо, хоть вчера вечером они не пересекались, успело пройти немного времени и рыжая уже просто не представляла для себя других вариантов. Правда, слова парня "Аска, постой... Не уходи!", сказанные с таким отчаянием, заставили сжаться её сердце и почувствовать жалость к Синдзи, но она быстро встряхнулась: "Еs ist mir Wurst! Я всё делаю правильно! А он действительно не достоин даже общаться со мной, если так сильно унижается. Это всё, на что он способен. Ничтожество!.." И жалость сменилась презрением.
В классе Синдзи попытался снова заговорить с Аской, на перемене подойдя к ней с пакетом, в котором лежал приготовленный им в школу завтрак. Но немка даже не взглянула в его сторону и пошла с Хикари обедать в столовую, чем немало удивила старосту, поначалу ставшую отнекиваться. Синдзи постоял пару минут с пакетом в руках возле места, за которым сидела Сорью, потом с опущенной головой вернулся к себе за парту, и так до конца урока её не поднимал. Прозвенел звонок, и парень, выходя из кабинета и не отрывая взгляд от пола, выбросил пакет с завтраком в мусорник, стоявший возле двери. Костяшки на пальцах руки Синдзи, в которой был пакет, заметно побелели. "Он что, его весь урок держал в руке? - изумилась Аска, наблюдавшая это со стороны. - Хотя, какая мне разница..."
После занятий, рыжая, выходя из здания, заметила посреди школьного двора одинокую мрачную фигуру, которую остальные ученики обходили стороной. "Да, на нём просто лица нет, - парень стоял, ссутулившись, с низко опущенной головой. Подобная картина произвела на Аску определённое впечатление. - Ну что ж, всё равно мне нельзя останавливаться на полпути. Ничего, переживёт. А если нет - так и будет. Выживают сильнейшие, таков закон природы", - решила немка.
Сгорбленная фигура, издали напоминавшая Синдзи, начала двигаться в её сторону. Аска быстро сориентировалась и нашла группку знакомых, в которую незамедлительно влилась. Фигура замерла на полушаге. "Как же он себя, должно быть, паршиво чувствует, - подумала Аска, боковым зрением следя за парнем. - Я бы не выдержала подобного унижения... а он молча терпит... Полное ничтожество! - угрызения совести, что она несправедливо поступает с Икари, развеялись, как дым. - Он не заслуживает большего".
Синдзи продолжал стоять посреди школьного двора, старательно избегаемый прочими учениками, и то, что творилось у него в душе, невозможно было описать словами.
Это была его плата за её мечту.
Мужчина средних лет с тёмными волосами, достигающими уровня лопаток, собранными сзади в конский хвост, и длинном плаще чёрного цвета, доходящем до колен, размеренным шагом пересёк дорогу и, не сбавляя скорости, продолжил путь по тротуару. Утренний воздух Токио-3 был свежим и сырым, сегодня ночью прошёл дождь. Темноволосый мужчина глубоко дышал насыщенным воздухом, периодически выдыхая его ртом. Он торопился. Ему необходимо было встретиться с одним человеком, и передать ему нечто важное.
На узкой улице, по которой шёл мужчина, было очень мало людей. Он выбрал эту дорогу, чтобы не терять времени в толчее. Кроме того, он в принципе не слишком любил толпу.
Прямо перед ним из-за угла выкатилась габаритная тележка, сплошь заставленная различными коробками, которую толкал парень в рабочей робе. Это заставило мужчину притормозить. Слева от него основательно просел асфальт, и там образовалась обширная лужа, перейти которую, не замочив ног, не представлялось возможным. Парниша же катил тележку почти впритирку со стеной здания, из-за угла которого он появился. Обойти его у мужчины не выходило, и он остановился. "Чёрт бы тебя побрал", - ругнулся шатен про себя, раздражённо глядя на рабочего и ожидая, пока тот проедет.
