Предыдущая страница        Следующая страница

 

Глава 4. Конвой

    25 апреля.

    Они пришли, те, кто не хотел или не мог подчиниться новому порядку. Их было слишком мало для открытого противостояния сильному противнику, но они были полны решимости сражаться, и, если понадобится, отдать жизнь за свою страну.
    Основной лагерь был разбит на севере острова, в труднодоступном горном районе, вдали от городов и поселков. Поиск с вертолетов затрудняли густые кроны деревьев.
    Чтобы не сосредотачивать всех бойцов в одном месте, я отправил небольшие отряды на северо-восток и на юг. Они добывали необходимую информацию о передвижениях советских войск и могли предупредить об опасности.
    На это утро была запланирована первая серьезная боевая операция. Захват конвоя.
    Я отобрал для нападения на конвой дюжину бойцов, обстрелянных и умеющих обращаться с оружием. За эти дни, я, как мне кажется, приобрел репутацию неплохого командира, так что я мог быть уверен - те, кого я поведу в бой, готовы мне доверять.

    - Ребята, для начала, хотелось бы прояснить некоторые обстоятельства, - обратился Виктор к своим бойцам, - Если в двух словах: мы в заднице.
    Переждав возмущенный ропот, он продолжал:
    - Советы превосходят нас числом, техникой, уровнем подготовки личного состава… Всем. Победа, в том смысле, как вы ее себе представляете - практически невозможна. Мы не можем изгнать их с острова, нанеся один удар, пусть даже всеми силами. Вопросы есть?
    Вопросов не было. Хотя у многих вертелось на языке: «Так какого же черта мы здесь делаем?»
    - И, тем не менее, сегодня мы сделаем то, ради чего собрались - нанесем удар по Советам. Не потому, что это великолепная идея, и не потому, что это возможно. Потому, что мы должны это сделать.
    Советы отобрали у нас нашу землю, наши дома, наших друзей. Все, ради чего стоит жить. Так что нам теперь терять?
    - Верно! - выкрикнул кто-то.
    - Итак, ближе к делу. На сегодняшний день, наша главная проблема - нехватка оружия и боеприпасов. У нас появилась возможность захватить проходящий неподалеку конвой. Если нападение удастся, у нас будет все, что нужно, чтобы продолжать борьбу.
    - Разрешите вопрос?
    - Да, конечно. Как тебя зовут?
    - Стоян Якович. Я хотел узнать, каким образом мы узнаем местоположение и маршрут конвоя?
    - Хороший вопрос. Джеронимо с небольшим отрядом укроется в лесу, перед входом в долину. Они увидят конвой раньше нас и предупредят нас по рации.
    Основная группа, под моим командованием, встретит конвой в долине и уничтожит охрану. Затем, отряд Джеронимо присоединиться к нам, мы заберем грузовики с боеприпасами и вернемся сюда. Еще вопросы?
    - Нет, командир, спасибо.
    - Тогда, за дело!

 

    Я, вместе с Джеронимо, уже успел осмотреть долину накануне. Через нее проходила единственная дорога, связывающая Модраву и Липани. Нельзя было даже вообразить лучшего места для засады.
    Долина имела протяженность около двух километров, при ширине в самом узком месте двести метров.
    Высокие утесы по обе стороны от дороги, предоставляли достаточно мест, где могла укрыться рота солдат. Множество валунов, расщелин и деревьев усеивали склоны. Ниже, начиналась полоса кустарника.
    Я разделил стрелков на три группы. Два отряда по пять человек, заняли позиции слева и справа от дороги. Еще двое, вооруженные последними оставшимися у нас гранатометами РПГ-7, вместе со мной поднялись выше, почти на самую вершину холма.
    Долина расстилалась перед нами, как на ладони. Расстояние до дороги составляло около ста метров, почти предел для устаревших гранатометов, но отсюда было удобно стрелять, да и сектор обстрела был шире.
    О чем оставалось только жалеть, так это об отсутствии у нас мин и взрывчатки. Весь запас был израсходован на создание минного поля у старого лагеря.
    Распределив людей и дав последние указания, я присел на камень и стал ожидать вызова от Джеронимо. Чтобы не держать постоянно при себе радиста с передатчиком, мы пользовались портативными рациями, менее мощными, но несравненно более удобными.

