Заголовок: Оклад по положению.
Жанр: рассказ.
Автор: ishii.
Спойлер: действие происходит непосредственно после событий, описанных в рассказе «Окаянные дни».
Распространение: раздел «Библиотека» на форуме «EVANGELION NOT END»
или пишите автору лично на modelyard@mail.ru
Отказ от прав на собственность: Я ни в коем случае не претендую на какие-либо права GAINAX и лично Хидеаки Анно относительно использованных персонажей, характеров, местностей, обстоятельств и прочего. Все мое произведение было создано исключительно в некоммерческих целях, для собственного удовольствия и некоторого стеба над фанатами «Евангелиона». Хотите обижайтесь, хотите нет, но это мой fun!
Аннотация: Синдзи несколько «повернулся мозгами» на почве бюрократических игр, и его отношения с окружающими резко испортились. Икари-старший пытается вывести отношения с сыном за рамки чисто служебных, но, увы, ничего хорошего не выходит. Праздный мозг – поистине мастерская дьявола, но внезапно от скуки Икари-младшего посещает одна чертовски веселая идея.
Герои: many
Рейтинг: PG-13
Тэги: angst, sillyfic, serial, sequel, OOC.
Авторские заметки: Не стоит принимать все это произведение как один только стеб. В конце концов, у каждого в голове свои тараканы, свои предметы коллекционирования, человек, не имеющий хобби, обычно скучен и уныл. Даже если это хобби – графомания!
Большое спасибо за отзывы и советы участникам форума «EVANGELION NOT END» и лично Капеллану. До некоторой времени данный стеб, да и вообще идея стеба над миром Evangelion, была вдохновлена соответствующими статьями на Лурке (http://lurkmore.ru/).
Пока цикл «Якорей не бросать» пишется именно что с середины, потому что в иных местах лезет или прямое цитирование сериала, или излишний пафос. Но какие наши годы! Все же этот цикл пошел писаться, и если будут отзывы в духе «аффтар пешы есчо», непременно продолжится. Надеюсь сохранить хотя бы какой-нибудь градус стеба.
За сим остаюсь, искренне ваш, ishii
Оклад по положению
Икари Синдзи долго не мог отойти от почти насмерть затянувшей его бюрократической круговерти. По результатам его работы, оказывается, немало задниц полетело из своих теплых кресел, кое-кто из финансистов пошел под суд, в основном из-за махинаций с теми злосчастными снарядами. Часть его предложений по модернизации автопушки «Clairon» уже воплощалась в металл, но на это требовались деньги, нужно было куда-то девать старые орудия, приспосабливать годные части и утилизировать… Черт побери! Почему он до сих пор об этом думает! Когда его голова отойдет от тех дел, которыми, по сути, должны заниматься специально нанятые честные люди?
Надо было возвращаться к самой обыкновенной жизни – учеба, по которой надо было нагонять много пропущенного материала, учения самых разнообразных свойств в NERV, где как-никак надо было восстанавливать боеспособность и слаженность звена «Евангелион». Планы учений он отказался писать категорически – воротило от канцелярской работы хуже некуда, и Мисато-сан его прекрасно понимала.
В школе тоже у Синдзи дела шли, по меньшей мере, странно. Все необходимые письменные материалы оформлялись им чрезвычайно четко, в несколько даже излишне сухой манере, а устные ответы почему-то выходили на таком махровом канцелярите, сквозь который с очень большим трудом могли продраться даже учителя, а что уж говорить об одноклассниках. Приходилось как-то объяснять причины, и опять выходило на том же канцелярите, будь он неладен!
- Надеюсь, многоуважаемый сэнсэй соизволит простить мой настолько официальный слог, что он малопонятен даже ему, при всей его неоспоримой мудрости. Это есть следствие моей чересчур интенсивной работы с официальными бумагами, которые приходилось по известным причинам писать именно тем слогом, который в настоящее время является моей устной речью. Остается надеяться, что со временем я все же смогу говорить на языке более или менее лишенном излишних канцелярских оборотов.
И так далее, и тому подобное. Mindfuck по милости Кацураги-сан он получил превосходный. Отношения с ней, неизбежные по причине проживания под одной крышей, свел до технического минимума, на неслужебные темы не разговаривал, душеспасительные беседы вежливо, но решительно пресекал.
Аску все это забавляло до крайности. Она, кажется, записывала на подкорку все нелепые положения, происходящие с «ее Синдзи-куном» по вышеупомянутым причинам и пересказывала, добавляя от себя эмоций и смеха за кадром. Самому Синдзи было на это, по большому счету, наплевать. У него появилась одна мысль – женщинам делать подарки бесполезно, все равно надо будет – высмеют даже сам факт получения или, к примеру, обстоятельства. Эта рыжая-бесстыжая сделала и то, и другое.