Внезапно мужчина дёрнулся и стал заваливаться навзничь, падая на тележку. Он рухнул на неё как раз в промежутке между двумя рядами коробок, и чьи-то невидимые и заботливые руки втянули его уже бездыханное тело на тележку полностью, в ту же секунду накрывая сверху брезентом. Парень, толкавший воз, не сбавляя шага и совершенно не изменив скорости, продолжил свой путь, даже не удостоенный взглядом какого-нибудь случайного прохожего.
- Синдзи, ты в порядке? - осторожно спросила Мисато, неслышно зайдя в комнату и остановившись у кровати парня. На стук в дверь он никак не отреагировал и майор, не выдержав, решила заглянуть и удостовериться, как у него идут дела. Сегодня уже второй день, как Икари не появлялся в школе, он редко выходил из своей комнаты и почти ничего не ел. Всё время он лежал в постели, поджав под себя ноги, и слушал музыку на своем плеере. Кацураги с тревогой смотрела на сгорбленную спину парня.
- Всё нормально, Мисато-сан, - ответил Синдзи приглушённым голосом, и было слышно, что каждое сказанное слово даётся ему с трудом. - Просто я не очень хорошо себя чувствую... Ничего, это пройдёт. Скоро это всё пройдёт...
- Может, я вызову врача, если тебе нездоровится? - предложила Мисато. Тон парня её совсем не радовал. Особенно последняя сказанная им фраза. - Если ты себя плохо чувствуешь, нужно бороться со своей болезнью, а не просто лежать и ждать, пока это пройдёт. Вызвать врача?.. - повторила она.
- Спасибо, Мисато-сан, не стоит... это... так... - голос Синдзи совсем ослаб. - Не стоит беспокоиться из-за меня...
- Послушай, Синдзи... - мягко начала майор, собираясь присесть на постель, но он её перебил:
- Мисато-сан, пожалуйста... Оставьте меня одного. Прошу вас...
Кацураги несколько секунд продолжала стоять у кровати, глядя на спину Синдзи в задумчивости, потом вздохнула и, повернувшись, вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. "Да уж, снова у него депрессия, - подумала она, идя по коридору. - В прошлый раз из-за его отца, что теперь?.." Проходя мимо комнаты Аски, Мисато решила зайти, поинтересоваться у неё, что-то подсказывало ей, что девчонка может быть в курсе.
Немка тоже слушала музыку. Правда, без наушников, поэтому на стук, как и Синдзи, не ответила. "Меломаны хреновы", - вздохнула Мисато и решила, что стоит ей сделать в своей квартире звукоизоляцию. Или хотя бы в своей комнате, чтобы высыпаться по утрам.
- Эй, Аска, ты бы потише сделала, что ли.
- Мисато? - рыжая удивлённо повернулась из-за монитора. Аска умудрялась одновременно наминать грушу, слушать музыку, подпевая с набитым ртом, резаться по интернету в шашки и сидеть в чате. "Проклятый контакт!" - вздохнула Мисато совсем тяжело и возвела глаза к потолку.
- Ты, случайно, не знаешь, - спросила Кацураги, когда рыжая наконец прикрутила громкость колонок, - что творится с Синдзи?
- Да мне какая разница? - фыркнула Второе Дитя. - Ну, кушать он перестал готовить, так хоть от риса его отдохну, а то задолбал уже.
- По-моему, у него депрессия, - поделилась Кацураги.
- По-моему, это у него обычное состояние, - чуть ли не передразнила её Аска. - Подумаешь, депрессия. Тоже мне, эмо нашёлся. Вечно жалеет себя, плачет...
- Зря ты так, Аска, - пожурила её майор. - У него же было тяжёлое детство, потому он даже сейчас продолжает страдать...
- А мне что, хорошо было, что ли? - завелась рыжая. - Меня в детстве все по головке, что ли, гладили?! Да он просто Schwachling!.. - крикнула она чуть ли не на всю квартиру.