    Когда рация ожила, солнце уже стояло в зените.
    - «Лиса», это «Джей», - Джеронимо пользовался позывными, на тот случай, если передача перехватывается, - Груз только что прошел мимо меня. Первым идет Т-72, замыкает БМП. Как понял, прием?»
    - «Джей», это «Лиса», - ответил Виктор, - Все понял хорошо. Продолжай наблюдать за дорогой. Конец связи.
    Через несколько минут, конвой вполз в долину. Между танком в авангарде и БМП, шли три одинаковых грузовика ГАЗ. Их следовало, во что бы то ни стало, захватить невредимыми, иначе, вся операция теряла смысл.
    Виктор следил, как танк медленно приближается к месту засады. Двое стрелков-гранатометчиков приготовились открыть огонь, как только командир отдаст приказ.
    В тот момент, когда Т-72 поравнялся с крупным валуном на обочине, служащим ориентиром, по броне застучали пули. Огонь велся беспорядочный и, на первый взгляд, неоправданный. На самом деле, у обстрела была иная цель - вынудить конвой остановиться и создать у противника обманное впечатление, что нападающие не имеют ни противотанкового оружия, ни четкого плана действий.
    Танк замедлил ход. Как только стрелок Т-72 открыл огонь из пулемета, повстанцы укрылись среди камней, предоставив действовать гранатометчикам.
    - Огонь!
    Одна за другой, с глухими хлопками, ракеты вылетели из пусковых труб и устремились к цели. Первая попала в блок активной защиты на башне танка, но вторая ударила в уязвимое место - башенный люк, который, по понятным причинам, не может иметь достаточно большую толщину. Кумулятивный заряд прожег броню, превратив экипаж танка в фарш. Танк больше не представлял опасности.
    Пока гранатометчики перезаряжали РПГ-7, Виктор открыл беглый огонь по заднему люку БМП, не позволяя десантникам покинуть машину. В бой вступили и остальные повстанцы.
    Из грузовиков выскакивали солдаты и тут же падали, не успевая сделать ни единого выстрела. Автоматическая пушка БМП неуверенно дергалась, пытаясь нацелиться то на одну, то на другую цель. Стрелку постоянно загораживали сектор обстрела грузовики, водители которых выписывали немыслимые фигуры, в поисках выхода из этого ада.
    Раздались еще два выстрела из гранатометов. Ракеты угодили прямо в БМП, взорвав ее вместе с отделением десантников.
    Пылающий металлолом преградил дорогу грузовикам. Поняв, что они в ловушке, водители бросили машины и норовили спастись бегством. Дальше десяти шагов не убежал ни один.
    Стрельба постепенно стихла. Очереди сменились редкими одиночными выстрелами, когда повстанцы, подбежав к грузовикам, добивали раненых солдат, даже тех, кто бросил оружие. Виктор не собирался осуждать своих бойцов за эту жестокость. Вопрос о пленных даже не обсуждался.
    Бой закончился. Повстанцы потеряли двоих, что, по мнению Виктора, было большой удачей. Перед операцией, он рассчитывал, что вернуться может лишь половина отряда. Настало время собирать трофеи и убираться, как можно быстрее.
    На обратном пути, не дожидаясь прибытия в лагерь, Виктор проверил, что им удалось захватить. Три грузовика были загружены почти полностью: автоматы Калашникова и патроны к ним, все новенькое, в смазке; несколько пулеметов РПК; и, самое ценное - гранатометы, мины и пластиковая взрывчатка.
    Виктор только просмотрел маркировку на тех ящиках, которые были видны, но уже понял - этого хватит надолго. Жаль, не удалось захватить бронетехнику, но и без этого все прошло отлично.

 

    Через несколько минут, над местом, где конвой попал в засаду, пролетел советский вертолет. Пилот отчетливо разглядел внизу дымящийся корпус танка и останки БМП, трупы солдат. Но три грузовика словно испарились.

 

Глава 5. Танки

    01 мая. 05:15

    Теперь, обладая значительным количеством реактивных гранатометов и мин, наш отряд мог успешно бороться с советскими танками. В лесу или в горах, пехотинец с гранатометом всегда обладает преимуществом перед боевой машиной. Он имеет возможность замаскироваться и нанести удар первым, из засады, даже не раскрыв своей позиции.
    Советы усвоили эту простую истину только после того, как потеряли несколько танков и БМП, которые попытались атаковать нас. С тех пор, они перестали посылать танки в труднодоступные районы.
    Патрули пехотинцев, лишившись поддержки и поняв, что имеют дело с сильным и хитрым противником, никогда не заходили глубоко в лес. Те же, кто был достаточно смел или глуп, чтобы преследовать партизан в лесу, исчезал бесследно.
    К концу апреля установилось шаткое равновесие. Советы контролировали почти все населенные пункты, включая столицу Ноговии - Липани; дороги, мосты, порт и аэродром. Они сосредоточили все силы на охране своих баз и важных объектов, превратив многие из них в настоящие крепости.
    Я со своими ребятами хозяйничал в горах и лесах, покрывающих северную часть острова. Под моим командованием находилось достаточно людей, чтобы окружить лагерь широким кольцом дозоров. Никто не мог пройти мимо них незамеченным.
    Но сидя в лесу войну не выиграешь. Я знал об этом, и знал также, что чем скорее мы перейдем к активным действиям, тем больше у нас будет шансов на успех. Еще немного вынужденного безделья и боевой дух людей начнет падать. Они оправятся от потерь и переживаний, привыкнут к безопасности и не захотят рисковать, когда это будет необходимо.
    Удар по Советам немыслим без бронетехники. Чтобы на равных встретиться с врагом, нам нужны хотя бы несколько танков.
    У Ноговии никогда не было танковых войск, только легкие бронетранспортеры. Среди повстанцев нашлось несколько человек, водивших такие во время службы в армии. Их опыт, конечно, представлял небольшую ценность, но он был лучше, чем вовсе никакого опыта.
    Оставалось добыть танки. Я знал, где их можно захватить. Я разработал план - как их захватить. После этого, календарь подсказал мне день, когда мы должны будем осуществить план. Сегодня. Первого мая.