Его друг-приятель Кенске, с таким увлечением игравший в войну, получил еще кусок информации для размышления. Война в его понимании не включала такую не очень интересную, но необходимую вещь, как логистика – а это была весьма существенная часть войны! Если оставить солдат без патронов, пушки – без снарядов, самолеты и танки без запчастей и топлива, не получится не то, что войны – и хороших учений не выйдет. А ведь солдату на передовой между боями необходимо еще и плотно покушать, выпить разрешенную чашечку саке и затянуться сигареткой. Вся эта логика-логистика казалась Кенске вовсе неинтересной, и пришлось напомнить ему, что ради снабжения организовывались целые войсковые, в особенности флотские операции – знаменитая операция «Пьедестал», или, что ближе к здешним реалиям той войны – «Токийские экспрессы». Парень почитал соответствующие книжки и проникся важностью темы.
Хикари, которая, как староста класса, не могла оставить без внимания некоторые странности поведения своего соученика Икари и появившуюся напряженность его отношений с ее подругой Аской, решила вести воспитательную работу и проводить душеспасительные беседы лично. Синдзи решил извлечь из этого факта наибольшую выгоду, и подобные встречи проводил максимально для себя эффектно. Он облачался в парадную форму флотского старлея JSDF, фланировал с девушкой по улице, заходил в одно хорошо известное ему кафе и угощал кофе со сливками. Правда, комендантские патрули часто интересовались, почему это блестящий флотский офицер так вольно разгуливает с такой молоденькой девушкой. Приходилось предъявлять им документы, как каре в покере – удостоверение личности офицера, удостоверение военнослужащего NERV, школьный билет и карточку классности пилота-оператора «ОБМ «Евангелион» Unit-01». Комбинация приводила патруль в ступор, а Синдзи и Хикари спокойно шли дальше, сопровождаемые долгими взглядами.
Девушку особенно интересовала дальнейшая судьба Икари, если бы он пошел дальше по изначально назначенной ему отцом стезе.
- В общем, я уже имел на руках документы о зачислении в училище и ждал только официального разрешения отца на службу в JSDF. По достижении юридического совершеннолетия, в 16 лет, мы уже приносили присягу и считались военнослужащими, с этого момента проходили практику рядовыми матросами на боевых кораблях JSDF в официальном звании юнг, с этого же момента шла специализация – надводники, подводники, морская пехота…
- А дальше?
- В 18 лет мы выпускались из училища в звании мичман-стажер, потом еще год на офицерской должности на соответствующем посту, затем – сдача экзамена перед комиссией уже не из училищных, а из корабельных офицеров – и перед вами, Хикари-сан, сидит блестящий флотский офицер. Для таких, как мы, начинавших карьеру в школе юнг, на флоте есть прозвище «великолепные мальчики», и мы всегда носим на груди знак своей школы – видишь, вот и я при морской форме его ношу.
- Выходит, у тебя, Синдзи-кун, вышла великолепная карьера!
Хорошая карьера, конечно, у него получилась, самая что ни на есть завидная и боевая. Только вот иногда смотришь на иных сверстников, – какие же они все же дети! Айда, Кенске, Хикари, несмотря на то, что староста и иногда напускает на себя такой важный вид. Аска, та еще рыжая чертовка…
- Самая великолепная карьера вышла у твоей рыжей подруги. Она сразу получила звание лейтенанта, по-флотски – первого лейтенанта.
- Я в этих чинах и званиях совсем запуталась, но кажется, если человек по званию капитан – это значит, что он может командовать кораблем?
- Не всегда это обязательно, лейтенант может командовать, например, тральщиком, военным транспортом, боевым катером. Но для этого, естественно, необходимо пройти практику именно на этом корабле и сдать зачет на самостоятельное управление…
Икари не совсем точно представлял себе тонкости и формальности назначения на командные должности кораблей JSDF. Но суть Хикари-сан поняла правильно – перед ней был человек, способный, пусть после некоторой подготовки, лично командовать одним из тех красивых, пусть небольших, кораблей, которых так много в гаванях на озере около Токио-3.
Однако была у всех этих бесед и милых посиделок и иная сторона – денежная. Необходимо было вкусно угощать девушку, а жил он практически своим коштом. Хорошо, что тогда он догадался уточнить у отца свой официальный статус! Капали ему денежки по нескольким статьям: оклад по званию в JSDF, по званию в NERV, по должности в NERV, надбавки за напряженность службы, за непосредственное участие в боевых действиях, за классность, пайковые, на обмундирование. Всему личному составу звена «Евангелион» Икари лично постарался пробить денежное содержание по максимуму, хотя каких нервов ему это стоило!