Мисато вовремя сообразила, что подобный диспут ни к каким результатам не приведёт и, махнув на Аску рукой, пожелала ей спокойной ночи и отправилась на кухню. После общения с этими эмоционально нестабильными пилотами ей сейчас требовалась хорошая доза успокоительного с пузырьками. Рыжая, продолжая фыркать и плеваться, вернулась к прерванной игре в шашки.
- Соперник устал ждать и отсоединился?! VERDAMMEN!!!
Найдя нового противника и с лёгкостью его переиграв, пока доедалась груша, Сорью немного успокоилась и закрыла он-лайновые шашки вместе с контактом, проигнорировав все сообщения от одно- и старшеклассников, упорно звавших её на "погулять". Потом проверила почту - от волосатого ловеласа там новых писем не прибавилось. Аска погрустнела и вырубила инет, сосредоточившись на музыке.
...Serve another god
Lose another dream...
{Поклоняйся ещё одному богу
Утрать ещё одну мечту}
Играла песня "Samael'я" под названием "Ceremony of Opposites" из альбома "Exodus"(1998) {original performed in "Ceremony of Opposites"(1994)}. "Сейчас красивые слова будут", - подумала Аска. И действительно...
...Sentiments imprison and leave
Their victims without defense
Love is a poison which
Flourishes in the heart of the weak...
{Сентименты лишают свободы и оставляют
Своих жертв беззащитными
Любовь - это яд, который
Пышно разрастается в сердце слабого}
"Никаких сентиментов, - повторила себе ещё раз своё неписаное правило Аска. - Никаких поблажек, ни к себе, ни к кому бы то ни было. Особенно к этому бака-Синдзи..." Внезапно она почувствовала на себе чей-то взгляд. Сорью, привыкшая доверять своей интуиции, резко развернулась и увидела за спиной...
"Pfui Teufel! - подумала Аска. - Откуда он здесь взялся?.."
В дверях стояла мрачная фигура разбитого человека. Немка посмотрела в глаза Синдзи, думая, какого чёрта он здесь забыл, и на неё из этих глаз дохнуло обречённостью. На мгновенье она растерялась, но быстро пришла в себя и крикнула:
- Эй, бака-Синдзи, какого существительного ты посмел зайти в мою комнату без стука?! И вообще, что тебе здесь надо?..
"Сейчас снова будет пытаться узнать, почему я так холодна с ним в последние несколько дней, - думала Аска, - начнёт извиняться, слёзно умолять меня смилостивиться... объясняться в любви... везде одно и то же. Кругом одни только ничтожества... А этот - самый никчёмный из них".
Она приготовилась слушать стенания Синдзи, но он продолжал стоять и молчать.
- Эй, бака, tu mir die Liebe, объясни, что всё это значит?! - Аска начала терять терпение. - Bist du mit Taubheit geschlagen?..
Но Икари не шелохнулся, продолжая смотреть ей в глаза. Рыжей стало не по себе от его взгляда. "Наверное, он окончательно тронулся, - решила она, - и пришёл меня убить за всё то унижение, которого от меня натерпелся. Хоть какой-то решительный поступок совершит... - попыталась развеселить себя Аска, но ей было далеко не смешно. Взгляд Синдзи будто проникал ей в самую душу. - Сейчас душить меня начнёт... Schlimme Sache!" - немка занервничала, высматривая боковым зрением, чем бы огреть маньяка и прекрасно осознавая, что люди в исступлении способны на всё... в том числе и на, казалось бы, лежащее за пределами их возможностей. Но взор у парня неожиданно окутался пеленой, губы дрогнули и из глаз Синдзи хлынули слёзы.
Аска была потрясена. Она не смогла смотреть на столь неприкрытые мучения человека, терзаемого из-за неё, и отвела взгляд. При этом она не могла отделаться от ощущения, что он готов был убить её, и именно с этой целью и пришёл к ней в комнату. Рыженькая подняла голову, желая что-то сказать, но Синдзи уже не было. Он ушёл так же бесшумно, как и появился. "Er ist nicht da, - рассеянно подумала она. - Er ist nicht..."