 

    Небольшая база обслуживания, на которой ремонтировались и заправлялись советские танки, располагалась недалеко от поселка, название которого было созвучно с фамилией Виктора - Трошки. Поселок находился вдали от мест, где действовали повстанцы, база была хорошо замаскирована и, по мнению полковника Губы, не нуждалась в усиленной охране. Солдаты, несущие здесь караульную службу, чувствовали себя в безопасности и надеялись, что война для них закончена.
    Впрочем, это не повлияло бы на дисциплину и боеготовность, если бы не праздник. Капитан, в чьем ведении находилась база, при высадке в Ноговии практически не участвовал в бою. Его рота высаживалась на севере острова, почти не встретив сопротивления. И он был слишком плохо информирован о ситуации, иначе, он бы трижды подумал, прежде чем распорядиться о выдаче солдатам по 200 грамм водки.
    Лежа в густом кустарнике, окружающем базу, Виктор, вместе с отделением бойцов, провел ночь. Часов до трех, он мог видеть в бинокль советских солдат, которые собирались у костров. До партизан долетал неясный шум голосов, обрывки песен, ругань. Перед рассветом веселье смолкло. Сейчас было лучшее время, чтобы застать русских врасплох.
    Виктор насчитал на базе три полностью исправных и заправленных танка Т-72. Их экипажи, чтобы не делить казармы с пьяными пехотинцами, расположились в палатках у развалин старинного замка на холме. Кроме танков, на базе находились две БМП и несколько грузовиков. Виктор решил, что не стоит рисковать и стараться захватить что-либо кроме танков - им просто не хватит людей.
    Стараясь двигаться как можно тише, партизаны обогнули базу и зашли с востока. Атака с этого направления, со стороны, обращенной к местности, контролируемой Советами, еще больше собьет противника с толку.
    - Не стрелять без команды, - шепнул Виктор и его слова передали по цепочке, от человека к человеку, - Ждите моего сигнала.
    Он пополз вперед. Танки были так близко, что он едва сдерживался, чтобы не броситься бегом к одному из них.
    Пара сонных часовых расхаживала перед танками, выстроенными в ряд. Еще двое сидели поодаль, у костра. Виктор зажал в руке ручную гранату, медленно вытянул кольцо. Не отпуская чеку гранаты, он подполз еще ближе.
    Выбрав момент, когда силуэты часовых отчетливо выделились на фоне начинающего светлеть неба, Виктор метнул гранату. Она упала прямо под ноги солдатам и взрыв изрешетил их осколками, разметал в стороны.
    Часовые у костра отреагировали мгновенно, схватив оружие и отпрыгнув подальше от огня. Но они не видели Виктора, их глаза не привыкли к темноте. Он же мог ясно видеть часовых, освещенных светом костра. Прогремела очередь. Один солдат упал сразу, другой успел сделать несколько шагов, держась за живот, затем, свалился.
    Виктор повернулся в ту сторону, где лежали солдаты его отделения, и закричал:
    - Четные номера - вперед! Остальные - прикройте огнем! Вперед, пошли!
    Эта часть операции была особенно тщательно согласована. Половина отряда бросилась к машинам, не отвлекаясь ни на что другое. Следовало как можно скорее пустить в ход вооружение захваченных танков, чтобы свести на нет численное преимущество русских.
    Едва бойцы добежали до танков и принялись карабкаться на броню, по ним открыли огонь. К счастью, перепуганные неожиданным нападением, советские солдаты стреляли почти не целясь, пули отлетали от бронированных башен или вовсе уходили в небо.
    Пушка одного из Т - 72 развернулась в сторону казармы. Из дула вырвался сноп огня, бронебойный снаряд прошил здание насквозь. Это еще больше усилило панику.
    Пронзительно взвыла сирена, ей ответил дробный стук танкового пулемета, треск «калашниковых», крики и брань на двух языках.
    - Нечетные номера - вперед! - крикнул Виктор, как только убедился, что до каждого танка добрался живым по крайней мере один повстанец. Он знал, что как только все солдаты займут места в танках, он лишится возможности отдавать им приказы. После этого, каждый экипаж будет действовать самостоятельно, продвигаясь к поселку Мокропсы. Там их должна встретить еще одна группа повстанцев.
    Прежде чем влезть в люк ближайшего танка, Виктор окинул взглядом арену схватки. Все три танка пока стояли неподвижно, водители пытались разобраться с незнакомым управлением. Но стрелки вели непрекращающийся огонь из пулеметов. Стрельба со стороны русских почти затихла, но Виктор заметил около десятка советских танкистов в черных комбинезонах, бегом спускающихся по склону холма. У некоторых из них в руках были пусковые трубы гранатометов. Если бы не царившая неразбериха и замешательство, они бы наверняка бы уже обстреляли собственные танки.
    Виктор нырнул в командирский люк и захлопнул его за собой. Оглядевшись, он увидел на месте наводчика Онжея Новака.
    - Онжей, накрой склон холма фугасным!
    - Есть!
    Лязгнул затвор пушки. Наводчик задрал ствол вверх и нажал на спуск. От грохота выстрела у Виктора заложило уши. Он приник к перископу и увидел расползающееся по склону облако черного дыма. Танкистов не было видно.
    - Отличный выстрел! Эй, Роберт, ты разобрался в этих рычагах?
    - Да, думаю, я смогу двинуться с места, - отозвался Роберт Бокан, - Большего пока не обещаю.
    Он завел двигатель, попробовал подать танк сперва вперед, затем назад, стараясь не столкнуться с другими Т-72, водители которых также осваивали новую для них технику.
    - Чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше, - сказал Виктор, - Советы в любой момент могут прислать сюда войска.
    Медленно и неуклюже танк пополз на запад. Другие последовали за ним. Повернув стволы пушек назад, наводчики расстреливали грузовики и БМП, оставшиеся на базе. Затем, три Т-72 двинулись к Мокропсам.