В общем, денег хватало, несмотря на то, что Токио-3 был очень дорогим городом. Квартира у Мисато-сан была служебная, скидки по оплате за коммунальные услуги, благодаря ему и Аске, как бойцам спецподразделения, проживающим на данной жилплощади, были хорошие, так что можно было лежать и принимать ванну хоть постоянно, всем по очереди. Синдзи сумел все же сумел внушить проживающим с ним под одной крышей дамам, что питаться нужно вкусной и здоровой пищей домашнего приготовления, а те неимоверно острые соусы, которые так нравились Мисато-сан, невежливо обзывал «гастритными концентратиками». Война с фаст-фудом в отдельно взятой квартире была выиграна.
Расходы на одежду тоже были минимальными: только форма, школьная и два разновидности военной: NERV-овская и флотская. Гражданский костюм, купленный как-то Синдзи в магазине готового платья, сразу же придавал ему вид какого-то менеджера нижнего уровня, и, естественно, навеки прописался в шкафу. На пошив военной формы, естественно, выдавались деньги исходя из установленных сроков носки. Докупать приходилось только белье, форменное отдавало ужасной казенщиной и, по мнению Аски, годилось только на хозяйственные тряпки, стол протирать. Впрочем, рыжая, по дамскому обычаю, с увлечением предавалась шопингу и изредка одалживалась у «своего Синдзи-куна», а он не очень-то и требовал возвращать деньги. Пусть девочка повеселится, кто знает, сколько им осталось…
Тактические тренировки и учения на полигоне были посвящены в основном тренировкам звена по схеме Аска – атакующая, Синдзи – ближняя поддержка, Рей – дальняя поддержка. Рей хорошо работала, у нее был известный набор вводных, которые она грамотно применяла по ситуации. А если ни одна из вводных под ситуацию не подходила? Она просто быстро выбирала удобную позицию и стреляла в цель из своего имитационного «X-Ray Long Rifle» c сильно удлиненным стволом и укороченным до 15 патронов магазином, в рекомендуемом режиме короткой очереди с отсечкой по 3, и клала на всех реальных дистанциях боя «пулю в пулю».
Аске, конечно, льстило, что она стала главной и чуть ли не единственной ударной силой звена «Евангелион», но почему-то удивляло проведение тренировочных боев с несколькими имитационными Ангелами, ведь Ангелы появлялись только поодиночке. Макото-сан спокойно разъяснил личному составу звена, что совершенно неизвестно, на какие фокусы способны эти создания совершенно неведомого происхождения, особенно напирая на случай с Израфилом, поэтому надо проигрывать варианты столкновений хотя бы с двумя Ангелами. Но при этой конфигурации звена почти постоянно получалось одно и то же: оба «объекта класса А» были условно уничтожены, а «Unit-01», который должен был еще и прикрывать отход «Unit-02» c его более ценным пилотом, тоже считался условно-потерянным.
- То есть, Синдзи-кун, это получается, что в реальном бою в этих условиях ты бы мог погибнуть, спасая меня? И это называется «допустимым уровнем потерь»?
- А как это называть? Два Ангела – один пилот, причем не самый умелый на данный момент. Рей, если и действует хорошо только по ограниченному, но все же большому набору вводных, стреляет лучше нас обоих.
- Ты что, дурак? Терять уникального пилота, уникальную машину, и все из-за твоего, видишь ли, равнодушия к смерти! Только не говори свое a la guerre con a la guerre, все равно я этих французских шуточек не понимаю!
- А как тебе «La garde meurt et ne se rend pas» [1], - ответил Синдзи.
- Точно дурак. С тобой скоро придется разговаривать через переводчика!
Наверное, самыми приятными тренировками были тесты синхронизации. В капсуле родной (уже – родной?) «Евы» было легко и покойно. Самым лучшим занятием было вспоминать какие-нибудь лирические стихи. И что странно, его «единичка», которая казалась сначала всего лишь не-мертвой и не-живой, все больше становилась его частью – или наоборот? Показатели синхронизации Синдзи штатно росли, но доктор Акаги с очень большим интересом рассматривала свои распечатки и ничего толком объяснять не хотела. Икари-младший уже знал, что в его машине – часть души его матери, как можно общаться именно с этой частью, попросить о чем-то, узнать через посредство этой части об управлении «Евами» вообще и его «Unit-01» в частности.
Почему-то для Синдзи задерживали самую, наверное, важную часть учений, примерно-боевые стрельбы на местности. А потом его вызвал для беседы отец.