"Вчера днём в результате ДТП, случившегося на улице Такеси, погиб мужчина, разбившийся в своей машине..."
- Так, - пробормотал Гендо, продолжая читать газетную полосу.
"...вследствие чего произошло моментальное возгорание двигателя, и машина взорвалась. Тело водителя сильно обгорело, поэтому его личность установили путём проведения дантистской экспертизы. Им оказался двадцативосьмилетний сотрудник научно-исследовательской организации НЕРВ..."
- Хорошо, - удовлетворённо прокомментировал статью командующий, отложив газету. - Наши спецслужбы сработали оперативно. Теперь на некоторое время мы сможем вздохнуть спокойно, - он посмотрел на Фуюцуки. Тот погладил подбородок.
- Не знаю, Икари. Разница между фактическим временем смерти и временем, когда произошла авария, составляет почти три часа. Что, если SEELE контролируют жизнедеятельность своих людей с помощью артериальных датчиков? Сигнал пропал намного раньше того, как он должен был сесть за руль.
- Фуюцуки, - поморщился глава НЕРВ. - Ты начитался шпионских романов. Такой датчик видно на любом радаре. Его бы давно засекла служба безопасности.
- Пожалуй, ты прав, - пожал плечами профессор, и улыбка коснулась его лица. - Что теперь?
- Теперь нам следует сосредоточиться на нашей основной задаче. Время идёт, - ответил Гендо. Козо кивнул:
- Да, на сегодня запланированы синхротесты.
- Работа продолжается.
На третий день после того, как Синдзи последний раз появлялся в школе, пилоты "Евангелионов" должны были вечером сдавать тесты на синхронизацию. Мисато снова пришлось вырывать парня из объятий его меланхолии. Зайдя в комнату, майор изумилась, когда увидела, что Третьё Дитя лежит на постели точно в такой же позе, что и вчера, когда она его оставила. "Он что, не вставал?.." Мисато подумала, с кем же тогда разговаривала Аска прошлой ночью - она отчётливо слышала, как рыжая ругает кого-то по-немецки, но пойти посмотреть не захотела, так как только успела расслабиться с пивом у телевизора. "Наверное, Кадзи ей ничего не ответил, - догадалась Кацураги. - Да, он не изменился..."
- Синдзи, ты спишь? - вспомнила майор, зачем пришла. - Ты не забыл, сегодня вечером назначены синхротесты.
- Нет, Мисато-сан, я помню, - ответил пилот, не оборачиваясь. - Я спущусь к подъезду через пять минут, пока вы подгоните машину из гаража.
Если вчера голос Синдзи показался Мисато обречённым, то сейчас он звучал совершенно безжизненно. Кацураги занервничала:
- Синдзи, если ты так плохо себя чувствуешь, я попробую отпросить тебя у доктора Акаги, - встревоженным голосом спросила она. - Хочешь, я ей позвоню?..
- Спасибо, Мисато-сан, не стоит, - ответил парень заученной фразой. - Зачем беспокоить Рицуко-сан по пустякам...
- Но тебе же нездоровится, и ты совсем не хочешь сейчас лезть в "Еву"! - Кацураги еле сдержалась от того, чтобы схватить Синдзи за плечо и развернуть к себе лицом. "Как можно быть таким безразличным? Его пни - он не встанет!.."
И тут Синдзи сделал то, чего от него никак не ожидала Мисато - он вдруг безудержно рассмеялся. Кацураги растерянно моргнула. Смех был не человеческим - он звучал как механический.
- Мисато-сан, я хоть раз ХОТЕЛ лезть в "Еву"? - спросил он, мгновенно прекратив смеяться. - Разве кому-то есть дело до того, чего я действительно ХОЧУ?..
Кацураги пребывала в замешательстве.
- Я подгоню машину, - наконец, тихо сказала она и вышла из комнаты. Механический смех всё ещё звучал в её ушах.