    Когда они преодолели почти половину расстояния до поселка, раздался сигнал вызова из рации Виктора. Он удивился, поскольку строго приказал во время операции соблюдать радиомолчание. Тем не менее, он ответил на вызов.
    - «Вызываю «Лису»! «Вызываю «Лису»! - человек, которому принадлежал голос, не подчинялся ни чьим приказам, но Виктор все равно был рад его слышать. Его в который раз поразила осведомленность и находчивость Тасманского Дьявола. Должно быть, прослушивая переговоры русских, он сделал выводы о происходящих событиях.
    - «Лиса» на связи, - сказал Виктор.
    - «Поздравляю с блестяще проведенной операцией. Советы просто с ума сходят. Но не спешите радоваться, к вам наперерез направляется один Т-80. Он идет с юга, где-то совсем рядом с вами. Как понял, «Лиса»?
    - Понял, спасибо.
    Дьявол тут же прервал связь. Виктор велел Новаку развернуться на юг и искать советский танк, но тот, как ни старался, не мог разглядеть его среди деревьев и кустарника. Экипаж Т-80 проявил несвойственную русским осторожность и затаился в засаде.
    Но вот, с пронзительным визгом снаряд пролетел над танком Виктора и попал во второй танк, идущий следом. Он только чудом не пробил броню. Виктор заметил вспышку и тут же дал указание Новаку:
    - На восемь часов!
    Экипаж третьего танка также заметил Т-80. Выпалила пушка, но снаряд прошел чуть правее советского танка. Т-80 был вынужден выехать из своего укрытия. Теперь заметить его было легко. Танки повстанцев открыли беглый огонь и Т-80, получив несколько попаданий, взорвался.

    Достигнув Мокропсов, я принял решение не возвращаться в лагерь, а закрепиться на некоторое время здесь. Победа в танковой дуэли, не смотря на наше численное преимущество, придавала уверенности. Мне хотелось как можно скорее использовать новоприобретенные танки, пока сохраняется эффект внезапности.
    Я собирался обсудить план следующей операции с Яковом Стояном и Петером Вицеком, командирами двух взводов, встретивших нас в Мокропсах. Мой заместитель, Джеронимо, также был здесь.

    - У нас много возможностей, но, я думаю, выбор очевиден, - заявил Вицек, - У нас теперь есть техника, оружие и достаточно людей. Нужно нападать и избавиться от Советов раз и навсегда.
    - Осталось определить направление главного удара, - согласился с ним Стоян, - Липани, столица?
    Он выжидающе посмотрел на Виктора.
    - Лучше, давай сразу штурмовать Москву, - сказал Виктор, - Радикальное решение всех проблем.
    - Москву? Не понимаю, это шутка?
    - Если мы открыто появимся в окрестностях столицы или аэродрома, то долго не протянем. Вы двое рассуждаете так, словно мы армия. На самом деле, мы просто кучка славных парней, которым пока везет.
    - Каков же твой план? - спросил Вицек.
    - Мы должны использовать то, что имеем, чтобы еще больше приумножить наши силы. Как у нас с людьми?
    - Прибывают последние добровольцы, - доложил Джеронимо, - Мы можем сформировать три крупные группы, по двести человек, и еще несколько небольших разведывательных отрядов.
    - Сколько у нас противотанковых гранатометов?
    - Достаточное количество.
    - Мы нанесем удар по Модраве, самой северной их базе. Мы можем взять под контроль весь район, прежде чем русские перебросят туда подкрепления. Один отряд займет позиции в лесу, к северу от Модравы. Перед тем, как наши танки вступят в бой, они обстреляют базу из РПГ, уничтожат часть техники противника, отвлекут внимание и вызовут панику. Затем, в дело вступают наши танки и пехота.
    - Хороший план, - признал Стоян.
    - Я знаю.
    - И когда же мы приступим к его осуществлению?
    - Прямо сейчас.

 