- Господин главнокомандующий, старший лейтенант Икари Синдзи по вашему приказанию прибыл!
- Почему ты решил, Синдзи-кун, что этот разговор будет насквозь официальным?
- Я не вижу причин для личного разговора главнокомандующего со мною.
- А я вижу необходимость личного разговора отца с сыном! Доктор Акаги сумела перевести на человеческий язык, понятный мне, непонятные вещи, происходящие во время тестов синхронизации. Ты хочешь раствориться в своей машине, как растворилась моя жена, а твоя мать Икари Юй. И что самое страшное – ты сможешь это сделать.
- Разве это плохо, главнокомандующий? Вы получите машину чрезвычайно высокой боевой эффективности, хотя, наверное, придется поменять название «Unit-01» на имя Синдзи, а можно, наверное, не менять – не все ли равно, под каким позывным идти в бой.
- Я окончательно убеждаюсь, что капитан Кацураги была достойна большого порицания за то, что засадила тебя за разбор своих бумаг. Ты проделал хорошую работу, выдал превосходную, совершенно неоценимую для NERV и Геофронта идею, но совершенно помешался на критериях цены и ценности. В тебе сейчас образовалась какая-то странная смесь прагматизма и фатализма, какое-то стремление не победить, а именно что подороже продать свою жизнь. И самое обидное, что ты перестал видеть в Мисато-сан наставницу, а видишь только начальника, и во мне моя должность главнокомандующего заслонила твоего отца.
- Командующий Икари, так вами задумывалось изначально. Я был нужен вам только как боевая единица, то, что я ваш сын, вы вспомнили только после выигранного мною боя. Все, кажется, вернулось к вашему первоначальному замыслу, а вы чем-то недовольны. Подскажите, прав я или не прав?
Икари-старший отвернулся от сына и долго стоял так, сцепив за спиной руки. В сущности, все было сказано, сын больше говорить не хотел, а отец не знал, что можно сказать важного, по существу, чтобы убедить Синдзи, что он хоть в чем-то не прав, что он должен чувствовать себя человеком, а не безликой «боевой единицей». Кажется, он неофициально называл свой «Unit-01» «единичкой»?
- Главнокомандующий Икари, разрешите идти?
- Не разрешаю! Я прошу тебя понять, что некоторые мысли и идеи слишком дорого стоят! Праздный мозг – мастерская дьявола, но если ты не можешь не думать о цене смерти в бою, не думай вообще ни о чем. К сожалению, я не имею права отпустить тебя за пределы Токио-3, дать тебе как следует развеяться, ведь нападения можно ожидать в любой момент. Я вижу, что почти потерял сына, а ты решил, что вслед за матерью теряешь и отца, который растворился в делах по командованию NERV. Может быть, мне стоит хотя бы ненадолго переложить часть своих обязанностей на генерала Фуюцки, а больше времени проводить с тобой?
- Не вижу необходимости, господин главнокомандующий Икари, ведь нападения можно ожидать в любой момент, а руководство должно быть максимально эффективным, и в него опасно вмешивать личный фактор.
- Хорошо, старший лейтенант Икари Синдзи, вы свободны, можете идти…
Вот и поговорили.
А назавтра должен был начаться цикл примерно-боевых стрельб. Программа стрельб, естественно, была разработана с учетом индивидуальных особенностей Синдзи: он, будучи левшой, должен был уметь прицельно стрелять с обеих рук. Для него даже изготовили два экземпляра автопушки с зеркально-симметричным, относительно штатного, механизмом и выбросом стреляных гильз на левую сторону.
Но для начала стрельбы из «G-Pistole». Упражнение: два пистолета в правой и левой руке, две «стойкие» мишени, по четыре выстрела на мишень. «Стойкая мишень» представляла собой прочное железобетонное сооружение, способное противостоять 210-мм практическому снаряду «G-Pistole». На этот раз использовались те самые бетонобойные снаряды, которые кто-то им пытался сплавить. Весь «снарядный металлолом» был тщательно проверен, все годные в дело боеприпасы решено было израсходовать для учебных стрельб. Решение было поистине соломоново.
Синдзи сидел в капсуле «единички» и с некоторым удивлением обнаружил, что поставлено ограничение уровня синхронизации в 66%, видимо по принципу «как бы чего не вышло». Ну, спасибо, доктор Акаги. «Мама Юй, а можно снять это дурацкое ограничение?» «Не стоит, сынок – тебе сейчас нужно просто чувствовать оружие. Это не бой, а учебная стрельба – вот и стреляй».
Он вышел на огневой рубеж, поставил на боевой взвод и взял в руки оба «G-Pistole», обнаружил, что необходимо ввести в баллистический вычислитель данные новых снарядов – до него бетонобойными из «G-Pistole» не стреляли. Переключился на запасной электромеханический прицельный комплекс, который считал более надежным и даже более точным, чем электронный. Никакой «стрельбы по-македонски»! Сначала огонь с левой руки по левой мишени, затем с правой руки – по правой.
«Чувствовать оружие». «Просто прицелься в центр мишени, остальное компьютер сделает за тебя». На случай выхода из строя обоих прицельных комплексов имелась даже несложная оптика – по сути, диоптрический прицел-переросток. Бункер-цель в перекрестии прицела, оптика выбрала контрастность цели, все поправки отработаны – снаряд пошел, отдача слегка ударила в руку, следующий – первый снаряд еще летит к цели, еще падает стреляная гильза, уже ясно – оба выстрела ложатся прямыми попаданиями. Одна отметка попадания у самого основания цели, вторая чуть выше центра. Два прямых попадания – зачет.
С правой руки – по правой мишени. Все так же просто, но… снаряды, опять этот металлолом – «переснаряженные практические ядра», только с песком вместо взрывчатки, опять перевводить данные в прицельный комплекс. Первый выстрел лег близким недолетом, а второй – автоматика не смогла дослать патрон [2] до места, видимо, гильза была деформирована («легкая деформация гильз… легкоустранимые задержки при стрельбе») и должно было произойти то, что называется «выстрелом при не до конца закрытом затворе». Если такое происходило в закрытой орудийной башне корабля, расчет в полном составе размазывало по броневым стенкам башни, а ее крыша зачастую улетала в непредсказуемом направлении. Синдзи раскрыл ладонь и попытался отбросить оружие от себя, но толком не успел. По его ладони как будто ударили раскаленной кувалдой, пистолет просто взорвался, а газоанализатор показал весьма специфическую вонь горелого мелинита. Тринитрофенол, он же лиддит, он же шимоза, имел мерзкую привычку взрываться при чуть неправильном снаряжении в снаряды не когда надо, а когда вздумается. А сейчас сдетонировал снаряд в стволе, два в магазине, да еще и пироксилиновые заряды добавили радости.
Наверное, стрельбы надо было прекращать, но еще оставалось два выстрела в пистолете, что в левой руке, поправки не надо было пересчитывать, просто прицелиться чуть правее – оба выстрела легли попаданиями в мишень, не совсем ясно куда, а «Ева-01» двинулась к транспортировочному лифту. Надрывалась связь, Синдзи просто объяснил ситуацию – негодные снаряды, вы сами все видели, повреждена броня правой руки, машина слегка утратила боеспособность, надо было дострелять боекомплект и выполнить программу учений.
Из учебных стрельб получился громкий скандал, и старший лейтенант Икари внес в него достаточное количество шума. Он потребовал, чтобы все боеприпасы, полученные согласно ведомостям №№ (номера помнил четко) были уничтожены – все равно каким образом, потому что его правая рука, имевшая четкие следы пост-эффектов синхронизационной стигматизации, была качественно забинтована, и он не стеснялся ею колотить по столу.
- Из-за каких-то экономов нам может поотрывать руки даже на учениях! Кто принимал снаряды для стрельб? Вычесть со всей этой веселой компании стоимость разлетевшегося «G-Pistole» и стоимость ремонта моей «Евы»!
Синдзи пытались мягко убедить, что если поступить именно таким образом, то виновные будут расплачиваться, исходя из их жалованья, едва ли не до седьмого колена. Тогда он пошел по команде.
- Капитан Кацураги, если вам необходимо мое письменное заявление, могу расписать все в цветистых выражениях и художественным почерком. Вы в свое время имели хорошенько отчитать меня за повреждения «Евы», полученные в бою, закончившемся, кстати, победой. Но я устал от бюрократии, почерк левой руки у меня какой-то несерьезный, постарайтесь по своей линии, чтобы никогда, ни при каких обстоятельствах все эти утилизированные патроны и близко к нашему оружию не подносили.
- Синдзи-сан, как я тебя понимаю. Стрельбу тебе зачли на «А+», два прямых попадания в каждую мишень плюс нештатная ситуация. Но ты еще больше озлобился на этот мир, у тебя появился лишний повод считать, что кругом одно ворье, решившее нажиться любой ценой – в том числе и ценой твоей боли.
- Мужчина должен терпеть боль, а NERV должен терпеть ворье – похоже, честных людей в интенданты найти сложнее, чем пилотов для «Евангелионов»! Только массовые показательные расстрелы взяточников дадут возможность нам идти в бой с нормальными боеприпасами, снизят стоимость ремонта машин где-то на одну пятую – я поднимал архивные данные по тендерам на поставки, - и, кажется, я все же выдам вам несколько интересных справочек. Знакомые в архиве и в службе безопасности, в отделе внутренних расследований, у меня есть. И полетят не только задницы из кресел, но и головы!
Однако скандал замяли – дело грозило затронуть кого-то в верхах, под суд отправились явно одни мелкие исполнители, а старший лейтенант Синдзи отправился на следующие стрельбы – на этот раз из автопушки, по «имитационно-стойким» мишеням, изображающим Ангелов. Такие мишени были рассчитаны именно что на прямое попадание снаряда, и выдерживали осколки и взрывную волну. Оружие – новый «Clairon Mk.2 L», под левую руку, боекомплект 30 снарядов, 5 мишеней. Снаряды осколочно-фугасные.
Стрельбище представляло собой весьма сложное техническое сооружение: ведь полноразмерные мишени должны были появляться неожиданно, передвигаться под управлением руководителя стрельб – это называлось «подыгрыш». Перед стрельбами Икари-младший имел резкий разговор с доктором Акаги по поводу искусственного ограничения уровня синхронизации: мало того, что ему чуть не оторвало руку, так еще не дают по ее милости работать в полную силу! В общем, после разговора ограничение было установлено на довольно странной и нелогичной цифре 82%, а качество снарядов проверялось чрезвычайно тщательно. Кроме того, это была первая примерно-боевая стрельба с использованием «Clairon Mk.2», в общем, все обещало быть интересным.
Самое интересное в стрельбах было то, что Синдзи, кажется, получил возможность немного улучшить свои шансы. Движение, а тем более подъем тяжелой мишени происходило достаточно медленно и вызывало ощутимую вибрацию почвы, и если достаточно широко расставить ноги, можно было определить направление и ориентировочную дальность до еще не появившейся цели. Он так и сделал: выйдя на огневой рубеж, заранее чуть довернул оружие и приблизительно ввел поправки в электромеханический комплекс. Мишень не успела начать движение – короткая очередь (отсечка по 3) чуть выше ее основания, после первого попадания она начинает валиться, последний снаряд очереди просто крошит обломки. Кажется, после третьей уничтоженной подобным образом мишени руководитель стрельб призадумался и понял, что что-то не так, и дал новую вводную: уничтожить синхронным огнем, не менее 3 попаданий, парную мишень, типа Израфила. Одна радость: появиться подобные мишени должны были, по образцу известного Ангела, довольно близко друг от друга. На первых стрельбах из нового оружия парню захотелось повыделываться, он перевел пушку в режим одиночного огня и стал ждать: для подыгрыша новой вводной надо было переиграть расположение мишеней. Это требовало времени, тем проще было по вибрации грунта приблизительно вычислить место и дальность появления целей, а в том месте, с учетом приблизительной дальности, была только одна колея для движения мишеней, дальность становилась точной, поправки можно было ввести вручную и опять же увеличить шансы.
Обе мишени явились на свет, пока что в створе, потом начали расходиться – первый снаряд, взрыватель выведен из действия – пусть фиксируют точку попадания – второй такой же по второй мишени. Оружие действительно довели до ума, отдача полностью гасилась дульным тормозом и инерционным компенсатором, точность огня ограничивалась только случайными отклонениями геометрии патронов и навески пороха. А их-то как раз, по причине тщательного контроля боезапаса, и не было! Опять по снаряду в каждую мишень, установка фугасная, чуть ниже центра. Так же, в ту же точку каждой мишени, еще по снаряду, установка осколочная. Стрелять стало не по чему, можно было принимать поздравления – стрельбу зачли на «А».
Цикл подготовки был завершен. Оставались мало напряженные «задачи» на полигоне, тесты синхронизации, редкие выходы на проворачивание механизмов, изредка с практической стрельбой с расходом один, редко два снаряда. А учеба занимала не так много времени, а Кацураги-сан видеть по неслужебным вопросам не хотелось, а с лейтенантом Лэнгли тоже отношения удалось сделать чисто служебными. Некоторые мысли и идеи слишком дорого стоят. Кое-кто играет в войну. Их игра в войну, которая называется учениями, идет своим чередом. Айда делает игрушки для своей игры в войну – покупает коробочки с пластиковыми деталями, любовно собирает и красит, многие можно выставлять в музее. И не он один такой, и люди постарше этим занимаются, и получается у них зачастую лучше, потому что опыта больше. Предмет коллекционирования, источник доходов соответствующих фирм, большие серии, малые серии, aftermarket [3], инструмент, отдельные журналы и книги, вплоть до брошюр «как построить такую-то модель такой-то фирмы, чтобы было красиво».
Идея была, но с чего начать? Явно не с изготовления пластиковых моделей, а с чего-то поинтереснее, и, похоже, такого, с чего бака-гайдзины [4] должны сказать свое «вау».
А идея потихоньку ложилась на красиво разрисованные листы бумаги, зафиксировалась в несколько простых слов, которые стоило сказать, наверное, все же главнокомандующему, чтобы идея не уплыла от него. Слова эти были «реклама», «копирайт», «торговая марка» и «франшиза». Снова, как каре в покере.
- Разрешите, господин главнокомандующий?
- Насколько я понял, старший лейтенант Икари, у вас опять исключительно служебный вопрос?
Вместо ответа Синдзи выложил перед отцом изрядную папку со странной надписью на обложке «Концепт-арт Оригинал-макета». А следом стал в предельно краткой форме излагать зародыш своей идеи: наконец-то сделать такой рекламный проспект NERV, скорее даже книгу, совершенно не информативную, но чрезвычайно красивую, чтобы она могла стать статусной вещью, хорошим подарком, особенно в люксовом издании. Еще можно было дополнительно, для удорожания, ограниченную серию украсить собственноручными подписями действующих лиц и исполнителей. Для публики попроще, соответственно, предполагался вариант подешевле, и судя по некоторым бизнес-расчетам, идея была прибыльной.
- Но, Синдзи-кун, ты понимаешь, это совершенно не те деньги, ради которых стоит затевать рекламную кампанию подобного рода. Тем более, что ты рассчитываешь на доход от прямых продаж!
- Отец, я вспоминаю, как наше звено «Евангелион» хотели снабдить ржавыми снарядами для сражений против Ангелов, и уже не знаю, где те деньги, а где не те! А тут расчет именно что на бака-гайдзинов с их любимым «вау» и детской любовью к книжкам, где мало текста и много больших красивых картинок.
- А правда ли говорила лейтенант Сорю Аска Лэнгли, что, когда ты стал разбираться со всеми этими махинациями и экономиями, она с трудом уберегла тебя то ли от суицида, то ли от теракта?
- Врет в присущей ей непосредственной манере.
Слово «копирайт», вторая карта, собственно, было не столь важно на фоне всего остального, но тем не менее прозвучало. А далее пошла в ход карта покрупнее – предложение зарегистрировать «Евангелион» во всех интересных разновидностях как торговую марку. Это должно было в некоторой степени пресечь выпуск посторонних материалов, а те, что все же пойдут в свет, малость контролировать. И, наконец, прозвучало странное слово «франшиза».
- Дети любят играть в войну, а наша война многим кажется далекой и игрушечной. Вот пусть и коллекционируют марки и открытки с «Евангелионами» и нашими, к примеру, портретами, собирают фигурки «Ев» и тому подобное.
Икари Гендо с интересом слушал своего сына, листал арт-бук, что-то было в карандаше, что-то в туши, что-то в эскизах с подписями «дизайн компьютерный 3D», «дизайн компьютерный 2D», «фото». Предполагаемые портреты выполнены наиболее старательно и любовно – одиночные, групповые, пилоты в плагсьютах, в обычной одежде, в школьной форме («гайдзины в восторге от всяких разных вариаций на тему сейлор-фуку»). Гендо внимательно рассматривал несколько собственных портретов и нашел их не столько фотографически точными, сколько передающими разные черты характера.
«Евангелионы», вроде солдат, выполняющие ружейные приемы. Оружие, весь ассортимент – автопушки обоих моделей, в обоих модификациях – его левой и Аски – правой, «G-Pistole» в различных вариантах крепления, прог-ножи и эта футуристическая американская «X-Ray Rifle», и та самая позитронная винтовка, с которой Unit-01 стоял, как будто отдавая честь по-ефрейторски. Все это было красиво уже как минимум per se [5] и достойно воплощения в жизнь уже даже в виде подобных картинок. Имелись даже кое-какие наброски текстов.
- Ну как вам мои картинки для раскрашивания и прочие paper-child, отец?
- Синдзи-кун, ты когда-нибудь умрешь от скромности. Скорее всего, это будет при подготовке этой книжки – тебя придется много фотографировать во всех нарядах, а ты до сих пор стесняешься плагсьюта, как ты говорил, его внешней открытости.
- Это не так уж важно, Рей прикроет критические места, а Аска своей яркой внешностью отвлечет внимание. И обязательно надо влепить про любовь, про любовные треугольники. Бака-гайдзины так здорово клюнут на наших великолепных девочек, а если еще полить это дело приторной романтикой…
Только, наверное, сначала все эти концепты следовало показать заинтересованным лицам, чтобы не оскорбились и одобрили. Однако, по мнению Икари-старшего, сначала все это надо было показать юристам, дабы все авторские и прочие права были оформлены in lege artis [6]. По мнению же Икари-младшего, по сравнению с юристами здешние финансисты были сущими детьми и надо было с этой адвокатской братией держать ухо востро.
В общем, градус отношения отца и сына повысился. Вот и поговорили.
Идеи Икари Синдзи решили претворять в жизнь.
Всех долго мучили фотографы, Икари Гендо и Фуюцки Козо вообще ходили злые, как черти – «их ради этой гадской рекламы отрывают от дел». Но решение было принято, обратного хода не было, американские налогоплательщики должны были еще раз понять, за что платят, и получить великолепный комикс во всех цветах и красках. Все же решили оформлять франшизу на «Евангелион», и юристы NERV сделали это, смеялись ли они при этом – неизвестно, но «пилоты-операторы» вовсю потешались над предполагаемым дизайном пластмассовых фигурок себя, «Ев» и прочего. Также смеялись вообще над бака-гайдзинским игроделием, особенно в этом преуспела Аска. Она дошла до того, что предложила выпустить куклу Барби и ее приятеля Кена в плагсьютах.
- Ага, а вот еще в тему игрушка века – гробик для Барби, - мрачно резюмировал Синдзи.
Его довольно странно забавляло, что дети начнут играть в них, это было немного непонятно. Когда все устроится, надо было рассказать об этой странной франшизе всему 2«А» и понадарить разных фигурок. Айде, наверное, стоит подарить все три разных «Евы» со всеми навесками, а насчет остальных стоило подумать. Главное, чтобы не выпустили action doll (или action figure, тут им не совсем была ясна разница) Аски с излишними подробностями, кое-кто с руками оторвет! Вот эта мысль конкретно развеселила Синдзи и была высказана им вслух.
- Ты что, дурак? – выдала Аска и чуть было не залепила ему пощечину, но затем засмеялась заразительно и звонко.
- Представляю этих озабоченных парней с такими вот куклами имени меня!
Рей предположила, что наверняка будут пользоваться спросом ее изображения со всяческими бинтами и повязками, потому что это непременно будет вызывать у целевой аудитории дополнительное чувство жалости.
А Синдзи знал, что его изображения особым спросом пользоваться не будут. Он и на фото выходил как-то странно – рано повзрослевшим и усталым рабочим войны, что в военной форме, склонившийся вместе с Макото-сан над планом учений, что в школьной форме, что в кабине своей «Евы» («ручки на ручки»). Но это было не главное.
- Вы плохо представляете, девочки, что есть франшиза! Я понял, мне разъяснили то, что мы de jure [7], как бойцы спецподразделения, числимся совершеннолетними, и процент с продаж этих красивых фигурок будет идти непосредственно нам. А с фигурок «Ев» и прочего – NERV и Геофронту. Мне еще пойдет некоторый гонорар за идею и авторское вознаграждение за участие в работе над той великолепной книжкой, сигнальный экземпляр которой вы скоро увидите.
Так что не все им довольствоваться окладом по положению. Некоторые деньги пойдут и Мисато-сан – за авторские права на тексты, консультации по фигуркам «Евангелионов» и вариантов вооружения для этих игрушек в красивых коробочках, помощь в постановке фото на пленэре. Ну а остальным – остальное.
Деньги были нужны, деньги кормили войну, отливаясь в броню их «Ев», снаряды и стволы автопушек, LCL и ракеты и много чего еще, включая жалованье ненавистным Синдзи бюрократам. Сколько денег он дал своей идеей Геофронту, сколько бездельников обеспечил денежным содержанием?
А ведь наверняка эти юристы и финансисты думают, что какой-то старший лейтенант Икари Синдзи примазался к этим деньгам с помощью своего отца, будет получать проценты и вкусно жить. Вот бы отправить их повоевать и платить им оклад по положению!
Примечания:
1. Гвардия умирает, но не сдается (фр.) – слова, якобы сказанные генералом Камбронном в битве при Ватерлоо.
(прим. издателя: есть мнение, что в действительности ответ Камбронна на предложение сдаться был: Merde! (Дерьмо!), а более пафосный и красивый ответ придумали писатели и историки.
2. Комплекс «снаряд-заряд» может называться также унитарным выстрелом. Ну не патроном же, к примеру, 152-мм бандуру весом под 70 кг называть? Еще как называют!
3. Аксессуары и дополнения для стендового моделизма: декали, фототравленые детали и т.п.
4. Американцы – ну не любил их Синдзи!
5. Само по себе (лат.)
6. По всем правилам искусства (лат.)
7. Юридически (лат.)