Ехали молча. В воздухе салона автомобиля витало какое-то странное напряжение. Аска пялилась в окно, периодически косясь, чуть ли не с опаской, на Икари, парень смотрел прямо перед собой потухшим, невидящим взглядом, Мисато в зеркало заднего вида тревожно поглядывала на обоих пилотов. До штаб-квартиры НЕРВ добрались без приключений. За всё время никто так и не проронил ни единого слова.
Взойдя на командирский мостик, Мисато почувствовала явное облегчение. Здесь всё было по-прежнему, не было неуравновешенных подростков с их переходным возрастом и вечными проблемами... "Это гормональный взрыв виноват", - попыталась объяснить себе Мисато и ещё раз огляделась. Да, всё по-старому: Майя щебечет с Рицуко, рассказывая ей о своих новых успехах и попутно восхваляя таланты доктора Акаги. Макото живо общается с Шигеру, обсуждая девчонок (хоть бы о ней, гады, не сплетничали!). А где-то наверху, в компании седого зануды восседает циничный жлоб, с постоянной амплитудой движений поправляющий свои долбаные очки, якобы заботящийся о будущем человечества и при этом кладущий с прибором на каждого отдельно взятого его представителя... Тут до Мисато долетели обрывки разговора и она прислушалась, прогоняя от себя радостную волну внезапно нахлынувшей ностальгии. Похоже, гормоны ударили в голову не только пилотам.
- ...одной рукой, и тут она меня спрашивает: "А зачем тебе такие длинные волосы? Чёлка вечно на глаза спадает, она тебе не мешает?" А я ей отвечаю...
- Ну-ну... - довольно потирал руки Макото, в предвкушении очередного прикола от своего волосатого друга.
- "Это для того, деточка, чтобы твоё лицо не видеть, а только..."
- А ну, быстро, ПРЕКРАТИТЬ!
Угомонив хорошо поставленным командирским голосом распоясавшихся сотрудников, Мисато неодобрительно покачала головой, подумав: "Кого-то мне это сильно напоминает... Только этот гад появился, сразу отовсюду пошлости полезли. Откуда же ещё Шигеру мог такого нахвататься? Или, может, всё волосатые одним миром мазаны?.." Чтобы отвлечься от мыслей о негоднике Кадзи (кстати, куда он запропастился?..), Мисато попросила дать на монитор картинку из раздевалки пилотов.
НЕРВ являлся солидной структурой и имел соответствующую систему безопасности.
Дети были готовы к началу синхротестов. Вроде всё, как и всегда. Правда, некоторые отличия в их настроении перед активацией "Евангелионов" не могли ускользнуть от взгляда опытной Кацураги. Если раньше изображение показывало сосредоточенную и спокойную Рэй, тревожного Синдзи, борющегося со своей паранойей и нервно расхаживающую в ожидании очередной возможности продемонстрировать всем своё превосходство Аску, то теперь... Совершенно бесстрастные, ничего не выражающие лица у двоих пилотов, и Второе Дитя, взволнованная больше обычного и как будто даже слегка напуганная. У майора появилось весьма паршивое предчувствие.
- Послушай, Рицуко, - обратилась она к доктору Акаги, - Синдзи последнее время нездоровится... Может, ему не стоит проходить сегодняшние синхротесты? - та удивлённо взглянула на подругу.
- Это же обыкновенная формальность, - ответила Рицуко, пожав плечами. - Если пилот "Евы-01" приболел, его уровень синхронизации, возможно, несколько снизится, но и физическое состояние будет зафиксировано соответствующими приборами, которые произведут необходимые перерасчёты, и уменьшат нагрузку. Заодно мы сможем получше узнать о влиянии изменений здоровья на продуктивность управления... В конце концов, мы же не посылаем его в бой.
- Да, наверно, ты права, - Мисато не особо поняла, о чём говорит блондинка, за исключением последней фразы.
- Пилоты готовы? - спросила Акаги, наблюдая картинку на экране - подростки как раз занимали контактные капсулы. - Начать тест, - скомандовала она после выполнения всех предварительных операций.