    Вечером этого же дня, звено из трех танков Т-72 приблизилось к блокпосту на окраине Модравы. Солдаты, охраняющие въезд в город, пребывали в полной уверенности, что эти машины принадлежат их армии, потому что известие о захвате повстанцами советских танков скрыли от рядового состава. Полковник Губа считал, что это негативно отразится на боевом духе.
    Но куда больший ущерб боевому духу русских нанесли три снаряда, почти одновременно разорвавшихся среди укреплений. Танки прошли сквозь блокпост, как нож сквозь масло. На ходу стрелки расстреливали выживших. Впереди лежала основная цель - Модрава.
    По команде Виктора, партизаны в лесу, у северной окраины города, приготовили реактивные гранатометы и выдвинулись вперед.
    Гарнизон Модравы насчитывал, помимо пехоты и вспомогательной техники, пять танков Т-55 и два Т-72. Их экипажи, поднятые по тревоге, бросились к своим машинам. Они не подозревали, что уже находятся на прицеле.
    Танки повстанцев, разделившись, ворвались на улицы города. Их пушки и пулеметы вели беглый огонь по любому объекту или машине, принадлежащей Советам.
    Советские танки, взревев двигателями, двинулись с места, намереваясь смять и уничтожить нападающих, уступавших им числом более чем в два раза.
    Но тут из леса вылетел рой противотанковых ракет. Многие из них попадали в здания или в землю, но другие были нацелены точнее. Четыре танка из семи были выведены из строя, один из них взорвался. От разрывов ракет погибли десятки советских солдат, находившихся в зоне обстрела.
    Оставшиеся танки попытались отойти под прикрытие зданий. Они двигались в густом дыму, не видя противника. Повстанческие Т-72 перехватили и уничтожили два танка. Экипаж третьего покинул машину и, позднее, этот танк был захвачен целым и невредимым.
    Когда с бронетехникой Советов было покончено, в город вошли отряды повстанцев. Завязались уличные бои, исход которых был предрешен. Виктор, скрепя сердце, приказал: пленных не брать. У повстанцев не было возможности возиться с пленными ни сейчас, пока шел бой, ни позднее.
    К тому времени, как совсем стемнело, стрельба на улицах Модравы прекратилась. Темноту кое-где рассеивали языки пламени, лижущие остовы сгоревших машин. Повстанцы собирали трофеи, подсчитывали убитых. Всего погибло меньше двух десятков солдат. Советы же, потеряли около роты, не считая танков.
    Танковые части Ноговии пополнили два советских Т-55 и один Т-72, которые удалось починить после попадания ракет. На башнях, по настоянию Джеронимо, белой краской вывели крупные буквы «ОАН» - «Освободительная Армия Ноговии». Это позволит в бою легко отличать свои танки от вражеских.
    Когда настала ночь, Виктор велел Стояну и Вицеку выставить караульные посты, а остальных солдат отправить отдыхать. Он был уверен, что Советы не отважатся атаковать Модраву ночью, но утром предстоит тяжелый бой. Конечно, можно было оставить отвоеванный город и вернуться в лес, но Виктор решил даже не думать об этом. Пока все складывалось настолько удачно, что было бы глупо не повысить ставку.

    На следующее утро, танки повстанцев выдвинулись из Модравы навстречу наступающим советским частям. Виктор принял решение дать бой на равнине к северу от крупного города Миров, чтобы не подвергать опасности жителей Модравы, которым и так немало пришлось пережить.
    Ночью, Джеронимо и его взвод отправились в сторону Мирова, чтобы разведать обстановку и предупредить заранее о появлении русских. С минуты на минуту Виктор ожидал его сообщения, уповая на то, что Джеронимо не погиб и не попал в плен.
    Выйдя из Модравы, танки разделились на три группы, каждая из которых должна была действовать по своему усмотрению. Чуть позади, следовали БМП и грузовики с солдатами.
    Идея сражаться с Советами на равнине, где преимущество будет на стороне противника, не слишком нравилась Виктору. Но он понимал, что нельзя упускать инициативу. Прошло время, когда повстанцы могли лишь обороняться; пора было встретиться с врагом лицом к лицу. Шанс победить есть, и если не использовать его сейчас - значит, не использовать никогда.
    - «Лиса», это «Джей»! Танки только что прошли мимо нас! Их восемь… нет, десять! Они идут колонной по дороге на север».
    - Понял тебя, «Джей», - ответил Виктор и обратился по внутренней радиосвязи к экипажам танков, - Они приближаются! Готовьтесь к бою, ребята. И да поможет нам бог!
    Люки танков захлопнулись, взревели двигатели, развивая максимальную мощность; снаряды, подхваченные руками стрелков, скользнули в казенники пушек. Виктор, командир танка центральной группы, внешне был спокоен и невозмутим, но его сердце билось в том же бешеном темпе, что и сердца сотен солдат, идущих сейчас в бой. Это сражение может стать если не решающим, то, во всяком случае, знаковым. Если оно будет проиграно, дальнейшее сопротивление теряет смысл.
    - «Танк на один час!» - раздался по радиосвязи чей-то выкрик. Выпалила пушка. Затем, выстрелы посыпались градом. Сражение началось.

    Танковая дуэль продолжалась считанные минуты, но я уже не сомневался в исходе боя. Меня переполнял восторг. Еще немного, и мы разобьем их!
    Советы в очередной раз стали жертвами устаревшей ошибочной тактики и неверных представлений о противнике. Они привыкли всегда и всюду полагаться на грубую силу, пренебрегая планированием и разведкой. После того, как их танки оказались под перекрестным огнем, русские все еще продолжали двигаться к Модраве компактной группой. Они никак не могли поверить, что мы почти равны им по силам и сознательно навязываем им бой на открытой местности. Тем хуже для них.
    Наши танки вели непрерывный огонь, искупая недостаточную точность выстрелов высоким темпом стрельбы. Советские танкисты были, конечно, лучше подготовлены, но находились в невыгодном положении. А когда они догадались, наконец, рассыпать строй, сражение кипело вовсю. Наводчики не могли себе позволить тратить слишком много времени на тщательное прицеливание, когда в любой момент можно было ожидать попадания в танк снаряда, так что они мазали не реже, чем наши необученные стрелки.
    Кроме того, наши танковые силы действовали в тесном контакте с пехотой, использующей противотанковое оружие, а советские мотострелковые подразделения отстали от танков и оставили их на растерзание.
    Русские танкисты, те, кто еще следил за ситуацией, вдруг с удивлением и страхом осознали, что большая часть их группировки уничтожена, а натиск повстанцев не ослабевает. Уцелевшие советские танки попытались выйти из боя, отойти под прикрытие небольшой рощи на окраине Мирова, но их догнали и окружили. Один за другим, они превратились в груды дымящегося металлолома.
    Прозвучал последний выстрел из танковой пушки. Советский Т-72 дернулся, словно почувствовав боль от попадания снаряда, и остановился. Экипаж покинул машину, но тут же разделил ее участь, скошенный автоматными очередями.
    Я откинул крышку люка. В танке было нечем дышать из-за скопившихся пороховых газов. Высунувшись наружу, я подставил разгоряченное, вспотевшее лицо прохладному ветерку. После оглушительного грохота, раздающегося каждые несколько секунд внутри тесной стальной коробки, у меня звенело в ушах. А вокруг было так тихо.
    Сегодня мы разбили силы Советов в открытом бою, сделали то, что оказалось не под силу нашей армии в первый день вторжения. Теперь мы, повстанцы, заслужили право называться армией.