- Заполнение ЛСЛ... Ввод контактных капсул... Начать синхронизацию... - повторяла Майя уже в сотый раз привычные фразы. - Первый этап успешно пройден, степень синхронизации... "Ева-00"... "Ева-02"...
Мисато тревожно наблюдала за проистеканием тестов, попутно прокручивая в голове поведение Синдзи во время его "болезни". Буквально двадцать минут назад они ехали в машине, и тогда ей показалось... Аска действительно напряженно следила за парнем, опасаясь каких-то действий с его стороны, или это ей только так почудилось? Не может быть... Аска боялась, чтобы Синдзи... Он сидел рядом с ней и боролся с желанием... "Скоро это всё пройдёт", - вспомнила майор слова парня.
- Прекратить синхротесты!.. - вдруг закричала Мисато. Весь персонал недоумённо уставился на неё. Высоко вскинувшая брови Рицуко открыла рот, собираясь ей что-то сказать, но не успела.
Сработала тревога.
- Ошибка! На шаге 168 деформация нервных соединений пилота и "Евы-01", - доложила Майя.
- Это ещё что такое?.. - вопросила доктор Акаги, поворачиваясь от Мисато к ассистентке. Не исключено, что именно эту фразу суждено было услышать майору, не сработай сирена.
- Нервные соединения с 80 по 96 рвутся, - продолжала Ибуки. - Остальные деформируются... и изменяют полярность! Вместо соединений 82, 95... 89, 92 устанавливаются новые!..
- Отключите все соединения с 75-ого включительно, повторите синхронизацию, минуя деформированные 113, 120 и 154! - голос Рицуко звучал твёрдо, но что-то подсказывало, что ситуация сложилась отнюдь не ординарная.
- Все нервные соединения заблокированы! - тревожный голос Майи стал близок к состоянию паники. - "Ева" игнорирует все приказы!
- Примените вынужденную катапультацию пилота, - Акаги всё ещё не сдавалась, но было слышно по её тону, что если и эта мера не сработает, то тогда...
- Не работает! Контроль над "Евой-01" полностью утрачен! - паника у Майи началась.
- Это что, ангел?! - вышла из оцепенения Мисато.
- Нет, это не ангел... - пробормотала подавленная Рицуко, а потом спохватилась: - Отключить все источники питания "Евы-01"!.. Это бесполезно, - проговорила она себе под нос.
"Значит, это пилот "Евы", - мрачно подумала Кацураги. - Аска действительно опасалась Синдзи, и не напрасно. Он свихнулся и погубит нас всех... И у него на это есть целая минута".
- Эй, Синдзи, ты что делаешь?! Остановись! - заорала Мисато по комплинку. - Неужели ты всех нас настолько ненавидишь, чтобы уничтожить?!
- Это не он, - тихо сказала Акаги, и ноги у неё подкосились. Она рухнула в стоявшее рядом кресло. - Это "Ева".
- Что ты хочешь этим сказать?.. - быстро обернулась к ней майор.
- Деформация и изменение полярности на всех соединениях, кроме 107, 123, 145... 145 тоже! - Ибуки была вся в слезах. - Доктор Акаги, что происходит?..
- Это не сознание пилота вывело "Еву" из-под нашего контроля, - глаза Рицуко ярко блестели, так она была взволнована. - Это сама "Ева" проникла в сознание Синдзи.
- То есть?! - Мисато хотела нормальных объяснений.
- Эмоциональное состояние пилота оказалось настолько нестабильным, что "Ева" полностью проигнорировала его попытки... - Акаги махнула рукой, - он наверняка даже не пытался... установить над ней управление, и изменила полярность подачи сигнала в обратную...
- Короче! - Кацураги могла сорваться в любую секунду. Пусть даже и на лучшей подруге, попадись она под горячую руку.
- "Ева" пытается подчинить себе сознание пилота... и она чувствует себя намного сильнее его... Бедный Синдзи, - доктор покачала головой и взялась за сигареты, лежавшие в нагрудном кармане халата. - Зря я тебя не послушала... Бедный мальчик.