 

Глава 6. Заложники и союзники.

    12 мая.

    После битвы под Мировым, ситуация резко изменилась. Советы впали в панику. По всей Ноговии прокатилась волна народного сопротивления. В разных концах страны происходили нападения на их базы и конвои, даже на отдельных солдат и офицеров. Организовывались все новые и новые партизанские отряды, со многими из которых мы даже не имели связи. Все больше добровольцев вливалось в Освободительную Армию Ноговии.
    Но, не смотря на это, мы испытывали недостаток информации. Нам нужно было знать дальнейшие планы противника. Тогда, я решил прибегнуть к известному с древнейших времен приему - дать врагу информацию о себе, только то, что я хотел раскрыть, с тем, чтобы предугадать его дальнейшие действия. Как оказалось, это было ошибкой. Но сделанного не вернешь.
    Нам стало известно, где и когда будет проезжать советский офицер, связной между штабом в Липани и гарнизоном Мирова. На свою беду, он забрался слишком далеко на север. Без моего разрешения, ха-ха…

    Шоссе, ведущее к Мирову, перегородил грузовик. Шофер неторопливо копался под поднятым капотом, всем своим видом показывая, что он застрял здесь надолго.
    Армейский УАЗ затормозил метрах в десяти от преграды.
    - Эй, ты! - заорал, высунувшись в окно, водитель УАЗа, - Освободи дорогу!
    Шофер грузовика даже не повернулся на крик. Рассвирепев, солдат схватил автомат и выскочил из машины, прежде чем капитан, сидевший на заднем сидении, успел его остановить.
    - Эй, слышишь?! Я к тебе обращаюсь! - солдат подошел вплотную к грузовику и вдруг резко замолк, увидев нацеленные на него автоматы повстанцев, прячущихся в кузове. Еще несколько человек словно выросли из-под земли и обступили УАЗ.
    - Попался! - воскликнул Виктор.
    Капитану советской армии ничего не оставалось, кроме как признать его правоту.

    - Спокойнее, капитан, - сказал Виктор, - Вы знаете, кто я?
    - Вы один из тех, кто доставляет нам неприятности, - твердо заявил советский офицер, - На кого вы работаете? На ЦРУ?
    Виктор не удержался от смеха. Этот русский вел себя так, словно это он допрашивал Виктора, а не наоборот. Кроме того, капитану, похоже, даже в голову не приходила мысль, что во главе Сопротивления стоит местный житель. Русским повсюду мерещились происки американских спецслужб.
    - Нет, я здешний, - ответил Виктор на вопрос капитана, - Родился здесь, неподалеку. Здесь вырос и живу. И хотел бы и дальше жить, без ваших «товарищей». Понятно? Я хочу, чтобы вы передали кое-что Губе.
    Виктор надеялся, что когда офицер вернется к своим и доложит о произошедшем полковнику, до того, наконец, дойдет, что повстанцы не преступники, скрывающиеся от правосудия, а организованная сила, армия, готовая сражаться за свободу своей страны. Губа должен понять, что даже если он оставит повстанцев в покое - это ничего не изменит. Война будет продолжаться, пока последний советский солдат не покинет остров.
    - Сдавайтесь, иначе будете расстреляны, - не к месту ляпнул капитан. Голос его уже звучал далеко не так уверенно, как раньше.
    - Слишком громкое заявление для человека в вашем положении, - оборвал его Виктор, - Слушайте внимательно, повторять я не собираюсь. От лица Освободительной Армии Ноговии требую, чтобы советские войска убрались туда, откуда пришли. Передайте это Губе. Это наше последнее предупреждение.
    Удивленный и сбитый с толку капитан, который успел уже попрощаться с жизнью, сел в свой УАЗ. Водителя тоже отпустили. УАЗ развернулся и поехал назад, в сторону Липани.

    - Мне кажется, товарищ полковник, мы недооценили силу Сопротивления. События последних дней показывают, что это не просто кучка партизан. Это крупная, хорошо вооруженная армия, хотя она, конечно, уступает нашему контингенту по численности и по огневой мощи…
    - Что вы предлагаете, товарищ майор? - спросил Губа.
    - Возможно, имеет смысл пойти на переговоры. Это даст нам достаточно времени, чтобы перегруппировать части, выяснить сильные и слабые стороны противника…
    - Разве вы не сказали только что, что наши войска многократно превосходят повстанцев?
    - Да, но…
    - Тогда, какой толк в переговорах? - сказал, как отрезал, полковник, - Мы можем победить их силой оружия!
    Майор Крупинин, адъютант полковника, привыкший за долгие годы службы выслушивать то, что Губа называл «тактическим планированием», рискнул возразить:
    - Их постоянные непредсказуемые удары наносят нам значительный ущерб и держат в постоянном напряжении. Если мы начнем наступление без должной подготовки, потери будут очень велики.
    - У нас достаточно солдат. Но в чем-то вы правы, майор. Если есть способ одержать победу с минимальными потерями - нужно воспользоваться им.
    - Значит, вы согласны, что переговоры…
    - Я говорю не о переговорах. У нас есть рычаги давления на повстанцев, и мы можем навязать им нашу волю. Прикажите взять в качестве заложников десяток гражданских и объявите, что они будут расстреляны, если повстанцы не прекратят свои нападения.
    - Но… товарищ полковник, это… это аморально, - майор Крупинин слишком хорошо знал своего начальника и его не удивило такое решение, тем не менее, он сделал вид, словно потрясен до глубины души, - Это же военное преступление! Я думаю, Москва не одобрит этот метод.
    - Я буду думать за вас, майор, - усмехнулся полковник Губа, - Неужели вы до сих пор считаете, что наше вторжение на территорию суверенного государства укладывается в рамки международных законов? Это такое же «военное преступление». Москва дает нам указания, а как их выполнять - мое дело! Сделайте, как я сказал. Вот увидите - захват заложников весьма эффективная мера.
    - Наших отцов, во время Отечественной войны, это не останавливало, товарищ полковник.
    - Не смейте сравнивать советский народ, защищающий свою родину, с местным сбродом! Вы свободны, майор, выполняйте приказание!

 

    Вечером, к костру, возле которого ужинали Виктор, Джеронимо и командиры взводов, подошел один из рядовых.
    - Командир, с вами тут хотят поговорить.
    Виктор кивнул пожилому мужчине в гражданской одежде. Судя по его виду, он преодолел пешком немалое расстояние и очень спешил.
    - В чем дело?
    - Пожалуйста… вы должны помочь нам. Иваны захватили нескольких человек в Велка Вес. Они хотят узнать, где расположен ваш лагерь… Джири Ходека забили насмерть во время допроса…
    - Джири Ходек? - переспросил Вицек, - Черт, да мы дружили, когда были детьми…
    - Что еще? - спросил Виктор.
    - Вы должны понять… Мы, конечно, на вашей стороне… Но может случиться так, что кто-то не выдержит и расколется. Это же простые сельские жители, у них семьи…
    - Семьи… - проговорил Виктор.
    - Что будем делать? - спросил Джеронимо.
    - Похоже, нам придется немного изменить планы.
    - Что ты задумал, Виктор?
    - Стоян, собери своих людей и приготовься. Пойдешь с нами.
    - Есть!

    Через час после заката, Виктор и еще двое бойцов, вошли в село Велка Вес. Двигаясь бесшумно, от стены к стене, из тени в тень, они достигли нужного места.
    Заложники, как рассказал старик, были заперты в сарае, примыкающем к задней стене церкви. В самой церкви, за ее надежными каменными стенами, разместился командный пункт русских.
    Здесь повсюду были советские солдаты. Караулы выставлены у дверей церкви, патрули обходят село, следя за соблюдением комендантского часа. Виктор рассчитал интервалы между обходами и им удалось подобраться вплотную к заложникам. Но теперь предстояла самая сложная часть операции.
    Джеронимо и другие взводные, были против того, чтобы Виктор отправлялся в Велка Вес. Они считали риск неоправданным. Виктор в душе был согласен с ними, но он еще, вдобавок, чувствовал свою косвенную вину за то, что произошло. Не следовало провоцировать русских. И имея дело с Губой, нельзя было забывать, что даже эсэсовские методы не покажутся ему чересчур жестокими.
    Они залегли в кустах у стены дома, метрах в 30-ти от церкви. Дальше не было никакого укрытия, только голая земля. Жестами Виктор показал сопровождающим его солдатам: «оставайтесь здесь и прикрывайте меня». Затем, ползком, очень медленно, он двинулся вперед.
    Он незамеченным достиг боковой стены церкви. Слева, так близко, что Виктор мог расслышать каждое слово, стояли и разговаривали солдаты, охраняющие вход в церковь. Виктор повернул направо и подполз к сараю, где держали заложников.
    Здесь также стояли двое караульных. Они находились вне поля зрения солдат у входа, кроме того, уже стемнело настолько, что издалека не было никакой возможности различить, что происходит у сарая. Следовало опасаться только лишнего шума. Один вскрик, не говоря уже о выстреле, мог погубить все дело.
    Виктор достал из кобуры пистолет с привинченным к стволу громоздким самодельным глушителем. Медленно, очень осторожно, чтобы не задеть ни обо что стволом, он прицелился в голову того солдата, что стоял дальше. Один выстрел, звук которого будет приглушен и искажен глушителем, скорее всего, не привлечет внимания. Скорее всего… Приходилось идти на риск.
    Виктор потянул спусковой крючок. Раздался глухой хлопок. Подавляя инстинктивное желание выстрелить еще раз, Виктор быстро нагнулся, выпустил из рук пистолет и схватил рукоятку ножа за голенищем.
    - Эй, что там? … - забеспокоился второй часовой.
    Он повернул голову и увидел, как падает безжизненное тело его напарника, с лицом, залитым кровью. В ту же секунду, прежде чем он успел набрать в грудь воздуха для крика, он почувствовал, как чья-то рука обхватила его сзади за шею. Перед глазами сверкнула сталь лезвия…
    Когда советский солдат, стиснутый захватом Виктора, опустил голову, прикрывая подбородком горло, тот едва успел зажать часовому рот, и ударил его ножом в грудь. Не смотря на тяжелую рану, часовой попытался перебросить нападающего через себя. Виктор едва удержался на ногах. Он понял, что переоценил свои силы. Ему противостоял не 18-тилетний новобранец, а взрослый опытный солдат, ростом и весом не уступающий Виктору. Его первоначальный испуг сменился яростью и неистовством. Виктор едва мог удерживать противника и зажимать ему рот, чтобы тот не мог позвать на помощь. Солдат перехватил его руку с ножом, а локтем другой руки, что было сил, двинул назад, попав в живот Виктора.
    Виктор задохнулся от боли, но не разжал захват. Краем глаза, он заметил сбоку движение. Послышался глухой удар и русский обмяк. Виктор, не теряя ни секунды, полоснул его ножом по горлу и опустил тело на землю. Повстанец, вовремя пришедший на выручку, прижался к стене, прицелился в ту сторону, откуда могли появиться русские.
    Но все было тихо. Шум короткой схватки не потревожил часовых у входа. Виктор отдышался и подошел к сараю. Замка на двери не было. Он отодвинул засов и прошептал в темноту:
    - Тихо. Я здесь, чтобы освободить вас.

 

    Выбраться из села с десятком бывших заложников и не поднять при этом тревогу, представлялось мне невыполнимой задачей. Нам пришлось разделиться и уходить поодиночке, в разные стороны.
    Шум поднялся, когда мы уже покинули Велка Вес. Должно быть, кто-то обнаружил тела мертвых часовых. Русские только зря тратили патроны, обстреливая любую тень, которая казалась им врагом.
    Следующим утром, Освободительная Армия Ноговии пополнилась десятью новыми добровольцами. Это было единственное, чем те люди могли отблагодарить за свое спасение.

    15 мая 03:00

    Западное побережье Ноговии. Волны бьются о каменистый берег. Льет дождь. Дождь лил весь день. Сейчас ночь, но он все не прекращается. Мы промокли до костей, но разводить огонь нельзя. Единственное, чем нам остается согреваться - это новостями с Малдена, доносящимися из портативного радиоприемника:
    - «На саммите НАТО, посвященном ситуации в Ноговии, большинство стран, включая Соединенные Штаты, осудили действия Советского Союза. Был направлен официальный протест, с требованием немедленно прекратить агрессию, но Кремль никак на это не отреагировал. Мы будем держать вас в курсе дальнейших событий».
    Ровно в три часа, как планировалось, к берегу подошла небольшая моторная лодка. В ней сидели двое. Их одежда, так же, как сама лодка, сливалась с ночной темнотой, лица были покрыты слоем маскировочной краски, так что, разглядеть новоприбывших удалось только тогда, когда, выпрыгнув на берег, они вошли в узкий луч света моего фонаря.
    - Стой! Кто идет? - выкрикнул один из повстанцев.
    - Эй, Виктор, отзови собак, - послышалось в ответ.
    Этот голос был мне хорошо знаком, я бы не спутал его ни с каким другим.
    - Джеймс?
    - Позволь представить тебе моего старого друга, Виктора Трошку, - обратился Джеймс Гастовски к своему спутнику, - Викинг Вики, как мы называли его в другое время и на другой войне. Ты еще увидишь его в деле.
    - Не преувеличивай, Джеймс, - сказал Виктор, - Это все в прошлом. Теперь, я обычный добропорядочный гражданин.
    - Ну, да, конечно…
    - Как ты оказался здесь?
    - Сам напросился на это задание, когда узнал, что тут у вас происходит. А я ведь был совсем не удивлен, увидев тебя.
    - Чего нельзя было сказать обо мне.
    - Ну, и как ты поживаешь? Помнишь, о чем ты мечтал тогда? Когда мы воевали вместе. Я тоже думал о чем-то подобном… Осесть в тихом, богом забытом уголке, открыть свое дело… Небольшую авиакомпанию, а? Один, два самолета… Ну, а твои мечты сбылись?
    - Не совсем, - ответил Виктор, - Видишь ли, у нас тут война…
    - О, я и забыл, - усмехнулся Джеймс, - ближе к делу. Общий план такой - я остаюсь здесь, наблюдаю, помогаю, чем смогу, собираю информацию. Но официально Америка в войну не вмешивается. Я как бы действую по собственной инициативе.
    - Ага, как всегда. Знакомая схема.
    - Мы наладим каналы снабжения, - продолжал Джеймс, - Будем доставлять вам оружие и боеприпасы. Все, что нам нужно взамен - информация.
    - Кстати, ты не знаешь, кто такой Тасманский Дьявол? - спросил Виктор, - Ваш агент?
    - Что? Я был уверен, что это один из ваших.
    - Никогда не встречал его лично. Нельзя исключать, что он двойной агент, но он помогает нам. У нас война, которую нужно выиграть любой ценой.
    - Как в старые добрые времена, - сказал Джеймс.
    - Хмм… Да, как в старые добрые времена, - повторил Виктор.

 

Предыдущая страница        Следующая страница