- Это всё, что ты можешь сделать сейчас?! - Мисато была в ярости. - Закурить?! - она ударила Акаги по лицу и выбила у неё изо рта сигарету.
- Ну почему же, - совсем тихо ответила Рицуко, машинально слизывая кровь с губы. - Ещё я могу за него помолиться...
- Если он не захочет жить, никто за него не сможет спасти его.
По всему командному центру бегали люди, отдавали друг другу приказы, потом тотчас отменяли их и выкрикивали новые, кто-то суетился и пытался хоть что-то сделать, другие уповали на бога, или же безбожно чертыхались.
- Мы не могли предусмотреть этого, - сказал Фуюцуки, - и сейчас бессильны что-либо сделать. Мы беспомощны...
- Мой сын не подошёл для выполнения поставленной задачи, - сказал Гендо скрипучим голосом.
- Мы можем потерять его, - посмотрел на Икари профессор.
- Лишь бы мы не потеряли "Еву-01", - сухо ответил Гендо Икари.
За стеклом, прямо перед его глазами, огромный монстр с леденящим душу взглядом пытался поглотить сознание ребёнка, брошенного на произвол судьбы. Гендо отражался в стекле, и его отображение сливалось с этим монстром.
Синдзи обнаружил себя в каком-то странном месте. Все окружающее его пространство выглядело размытым, неясные очертания предметов переплетались между собой, сливались в единое целое, переливающееся различными цветами и оттенками, так, что разобрать что-либо, выхватить какой-либо предмет из общего смешения было совершенно невозможно. При этом он сам был размытым, аморфным, растворяясь в этом необычном пространстве, вольно плавая в нём и приобретая тот цвет, который преобладал вокруг него. "Я сплю?.." - подумал он. Синдзи помнил, что сел в "Еву" и начались синхротесты, затем внезапная вспышка боли, и он очутился здесь. Непонятное, чужое, враждебное место. Место, где играла музыка. Кажется, он уже слышал её раньше... Печальная музыка, музыка неизбежности и обречённости. Он не хотел оставаться здесь, он нуждался в ком-то, кто бы забрал его отсюда... Мама?.. Если бы только она была рядом, она бы взяла его с собой и увела прочь от этого места... Вдруг Синдзи услышал голос, поющий под музыку, и с удивлением обнаружил, что он является эхом происходящего в его душе.
Mother will you take me down?
I have become so afraid
Mother please, please take me down
Sorry, your boy is not brave
{Мама, примешь ли ты меня к себе?
Я так напуган
Мама, пожалуйста, прошу, возьми меня к себе
Прости, твой сын не из храбрых}
Это был чужой голос, и этот голос принадлежал ему. Он не хотел бороться с этим непонятным, пугающим миром, а просто желал оказаться подальше отсюда, ощутить тишину и покой. Внезапно в этом переливающемся хороводе теней проскользнуло одно светлое пятнышко, озарившее его мягким белым светом, и пение возобновилось... но это было уже не его эхо.
Child just hold on. Night will soon be gone
Sleep if you can. But watch your father's hand
{Дитя, только держись. Ночь скоро пройдёт
Спи, если сможешь. Но остерегайся длани твоего отца}
Наверное, это были слова его матери. Синдзи стало намного легче, он радостно устремился навстречу этому просвету, тёмные краски, постепенно сгущавшиеся со всех сторон вокруг него, начали расступаться. Но тут более светлые цвета, показавшиеся впереди, вдруг закружились в калейдоскопе, всё убыстряясь и убыстряясь, Синдзи показалось, что перед ним замелькали чьи-то лица, лица знакомых ему людей, людей близких. Музыка менялась, нарастала тревога и страх, эти люди... Они не понимали его. Они его не принимали. Он был чужим для этих людей.
We do not want you. No-body loves you
Father of the dark. Tonight will greet you
{Мы отвергаем тебя. Никто не любит тебя
Отец тьмы. Сегодня ночью встретит тебя}
Люди вокруг него считали его ничтожеством. Его никто не ценил. Для них он был пустым местом. Они использовали его, когда и как хотели, и им дела не было до его чувств, эмоций... боли... Вихрь исковерканных, размытых образов, тянущих к нему свои омерзительные, иссохшиеся руки, закружил его и швырнул вниз, в темноту и пустоту. Они сожгли его крылья, и он больше не мог лететь. Из последних сил он взмолился. Тому лучику света, который неумолимо таял во тьме.
God in heaven, can you hear me
Help me Oh Lord. They're coming for me
Mother warned me. Father scorned me...
{Господь на небе, слышишь ли ты меня
Помоги мне, о Боже. Они пришли за мной
Мать предостерегла меня. Отец презирает меня}
И тут он явственно ощутил приближение чего-то неотвратимого, зловещего и вселяющего ужас. Ангела?..
...Oh my God No. Now I hear him
{О, мой Бог, нет. Теперь я слышу его}
Тёмные краски, в которые он погружался всё глубже и глубже, в которых тонул, задыхался, хватая ртом несуществующий воздух, совершенно сгустились, и приняли форму того, кто неотступно следовал за ним во тьме. Последние остатки воли покинули его, призрачные надежды рухнули и рассыпались прахом, когда он предстал перед обликом этого неописуемого повелителя ночных кошмаров. Каждую ночь, всякий раз он преследовал Синдзи и тот постоянно просыпался с криком и в слезах... Но теперь выхода для бегства не оставалось. Он не мог проснуться. Он был один против самых потаённых страхов, свивших гнездо в дальних, тёмных лабиринтах его подсознания. Он противостоял сам себе... и был обречён на поражение. Он сражался с тем, чего не мог, что отказывался принять и потому так неудержимо боялся. Ангел протянул к нему свою руку.
I claim your life on this night
within sight of your own God
{Мне нужна твоя жизнь в эту ночь
пред лицом твоего собственного Бога}
Синдзи не мог пошевелиться, не мог сделать ничего, он уже насквозь пропитался этой чернотой, высасывающей из него все жизненные силы. Но когда в этом демоническом образе ангела он вдруг начал распознавать знакомые черты, судорожные стенания полились из его души...
The silence, the waiting then the pain
Oh child, sleep will be here soon
Your life has only ever been shame
And so young boy, my hand brings doom
{Тишина, ожидание, затем боль
О дитя, сон скоро будет здесь
Твоя жизнь всегда была только позором
И теперь, мой мальчик, моя длань несёт...}
В образе ангела, приходящего к нему в его кошмарных сновидениях, Синдзи узнал своего отца.
Child, won't you awake. Father has gone
Child, please come awake. Please my tiny son
{Дитя, почему ты не просыпаешься. Отца больше нет
Дитя, прошу, проснись. Пожалуйста, мой милый сыночек}
Но он уже больше не мог внимать гласу своей матери.
{song "The Dreadful Hours" from "The Dreadful Hours" (2001), "My Dying Bride"}
25.07.2008 05:45
retale:
27.04.2009 04:40
by andRei_third f@bLER
Das Worterbuch:
Abschied - прощание, расставание
ich will weinen nicht! - здесь: не хочу больше плакать!
nein und abermals nein! - нет и ещё раз нет!
das nenne ich einen Helden! - вот это называется герой!
woran liegt es? - в чём дело?
du sollst nicht dasten wie ein Olgotze! - не стой, как истукан!
еs ist mir Wurst! - плевать мне на это!
Schwachling - слабак, ничтожество
Verdammen! - проклятье!
pfui Teufel - тьфу, пропасть!
tu mir die Liebe - сделай одолжение!
bist du mit Taubheit geschlagen? - ты что, оглох?
schlimme Sache! - плохо дело!
er ist nicht da - его нет
ПРЕДЫДУЩАЯ СТРАНИЦА 4 СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА
