Алексей Гришин
КОНЕЦ ВСЕХ НАДЕЖД
«Дабро пожалаваться в Анк-Морпорк, горад тыщи сюрприсов, кантрастов и преятных неажиданностей…» Этими словами начинается популярное издание «Путеводителя», выпущенное в незапамятные времена Гильдией купцов. И нельзя сказать, что он приукрашивает истину. Вопрос лишь в том, что считать «преятной неажиданностью».
Здесь каждый имеет право зарабатывать себе на жизнь. Так принято в Анк-Морпорке, на всем Плоском мире и, хотелось бы надеяться, во всей остальной вселенной тоже.
Делается это так: берешь доллар (не будем уточнять, откуда взялся этот самый первый доллар, но без него не обойтись) и вкладываешь этот доллар, скажем, в сосиски и тесто. Горчица и кетчуп достаются тебе практически бесплатно. А потом, устанавливаешь где-нибудь на площади маленький прилавок, и оглянуться не успеешь, как получаешь с этого 5 долларов в неделю.
Затем, берешь эти 5 честно заработанных доллара и покупаешь на них еще больше сосисок и теста, и расставляешь такие прилавки по всему городу. Нанимаешь людей, которые работают на тебя, и вот - ты во главе своего маленького дела.
Спустя год, ты уже занят оптовой торговлей, а там, смотришь - и ты уже поставляешь свой товар на экспорт и снабжаешь все магазины и лавки, как по вращению от Пупа, так и против.
Тут, ты покупаешь себе большой дом где-нибудь по ту сторону реки, в Анке, а там у тебя уже есть бассейн и упряжка отличных рысаков. Ты ходишь на вечеринки с коктейлями, где тебя угощают изысканными блюдами и винами, заставляющими забыть отвратительный запах сосисок, с которых все началось.
На руках у тебя сплошные козыри и ты со смехом вспоминаешь те времена, когда тебе приходилось буквально резать себя без ножа, чтобы свести концы с концами.
Вышеописанная схема не всегда срабатывает, но кто мешает вам попытаться еще раз. А затем, пытаться снова и снова, пока вы не добьетесь того, что хотите. Так делается бизнес. И каждый имеет право зарабатывать так, как может.
И закон ничего не имеет против неотъемлемого права человека зарабатывать себе на жизнь. Пусть каждый охотится за долларом.
Закон может оспаривать только способы и средства, с помощью которых ты пытаешься добыть эти вечно ускользающие зеленые бумажки.
Если, скажем, к примеру, вы проявляете на этом пути склонность к взламыванию сейфов, то закон может косо поглядеть на это.
Если же вам больше нравится колотить своих сограждан по голове с целью отобрать их кошелек, то вы не должны потом иметь претензий к закону (в лице представителей соответствующих Гильдий) за то, что он уже смотрит на вас с явной неприязнью.
Если же вы, доведя вопрос до логического завершения, зарабатываете на жизнь с помощью ножа и топора, если вы втыкаете эти предметы в других граждан с тем, чтобы лишить их жизни - тут уж извините! Если, конечно, вы не состоите в Гильдии убийц.
Однако, совершая все вышеупомянутые правонарушения, можно выйти сухим из воды. Можно обойти закон, если совершать черные деяния руками других людей. Можно избежать ответственности, если забрать жизнь человека с его согласия (такое, как ни странно, случается). Закону нечего сказать, если украденное невозможно увидеть, взвесить или попробовать на вкус. Или если пострадавший не обращается за помощью. В общем, дырок в Анк-Морпоркских законах больше, чем в исподнем старикашки Рона.
Маленький магазинчик под вывеской "Удивительные Древности" всегда был на этом месте, в самом конце Кленовой улицы, между складом мраморных и гранитных надгробных досок и пустующей мастерской разорившегося ювелира Уховертчиксонна. Хотелось бы, чтобы это было правдой. Не пришлось бы тогда тратить время на объяснение феномена появляющихся и исчезающих магазинчиков. Такого рода заведения, как вы, наверное, сами догадались, могут появиться только "вдруг". Волшебство это, ловкий фокус или естественный порядок вещей - судить не нам. Просто поверьте - эта лавка была там всегда. Так проще поверить во все остальное.
Само собой, магазинчик был очень маленьким. Вряд ли кто-то, услышав название "Удивительные Древности" представляет себе пятиэтажный супермаркет. Специально для таких, повторяю - "маленький". Тяжелая дубовая дверь вела непосредственно в главное и единственное помещение, если не считать крошечной комнатки в задней части магазина. Как и положено, путь покупателю преграждал массивный прилавок, за которым, скрытые в полутьме, под залежами пыли и завесами из паутины таились те самые Удивительные Древности. Рассмотреть что-либо внутри магазина через единственное окно, выходящее на Кленовую улицу, было совершенно невозможно.
Хозяйка "Удивительных Древностей", вопреки ожиданиям не принадлежала к разряду антиквариата. На вид ей было чуть больше 60-ти, даже с учетом того, что косметология в наши дни творит чудеса. Белые, как иней на верхушке Кори Челести, волосы аккуратно уложены на затылке, добавляя владелице лишние пять дюймов роста. Стройная, с поправкой на возраст, фигура туго затянута старомодным корсетом и скрыта под темно-синим платьем. Походка этой, без преувеличения можно сказать - мадам, напоминает бесшумное и плавное движение легкой лодочки, подгоняемой едва заметным ветерком. Или неуловимое движение, возникающее иногда под поверхностью воды тропических рек и заканчивающееся молниеносным броском и визгом несчастной жертвы.
Как отмечали некоторые из тех, кто посещал "Удивительные Древности" до того, как едва не произошла катастрофа, в облике хозяйки незримо ощущалось нечто зловещее и, в то же время, притягательное. Впрочем, все рассуждения подобного рода начали появляться только после того, как магазин исчез с Кленовой улицы и вовсе с лица Плоского Мира также неожиданно, как и возник.
У хозяйки магазина было много имен. Здесь и сейчас она называла себя Бэт Нуар. Имя как имя, ничего особенного. Но вообще-то, она предпочитала, чтобы ее называли Хранительница Врат.
Ангуа зажмурилась от яркого луча солнца, проникшего в щель между полосками жалюзи, и перевернулась на другой бок. Но солнечные лучи неумолимо следовали за ней, расчерчивая решеткой из черных и золотистых полос ткань простыни.
"Прямо как камера для задержанных в одном из домов Стражи",- подумала Ангуа, - "О, боги, не постель, а тюрьма".
В каком-то смысле это так и было, но вовсе не потому, что лучи солнца образовали на простыне причудливый узор.
Ангуа приподнялась на локте и посмотрела на спящего рядом мужчину. Она изучала его лицо, словно видела впервые. Короткие огненно-рыжие волосы смялись от прикосновения к подушке и забавно торчали в разные стороны. На губах угадывалась тень улыбки, словно мужчина видел во сне что-то очень приятное. Правая рука, больше напоминающая боевой таран, обнимала подушку, остальные части тела, не менее внушительных размеров, были скрыты одеялом.
"Три дня", - подумала Ангуа, - "Осталось всего три дня до полнолуния. Я так не хочу терять тебя, милый…"
Раздался громовой стук в дверь. Посыпалась штукатурка. Капитан Анк-Морпоркской Городской Стражи Кэррот Железобетонсен в мгновение ока оказался на ногах. В его руке тускло блеснула сталь меча.
- Кто там?
- Босс, вы, эта, просили разбудить вас сегодня пораньше, - раздался за дверью рев капрала Детрита, тролля, во всех смыслах этого слова,- Потому что сегодня эта, как его, смотр, вот.
Меч исчез так же быстро, как и появился. Ангуа в который раз поразилась тому, насколько быстро Кэррот восстанавливает самообладание. Казалось, его ничто не может вывести из себя.
- Спасибо, капрал, - отозвался Кэррот, - Только незачем было так долбить по двери.
- Виноват, сэр.
Кэррот повернулся к Ангуа.
- Я едва не опоздал. Нужно бежать.
- Может, - вздохнула Ангуа,- сначала оденешься?
Тем же вечером.
Меньше всего на свете Аксель Бантт хотел становиться волшебником. Странно слышать такое заявление, учитывая тот почет и уважение, которым пользуются волшебники, необременительные условия труда и высокую оплату, социальные льготы и возможность в любой момент запустить в обидчика огненный шар, а то и что похуже. Не то чтобы выпускники Незримого Университета часто использовали магию для сведения личных счетов, но власть и могущество всегда привлекает людей в стены этого учебного заведения. Само ощущение превосходства греет душу, даже если ты в жизни не испепелил ни единой живой души.
Но все это было чуждо молодому мастеру Акселю. С самого детства он великолепно разбирался в механизмах и приборах. Он мог починить любую вещь, даже если видел ее впервые и не знал о ее предназначении. Именно в этом Аксель видел свое призвание.
Но на его несчастье, он был восьмым сыном состоятельного торговца и его отец решил, что грех упускать такую возможность подняться по социальной лестнице.
"Хоть кто-то из нашей семьи должен стать по-настоящему риспектабильным ", - сказал он сыну, накануне отправки в Университет, - "Не подведи нас, сынок, мы все рассчитываем на тебя."
"Но, папа, я же говорил тебе, что хочу стать механиком!…"
Отец Акселя недовольно поморщился, словно сын заявил, что выбрал перспективную и престижную профессию ассенизатора.
"Что за чушь!? - воскликнул он, - Неужели ты не понимаешь, что единственный для тебя путь наверх - это окончить Университет и стать волшебником. Или ты предпочитаешь всю жизнь влачить жалкое существование, вместо того, чтобы купаться в роскоши?"
Тут торговец несколько покривил душой. Он был одним из самых богатых и уважаемых граждан своего города. Но человек никогда не бывает удовлетворен существующим положением дел. Так что Аксель, не смотря на его желания и убеждения, отправился в Университет.
Сейчас, спустя полгода, он начал думать, что не все так плохо. Учиться было интересно, хотя не все предметы давались одинаково легко. Кроме того, Аксель не видел никаких причин, почему он не может вернуться к любимому делу после окончания Университета. Волшебник-механик - что может быть круче!?
Как наивен был этот молодой человек. Он, вероятно, полагал, что звание волшебника это примерно тоже, что должность специалиста по спецэффектам. Волшебник - это не профессия и не род занятий, это слово определяет всю дальнейшую жизнь. Человек, окончивший Незримый Университет и получивший диплом ( а таких было не так уж много, как могло показаться, если взглянуть на толпу студентов)* просто не мог заниматься ничем другим, кроме волшебства. Это все равно, что предложить королю место садовника или конюха. У новоиспеченного волшебника менялось все мировоззрение, отношение к окружающим простым людям и к их мелким никчемным делишкам, к вселенной в целом.
Но Аксель ничего этого еще не знал. Первые полгода в Университете научили его многим вещам, но имеющим весьма отдаленное отношение к магии. Например тому, как перебраться через стену Университета, если после наступления темноты хочется погулять по городу.
Акселя не смущало то обстоятельство, что он не только нарушает внутренний распорядок студенческого общежития, но и подвергает свою жизнь серьезной опасности. Человек, родившийся и выросший за пределами Анк-Морпорка, а затем очутившейся в этом кипящем котле человеческих страстей, обычно не имеет возможности научиться на собственных ошибках. Об опасности он чаще всего узнает, когда уже поздно что-либо предпринимать. Но чего не знаешь, о том не волнуешься.
Молодой человек направился навстречу гостеприимно подмигивающим огонькам, в изобилии усыпавшим улицы города. Это была его первая самовольная отлучка и Аксель твердо решил не возвращаться, пока не убедиться, что все то, о чем шептались студенты старших курсов - правда.
Новичку в Анк-Морпорке следует держаться в пределах броска камня от центральной площади. Улицы города, даже при дневном свете представляющие собой запутанный лабиринт, ночью превращались в кошмар архитектора. Заблудиться здесь - раз плюнуть.
Аксель убедился в этом очень быстро. Он уже понял, что не следует верить всему, о чем говорят в студенческом общежитии, особенно если сам рассказчик вовсе не горит желанием отправиться на прогулку в ночной город.
Он наудачу заглянул в какую-то дверь, за которой слышался шум, смех и обрывки популярной и непристойной песенки про ежика. Это был трактир, один из тех грязных и гнусных притонов, где пиво не покупают, а лишь берут напрокат. И где легко можно покончить жизнь самоубийством, даже если вы не имеете такого желания. На полу стояли столы, на столах - кружки с пойлом. Люди сидели за столами и опрокидывали содержимое кружек в свои глотки, до тех пор, пока не валились на пол.
Неизбалованному Акселю это место показалось очень риспектабильным. Ему повезло, что его не занесло сюда часом позже, когда после внезапно вспыхнувшей поножовщины троих посетителей выволакивали за ноги на улицу.
- Тебе чего налить? - добродушно осведомился бармен за стойкой.
Аксель открыл было рот, но тут перед барменом замаячил смутный призрак сержанта Колона, теребящего в руках книжечку квитанций.** Бармену даже показалось, что он заметил отблеск медного нагрудника в дальнем конце зала.
- Детей не обслуживаем! - рявкнул бармен, не сделав ни малейшей паузы после предыдущей фразы.
- Но я… - промямлил ошарашенный Аксель, - мне…я уже…
- Пошел прочь! Эй, Гранит, выкинь отсюда этого щенка!
Аксель взвизгнул, когда на его плечо опустилась тяжелая, как камень, лапа тролля, завертелся юлой и был таков. Выскочив за дверь, он почти столкнулся с высоким худым человеком, закутанным в плащ, и в надвинутой на глаза шляпе.
- Ищешь что-нибудь, малец? - тихо произнес тот, придвигаясь поближе.
Аксель огляделся вокруг. Все дома в темноте выглядели одинаково и он уже забыл с какой стороны подошел к трактиру и в какой стороне находится Университет.
- Вы не подскажете, как мне пройти на центральную площадь? - спросил он.
- Подскажу, а как же, - человек в плаще захихикал, облизывая губы, - Я даже буду столь добр, что провожу тебя туда. Пойдем со мной, малец, - он сделал попытку схватить Акселя за руку, но тот отпрянул.
- Постой, куда же ты?
Аксель был хоть и новичком в городе, но не дураком. Он бросился бежать куда глаза глядят. Но поскольку количество действующих уличных фонарей было обратно пропорционально расстоянию от центра города, за первым же поворотом он налетел на какого-то упитанного малыша.
- О, черт, не путайся под ногами! - выкрикнул Аксель.
В ответ раздался густой бас:
- Ах ты, скотина! Да ты смотри, куда прешь!
- Извините пожалуйста, - пролепетал Аксель.
- "Извините"?! - заорал гном, выхватывая боевую секиру, - Да я тебе сейчас ноги отчекрыжу! Будешь мне тогда говорить "извините"!
Лезвие топора звякнуло по камням, на которых только что стоял Аксель, но он был уже далеко. Провожаемый гневными воплями гнома, он бежал по темным улицам, сворачивал в еще более темные переулки, с каждым шагом все удаляясь от надежных и безопасных стен alma mater.
В конце концов, он вылетел на Кленовую улицу и, тяжело дыша, привалился к стене. Дверь, которая оказалась на этом месте, распахнулась и Аксель не удержался на ногах. Тусклый свет, падающий из открытой двери, заслонила чья-то тень.
- Заходите, молодой человек, - сказала Бэт Нуар,- Уверена, у меня найдется то, что вы ищете.
На следующее утро.
Коммандер Самуэль Ваймс любил ежемесячные смотры не больше, чем головную боль. Его раздражала вся эта показушная суета и пафосные речи. Ему не нравилось, что множество стражников собирается в одном месте, только для того, чтобы пройтись под музыку строевым шагом, наградить отличившихся и наказать провинившихся. Стража, по его мнению, должна заниматься своими прямыми обязанностями, а все эти повышения, взыскания и увольнения можно проводить обычным порядком - как раньше.
Но Ваймс слишком хорошо относился к капитану Кэрроту, чтобы напрямую высказать ему свое мнение по поводу ежемесячных смотров. Кэрроту смотры нравились; собственно, их проведение было его идеей, и у Ваймса не хватило духу придушить эту идею в зародыше. Всем было бы лучше.
Не смотря на то, что капитан Кэррот в начищенных до зеркального блеска доспехах, с улыбкой до ушей, всегда готовый и semper fidelis***, обычно обладал замечательным свойством заражать окружающих хорошим настроением, Ваймса не покидало неприятное щемящее чувство.
"Должно быть, переутомился после вчерашнего"- сказал он себе, а вслух произнес,- Отличный парад был вчера.
- Да? Я рад, что вам понравилось, сэр. Ребята старались, - отозвался Кэррот, - А что вам запомнилось больше всего?
- Как в конце столкнулись два тролля-новобранца,- ответил Ваймс, - Это было неплохо. Смешно.
- Им еще не хватает опыта, сэр. Но из них выйдет толк.
- Это хорошо. Да, вот что, Кэррот, - сказал Ваймс,- Насчет опыта. Меня тут вызывал Витинари…
- Да, сэр?
- Эта его идея, по поводу обмена опытом, по-моему, в ней что-то есть. Ты как думаешь.
Вообще-то, первоначальная задумка принадлежала самому Кэрроту, как и большинство нововведений, касающихся работы Стражи. Ваймс, как полагается, ознакомил с ней лорда Витинари. Но, когда после многочисленных дополнений и исправлений патриций озвучил свой вариант, Ваймса одолели сомнения и он решил посоветоваться с Кэрротом. Суть предложения Кэррота заключалась в том, что следует приступить к созданию единой полицейской сети, охватывающей не только Анк-Морпорк, но и прилегающие города, поселки и деревни.
Патриций же видел в этом не только возможность более эффективно охранять правопорядок и быстро получать и передавать точную информацию из одного конца страны в другой. Единая полицейская сеть, или сокращенно ЕПС, в будущем обещала превратиться в ЕАС, то есть - в единую агентурную сеть. А в перспективе - в единую систему контроля и управления.
Ваймс никогда не питал к патрицию теплых чувств, но не мог не признать, что смысл в его идее есть.
Вот только почему-то события развивались таким образом, что патриций неизбежно оказывался во главе ЕПС.
- Замечательная идея, сэр, - сказал Кэррот.
- Учти, что в случае успеха, все лавры достанутся Витинари, а если ничего не выйдет, он же спустит на нас всех собак.
- Я готов рискнуть, сэр. Думаю, дело того стоит.
У дверей дома Стражи остановился шикарный экипаж, запряженный четверкой лошадей - свадебный подарок Ваймсу от Витинари. Ваймс протяжно вздохнул.
- Я знал, что ты так скажешь, - сказал Ваймс, - Я сегодня отправляюсь в командировку, в Ланкрское королевство. У меня неплохие отношения с тамошним правителем и я подумал, если уж заваривать кашу, то, для начала с тем, от кого можно не ожидать подвоха.
- Веренс Второй? - удивился Кэррот, - Вы знакомы?
- Никогда с ним не встречался, - ответил Ваймс, - Но я не слышал о нем ничего плохого, чего нельзя сказать о остальных, с кем мне придется провести предварительные переговоры.
- Ну что ж, удачи вам, сэр.
- Меня не будет три или четыре дня. Ты как, справишься тут?
Ваймс мог бы и не задавать этот вопрос. Вся Городская Стража держалась на широких плечах Кэррота. Иногда, Ваймс ловил себя на мысли, что если и есть в Страже человек, без которого можно обойтись - то это он, коммандер Ваймс.
- Все будет нормально, - сказал Кэррот, - Езжайте спокойно. Говорят, Ланкр очень красивое место.
- Хотел взять с собой Сибил, - сказал Ваймс, - Да она не может оставить своих драконов… черт бы их взял. Ладно, мне пора.
Ваймс сжал на прощание руку капитана. Его не покидало нехорошее предчувствие, но не мог же он отложить поездку только из-за этого.
- Удачи вам, сэр, - еще раз повторил Кэррот.
Если есть в этом мире ходячее воплощение всех мыслимых и немыслимых пороков, квинтэссенция непристойности и живой пример того, насколько низко может пасть человек (но не превратиться при этом в обезьяну, не смотря на внешнее сходство****), то это, без сомнения - капрал Анк-Морпоркской Городской Стражи Шнобби Шноббс. Остается только удивляться, каким образом это уродливое, гнусное, грубое, беспринципное существо не только занимается охраной правопорядка, но и носит капральские нашивки. Все это смахивает на какой-то фарс.
Но так считают только те люди, кто недостаточно хорошо знаком с капралом Шноббсом. Сержант Колон, например, прослуживший вместе с Шнобби не один год, знает, что вопреки отталкивающему впечатлению, производимому на окружающих своим обликом, характером и поступками, Шнобби, в сущности, безобиден и не представляет серьезной угрозы*****. Он заслуживает скорее сочувствия, чем презрения. Есть даже один человек, который считает Шнобби своим другом. Догадайтесь с трех раз - кто?
Сегодня Шноббс дежурил в ночную смену. Не торопясь, он прогуливался по улицам, стараясь не привлекать к себе внимания и не ввязываться в неприятности. Время от времени, оглянувшись по сторонам, он подходил к двери какого-нибудь склада или лавки, запертой на ночь, и, как того требует должностная инструкция, проверял, крепко ли она заперта. В инструкции, правда, не было сказано ничего о том, что запертую дверь следует трясти, толкать, пинать, и, в конце концов, попытаться вскрыть с помощью отмычки, но Шноббс считал, что небольшое отступление от правил никому не повредит.
На пустынной и тихой Кленовой улице Шнобби решил не задерживаться. Поживиться тут было нечем. Но, проходя мимо дубовой двери, вывеска над которой в темноте была не видна, он не мог удержаться от искушения и дернул за ручку. Дверь распахнулась. От неожиданности, Шнобби едва не потерял равновесие. На секунду он застыл, щурясь от света.
- Ночной обход, капрал? - услышал он спокойный женский голос и увидел его обладательницу.
- Эээ…да, - выдавил он из себя, - Проверяю, знаете ли, все ли в порядке…
- Может, зайдете на минутку, - предложила Нуар, - Ночь сегодня на редкость холодная, я могла бы угостить вас кофе. Меня зовут Нуар. Бэт Нуар.
- Капрал Шноббс, - представился Шнобби, - Вообще-то… гхммм… я на дежурстве. Не положено… Но, думаю, если ненадолго… Вы очень любезны.
И он переступил порог. Не часто, очень не часто его приглашали выпить кофе, да еще столь обходительным тоном.
Оказавшись в магазине, Шнобби разинул рот от изумления. Он бывал во многих торговых заведениях, часто - в отсутствии хозяев, но никогда раньше ему не приходилось наблюдать подобного ассортимента.
На полках вдоль стен были аккуратно разложены сотни предметов, названия и предназначения которых затерялись, должно быть, во тьме веков. Некоторые из них имели привычную форму коробочек и баночек, искусно изготовленных из камня, дерева или цветного стекла. На их содержимое могли бы указать надписи на крышках, если бы они были сделаны на понятном языке или, хотя бы, понятными буквами. Рядом лежали причудливые фигурки, блестящие безделушки, которые могли быть использованы в качестве украшения, что-то, напоминающее не то музыкальный инструмент, не то орудие пытки, и многое, многое другое. Были здесь и старые книги в истрепанных кожаных переплетах с массивными застежками, какие-то амулеты и фетиши, вероятно клатчского происхождения, и прочие удивительные древности.
- Удивлены? - осведомилась Нуар, - Никогда не видели ничего подобного?
Шнобби закрыл рот и вытер слюну, стекающую по подбородку.
- Хотел бы я знать…
- Некоторые вещи вам лучше не знать, - прервала его Нуар, - Вот ваш кофе.
- Но… - Шнобби машинально взял протянутую ему чашку,- Я же только вошел… Когда вы успели…?
- Я приготовила кофе до вашего прихода. Как чувствовала, что кого-нибудь мне пошлет судьба. Иногда ночью так одиноко одной.
- А почему вы не закрываетесь на ночь, мадам? - спросил Шнобби, прихлебывая кофе. Кофе, к слову, был отличный.
- Я никогда не закрываю магазин, - ответила Нуар.
- Никогда?
- Никогда. Пока не состоялась Большая Распродажа.
Шнобби не нашел что сказать.
- Посмотрите, - предложила Нуар, - Может, вам что-нибудь приглянется.
- К сожалению, мадам, я сегодня не при деньгах,- усмехнулся Шнобби, - Эти ваши безделушки должно быть жутко дорогие.
- Деньги не имеют значения, - заявила Нуар. Шнобби непонимающим взглядом уставился на нее, - Выберите что-нибудь, уверена, мы договоримся.
Шнобби хмыкнул и прошелся вдоль полок, рассматривая товар. Некоторые вещи ему нравились, но они выглядели слишком дорогими. Он не собирался ничего покупать, но, чтобы не обидеть хозяйку магазина, ткнул наугад пальцем:
- Сколько это стоит?
Нуар подошла ближе, чтобы взглянуть на выбор Шнобби. Это был бронзовый пустотелый цилиндр, отполированный до блеска, испещренный надписями на неизвестном языке.
- Давным-давно, много лет назад, там, где сейчас вздымаются и опадают волны безбрежного океана, существовали Туманные острова. Народ, населяющий его, жил в единении с природой, молился неведомым нам богам, справляли свои обряды и наслаждались жизнью, вплоть до последнего дня, когда континент поглотили морские воды. Этот предмет - немой свидетель той эпохи, но он может что-то показать вам… Прикоснитесь.
- Но я не…
- Прикасайтесь!
Шнобби, против своей воли, вытянул руку и взял цилиндр. Когда он поднял его, внутри дернулся небольшой язычок, как у колокольчика. Шнобби не стал бы утверждать, что слышал звон, или что-либо другое, но по его руке промчалась едва заметная дрожь. Звук, раздавшийся в этот момент, ощущался в большей степени мозгом, чем ушами.
Стены комнаты стремительно раздвинулись до бесконечности, исчезли. Шнобби стоял на высокой скале, возвышающейся над берегом. Это было явно не Круглое море, да и город, раскинувшийся вдоль побережья, напоминал Анк-Морпорк не больше, чем гниющая помойка напоминает розарий. Аккуратные чистые домики, с выбеленными стенами, выглядели, как игрушечные. Между ними располагались небольшие палисадники и ряды фруктовых деревьев. Шнобби никогда в жизни не видел ничего подобного, поскольку имел сомнительное удовольствие с самого своего рождения проживать в Анк-Морпорке.
Волны с шумом разбивались о подножие скалы. Шнобби вдохнул свежий воздух, насыщенный влагой, оглянулся по сторонам. Он не испытывал страха, только любопытство.
- Приди… Приди… - слышалось ему в шуме прибоя.
- Что-что? Кто здесь? - удивился Шнобби.
- Мы ждем тебя, - принесло ветром.
Шнобби снова оглянулся на городок. Тот выглядел таким дружелюбным, милым, словно иллюстрация к сказке. И настолько же далеким от реальности.
- Вы что-то видели?
- А? - переспросил Шнобби, - Что?
- У вас было видение?
Шнобби вновь стоял в магазине, с чувством, словно его вырвали из сна, в котором воплощались в действительность все его мечты. Видение растаяло без следа. Голова слегка кружилась, словно после выпивки, вот только Шнобби ничего, кроме кофе не пил.
- Нет, - хрипло сказал он, - Я ничего не видел. Просто задумался.
- Ложь, - сказала Нуар, - Я думаю, вы лжете.
- Сколько вы хотите за … это? - спросил Шнобби.
Он крепко сжимал цилиндрик в руке. Теперь он знал что это такое - дверь в другой мир, открытый только для него одного. Одним пальцем он слегка придерживал язычок камертона, чтобы он не касался стенки. У него еще будет время вернуться в тот чудесный город. И, возможно, он не захочет возвращаться.
- Как я уже говорила - мы договоримся, - Бэт Нуар улыбнулась.
- Что вы хотите? - Шнобби чувствовал себя загнанным в ловушку зверем, готовым на все, лишь бы не расставаться с камертоном.
- То, что каждый человек получает бесплатно, и что не имеет цены ни для кого, кроме этого человека. То, что легко отнять, но невозможно продать.
- Я согласен, - не думая ни секунды произнес Шнобби.
Утром следующего дня.
Бывают дни, которые иначе как неудачными и не назовешь. В такие дни небо серое, льет дождь и все валится из рук. В такой неудачный день, все, к чему бы ты ни приложил руку, превращается, фигурально выражаясь, в дерьмо - этакий синдром короля Мидаса, только наоборот. Ничего у тебя не получается, ничем не хочется заниматься, а впереди у тебя сплошная беспросветная безнадега. В такие дни, как ни странно, сокращается количество самоубийств, ведь для того, чтобы гарантированно покончить с собой, требуется немного везения и удачи.
У С.Р.Б.Н. Достабля был сегодня как раз такой день. С.Р.Б.Н. означало - "Себя Режу Без Ножа", своеобразный девиз, жизненное кредо коммерсанта.
Торговля шла из рук вон плохо. Собственно, она вовсе никуда не шла. С самого утра, Достабль не продал ни единой сосиски. Потом, начал накрапывать дождь, но Достабль упорно продолжал бродить с лотком по площади, выкрикивая охрипшим голосом:
- Горячие сосиски! Горячие сосиски!
Он искренне ненавидел сосисочный бизнес, и только постоянные неудачи в других видах коммерческой деятельности, раз за разом заставляли его возвращаться к торговле сосисками.
Мимо важно проследовал декан Незримого Университета. Капли дождя с шипением испарялись в футе над его головой, защищенной магическим полем. Огромный живот, распирающий мантию, предшествовал декану, и не оставлял сомнений в первостепенном пристрастии волшебника.
- Горячие сосиски! - с надеждой выкрикнул Достабль,- С горчицей!
Декан замедлил шаг и обернулся.
- Не желаете ли сосиску в тесте?! - воскликнул Достабль, пустив в ход все свое обаяние. Он промок под дождем, замерз, устал и не заработал ни единого доллара, но в груди его еще теплилась надежда, - В свежем, пышном тесте, с ароматной, благоухающей горчицей. А сосиска - вы взгляните - чистейшее мясо, хорошо прожаренное и сочное. Во всем Анк-Морпорке вы не найдете таких сосисок******. И всего доллар за штуку… да что я говорю - полдоллара! Три штуки за доллар! Да я себя буквально без ножа режу с такими ценами. Ну же, возьмите хоть одну! Ради всего плоского!
Декан проглотил слюну и с сожалением произнес:
- Спасибо, но я как раз сегодня решил сесть на диету. Лишний вес, знаете ли, вреден для здоровья.
Это стало последней каплей. Достабль сложил лоток и направился домой, твердо решив не выходить на улицу до тех пор, пока не измыслит способ разбогатеть без помощи сосисок.
Путь его пролегал по Кленовой улице, в тот момент, когда с неба, вместе с оглушительным ударом грома, хлынул настоящий водопад. Выругавшись, Достабль поднял лоток над головой и бросился бежать, но вскоре он понял, что если он останется на улице, его, вкупе с грудами мусора и другими отбросами, смоет прямиком в Анк. Это был один из гарантированных способов свести счеты с жизнью, но Достабль решил приберечь его на будущее. Шлепая по воде, он подбежал к первой попавшейся двери.
Внутри было восхитительно сухо и тепло. Достабль с первого взгляда понял, что попал в магазин, владелец которого знает толк в торговле, не смотря даже на то, что Достабль был единственным посетителем. Он осмотрелся, заметил за прилавком не молодую, но довольно неплохо сохранившуюся даму, и раскланялся
с ней.
- Добро пожаловать, - сказала Бэт Нуар.
- Здравствуйте, мадам, - вежливо сказал Достабль,- Не возражаете, если я подожду здесь, пока кончится этот ужасный ливень?
- Конечно, - сказала Нуар, - Оставайтесь, сколько пожелаете. Покупателей сегодня, сами видите, не густо.
- На улице настоящий потоп, - заметил Достабль.
- Да… - Нуар на минуту задумалась, - Напоминает о прошлом. Интересные были времена…
Достабль не видел никакой связи между сегодняшним ливнем и какими либо событиями прошлых лет, но из вежливости поддакнул:
- После дождя улицы становятся чище.
- К сожалению, никакой, даже самый сильный дождь, не в силах смыть ту грязь и скверну, что скопилась на улицах этого города.
- И не говорите, мадам, - поддержал Достабль, - Скверный город и скверные люди. Честному торговцу приходится здесь очень нелегко. Вот, взять, к примеру, меня…
- Вы торговец? И что же вы продаете?
- С.Р.Б.Н. Достабль к вашим услугам, - еще раз раскланялся Достабль, - И сдается мне, что моему бизнесу пришел конец, - он с отвращением толкнул ногой лоток.
- Конкуренция? - сочувственно спросила Нуар.
- Какое там, - отмахнулся Достабль.
- Налоги душат или донимают поборами?
- Нет. Во всяком случае, не больше, чем раньше.
- Может, ненадлежащее качество товара?
Достабль с видом оскорбленной невинности поднял свой лоток, стер рукавом отпечаток собственной подошвы и раскрыл его.
- Да вы посмотрите на эти сосиски! Глаз отдыхает и сердце радуется. А вкус! Тают на языке. С горчицей!
- Съешьте хоть одну, - предложила Нуар.
Достабль сразу сник.
- Я так и думала. Но этому горю нетрудно помочь,- покопавшись под прилавком, Нуар нашла и поставила на него небольшую стеклянную баночку, напоминающую солонку.
- Что это?
- Много тысяч лет прошло с тех пор, как Туманные острова поглотили волны океана, но кое-что сохранилось до наших дней. Обитатели их были не только чисты душой и добры сердцем, но и славились искусством приготовления пищи. "Не важно что ты готовишь", - говорили они, - "Важно как ты это готовишь". Иногда, хорошая приправа определяет вкус блюда.
- Вы имеете в виду, что с этой приправой… - начал Достабль.
- …любая, самая гнусная стряпня, от которой перед этим отвернулись даже свиньи, приобретает изумительный вкус,- закончила Нуар.
- Вот это да! - воскликнул Достабль, - Вот только… вы говорите, прошло много лет…
- Время не имеет значения, - ответила Нуар, - Я не продаю вещей, утративших свои первоначальные свойства. Кроме того, прежде чем принять решение, я предлагаю вам попробовать.
- Попробовать? Сосиски? - в голосе Достабля прозвучало отчаяние.
- Смелее, не бойтесь.
Достабль поставил лоток на прилавок. Нуар встряхнула солонкой над ним и несколько серебристых искорок, кружась, упали на омерзительно выглядящие серо-зеленые обрубки, ничуть не повлияв на их внешний вид.
- Пробуйте, - велела Нуар.
Достабль волновался, словно девственница перед первой брачной ночью, но надежда поборола сомнения и он, зажмурившись, сунул в рот кончик сосиски.
Сначала, ему показалось, что ничего не изменилось, но затем, его захлестнула волна новых, неизведанных ощущений.
Он открыл глаза и обнаружил, что изменилось очень, очень многое. Если быть точным, то единственный, кто не претерпел никаких изменений был он сам. Он сидел на теплом песке, на берегу океана, в окружении красивых смуглокожих девушек, делящих один комплект одежды на троих. Все трое о чем-то весело щебетали между собой. Достабль не понимал ни слова, но предположил, что они настроены по отношению к нему дружелюбно. Первоначальный порыв вскочить на ноги, чтобы задать деру, наиболее естественное при данных обстоятельствах действие, уступил место любопытству и желанию поближе познакомиться с этим загадочным местом и его обитателями. Ему было хорошо здесь, где тепло, приятное общество и не нужно ни о чем беспокоиться. То, каким образом он попал сюда, его не заботило.
- Как тебя зовут, крошка? - обратился он к ближайшей девушке.
- Оставайся с нами, - томно прошептала она, - и узнаешь…
Это полностью совпадало с планами Достабля, но на всякий случай он спросил:
- Где я?
- Вы у меня спрашиваете? - переспросила Нуар.
Видение растаяло. Достабль в полной растерянности уставился на окружающие его стены.
- Я…я…все это время был здесь?
- А сами вы как думаете?
Достабль с сомнением посмотрел на кусок сосиски в своей руке.
- Это все из-за этой вашей приправы? - спросил он.
Нуар не ответила.
- Сколько вы хотите за нее?
- У вас нет денег, - уверенно сказала Нуар.
Достабль смутился.
- Я достану… Я займу деньги… Но мне нужна эта приправа. Дело даже не в том, что с ней я могу поправить свои дела. Я чувствую, что она должна быть моей. Другой человек, попробовав эту сосиску, не увидел бы того, что видел я, верно…
Нуар пожала плечами.
- Я не торгую видениями, я торгую вещами. Если вы что-то видели - это ваше личное дело.
- И все же, сколько вы хотите?
- Мне не нужны деньги, - сказала Нуар, - Но у вас есть то, что мне нужно. Это нельзя потрогать руками или положить в карман, но я готова принять это в качестве оплаты.
- Забирайте, - сказал Достабль.
После полудня.
"Что есть оборотень в глазах Создателя?" Этот вопрос Ангуа задавала себе не раз и не два. Каждый раз, когда сменялись фазы луны, перед ней вставала неразрешимая проблема - кто же она, зверь или человек. Она не знала ответа, и не было ни единого живого существа на Диске, кто мог бы ей ответить.
Некоторые люди, далекие от реальности, могут заявить, что, мол, проблема надуманная. Посудите сами: острое чутье, быстрые ноги и смертоносные клыки с лихвой компенсируют небольшие бытовые неудобства. Природные способности волка, в сочетании с разумом человека, позволяют сделать неплохую карьеру, не так ли? Особенно в этом мире, полном опасностей и соблазнов. Прибавьте к этому романтический ореол, окружающий все, что связано с волшебством и магией, и вам покажется, что ликантропия - просто подарок судьбы.
Может, это и так. Но только не в том случае, если вы влюблены и всерьез задумываетесь о том, чтобы связать всю свою жизнь с обычным человеком, на котором не лежит печать проклятия. Шерсть и клыки в этой ситуации не к месту.
Ангуа без сожаления рассталась бы со своим проклятием, если бы это было в ее силах. До появления в ее жизни Кэррота, с необходимостью раз в месяц превращаться в волчицу можно было смириться, но теперь…
Да, она знала, что он знает, и это расстраивало ее еще сильнее. Кэррот не видел никакой проблемы в их взаимоотношениях, но Ангуа решила, что дальше это продолжаться не должно. Кэррот, по ее мнению, не заслуживал того, чтобы жить с девушкой, которая то и дело отращивает хвост, шерсть и клыки.
- "Дорогой", - скажу я ему", - подумала Ангуа, шагая по улице и рассеянно пиная попадающиеся под ноги камушки, - "Тебе не кажется, что мы не вполне подходим друг другу?" Нет, так не годится. Он сразу ответит: "Не кажется", и придется придумывать что-то другое. Скажем так: "Для нас обоих будет лучше, если мы расстанемся". А если он спросит: "Почему?". Проклятье, как все сложно! Может, вовсе ничего не говорить, а просто уехать куда глаза глядят? Нет, это будет непорядочно. Кроме того, возможно Кэррота это не остановит".
Сама того не замечая, она, вместо того, чтобы пройти прямо, к пансиону госпожи Герпес, где она проживала с момента приезда в Анк-Морпорк, Ангуа свернула налево, и, пройдя по узкому переулку, оказалась на Кленовой улице.
Дверь под вывеской "Удивительные Древности" возникла перед ней внезапно, как вынырнувший из подворотни грабитель. Ангуа удивленно огляделась, недоумевая, как это ее занесло на Кленовую улицу. Она готова была поклясться, что минуту назад, никуда не сворачивая, шла к себе домой.
- Надо все обдумать,- сказала себе Ангуа, - Поспешные решения еще никому не шли в прок.
И тут же, противореча сама себе, что часто случается с представительницами прекрасного пола, Ангуа приняла совершенно необдуманное решение. Она вошла в магазин, в котором ей абсолютно нечего было делать.
После дневного света, ее окружил полумрак, царивший внутри. Тьму слегка разбавляли огоньки десятка тонких свечей, в воздухе плыл тонкий аромат благовоний, тлеющих в массивных бронзовых чашах. На прилавке, Ангуа разглядела человеческий череп, выбеленный временем и исцарапанный когтями сидящего на нем ворона. Оперение ворона, блестящее, как антрацит, отражало пламя свечей.
Из тени выступили очертания черноволосой женщины, лет сорока, закутанной в цветастую шаль. На шее и груди сверкали золотые побрякушки, слишком крупные, чтобы быть настоящими, но слишком безвкусные для подделки.
- Я ждала тебя Ангуа фон Юбервальд, - послышался ее голос.
- Простите? - Ангуа инстинктивно отступила к двери,- Разве мы знакомы? Я думала, это магазин сувениров или что-то вроде…
- Бррред! - отчетливо произнес ворон.
- Ты найдешь здесь то, что тебе необходимо, - сказала Бэт Нуар.
- Вы не можете знать, что мне необходимо, - с вызовом сказала Ангуа, - Я, пожалуй, пойду. Извините за беспокойство.
- Я знаю все, - остановил ее голос Нуар, - Сегодня ночью луна станет полной, и ты потеряешь того, кого любишь.
- Что? Что вы сказали?
- Для меня нет тайн и секретов. Я знаю, что ты наполовину волк, наполовину человек - оборотень.
- Верррвольф! Верррвольф! - хрипло заорал ворон, переминаясь на своем насесте.
- Ну что ж, - сказала Ангуа, - Тогда и вы имеете возможность потешаться над моим горем.
- Я не заговорила бы с тобой, если бы не могла помочь.
- О какой помощи вы говорите? - горько спросила Ангуа, - Я не нуждаюсь в сочувствии и жалости, а большего вы не можете мне предложить.
- Ты ошибаешься. Сначала выслушай меня, Ангуа, а потом, решишь, принимать или нет мою помощь, - голос Нуар заполнял комнату, подобно дыму, - Ничто, принадлежащее этому времени и пространству не способно вырвать тебя из замкнутого цикла. Ты была бы обречена до самой смерти повторять раз за разом перевоплощения из человека в зверя и из зверя в человека, если бы судьба не привела тебя ко мне.
- "Судьба ли…?" - подумала Ангуа.
- В моих руках тайное наследие древней цивилизации. На давно исчезнувших в пучине Туманных островах, существовал народ, не знавший себе равных в изучении природы вещей. Они постигли тайны, над разгадкой которых бьются лучшие умы современности. Туманные острова исчезли с поверхности Диска, и лишь в моем магазине ты найдешь свидетельства того, что они когда-либо существовали.
- Вы хотите сказать, что есть какое-то средство… чтобы…
- Есть. Протяни руку.
Нуар извлекла из-под прилавка и положила на ладонь Ангуа амулет из серебристо-белого металла, представляющий собой три сферы, чуть крупнее горошины; исходящие из них лучи, сходились в центре.
- Это "Ка", - пояснила Нуар, - Символ триединства - тела, разума и души. Носи его постоянно, и он не позволит зверю вырваться на волю.
- Ка-аррр! - подтвердил ворон.
- Но…если это всего лишь символ…
- Символ, обладающий невероятной силой, если в него верить. Ты сомневаешься, но сомнения - первый шаг на пути к вере.
- Сколько вы хотите за этот амулет? - спросила Ангуа.
- Я сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться, - сказала Нуар.
- Да? Какое же?
- Возьми его. Если он окажется бесполезен - ты ничего не теряешь. Если же ты убедишься в его чудодейственных свойствах - я полагаю, цена не покажется тебе слишком высокой.
Ангуа полезла в карман за кошельком.
- Я оставлю залог, - предложила она.
- Деньги не имеют значения, - сказала Нуар, - Только вера имеет значение.
Ангуа расправила тонкую серебряную цепочку, прикрепленную к амулету, и надела его на шею. Он оказался на удивление легким, она почти не чувствовала его.
- "Даже если это всего лишь безделушка", - подумала Ангуа, - "я ничего не теряю".
В следующее мгновение, она оказалась на тропинке, вьющейся среди вековых деревьев. Их верхушки уходили прямо в небо, их густые кроны рассекали солнечный свет на сотни ярких лучей, вонзающихся отвесно в землю.
В криках птиц и зверей, в шуме листвы, в поскрипывании могучих стволов, Ангуа расслышала слова, складывающиеся в единый призыв:
- Иди к нам, - шептала трава.
- Иди, иди, иди, - тараторили белки.
- Оставайся, - протяжно басили деревья.
Ангуа почувствовала себя умиротворенной, как никогда. Все проблемы отступили на задний план, хотелось просто лечь на траву и слиться с этим чудесным лесом, стать единым целым с каждой травинкой, с каждым живым существом…
- Вернись! - голос Нуар грубо вырвал ее из мечты. Снова оказавшись в магазине, она едва сдержала стон разочарования. Все вокруг казалось таким серым, таким затхлым, несвежим… Ей так не хотелось возвращаться.
- У тебя еще будет время, - успокоила ее Нуар, - теперь, когда тебе не нужно ломать голову над своей проблемой. И помни - когда-нибудь, может, через день, может, через неделю, я предъявлю счет к оплате. Будь готова к этому.
Некоторое время спустя.
Вы, должно быть, удивляетесь, куда пропал, после короткого представления, молодой студент Незримого Университета, и вообще, какую роль он играет во всей этой истории? Никуда Аксель не делся, вот он, в магазине "Удивительные Древности", перед прилавком, на котором разложены блестящие металлические детали неизвестного устройства.
Перемены, которые произошли с Акселем за последние два дня, не укладываются ни в какие рамки. Он осунулся, заметно похудел, на бледном лице то появлялся, то исчезал лихорадочный румянец. Создавалось впечатление, что Аксель истощен от голода и недосыпания. Глаза Акселя покраснели, затуманились, он смотрел прямо перед собой, в одну точку, но, похоже, видел что-то кроме деревянного прилавка и предметов на нем.
- Ты сможешь собрать это? - спросила Бэт Нуар.
- Я могу собрать все, что угодно, - слабым голосом ответил Аксель, - Если только…
- Если только что?
- Если у меня будет время.
Аксель поднял с прилавка изогнутую металлическую трубку, оглядел кучу деталей и тут же нашел подходящую. Соединил две детали и протянул руку к третьей.
- У тебя будет время, - пообещала Нуар.
Аксель продолжал работать.
- Могу я спросить - что это?
- Ты действительно хочешь знать?
- Да.
- Это "Конец Всех Надежд", - сказала Нуар, - Окончательный и бесповоротный конец.
- Звучит довольно зловеще, - заметил Аксель, - Но какое предназначение этого устройства? Я никогда не видел ничего подобного.
- Все, что требуется от тебя, - сказала Нуар, - это собрать все части воедино. После этого, у меня будет для тебя еще одно задание - последнее. Большего тебе знать не нужно.
Аксель опустил глаза на прилавок. Он отчетливо видел, как должны соединяться детали и уже мог представить себе, как будет выглядеть устройство в сборе. "Конец Всех Надежд"? Название ни о чем не говорило ему, но внушало страх. Внезапно у него закружилась голова, перед глазами все поплыло. Аксель покачнулся и вцепился пальцами в край прилавка. Нуар подтолкнула поближе к нему стул и Аксель почти упал на него. Нуар обеспокоено взглянула ему в лицо.
- Ты справишься? - спросила она.
- Вопрос не в том, справлюсь ли я, - ответил Аксель, - Вопрос в том, что если я откажусь?
- Ты не откажешься. Ты не можешь отказаться от того, что предначертано тебе судьбой. Ты будешь человеком, собравшим "Конец Всех Надежд", или не будешь никем.
- Да, - кивнул Аксель, - Я просто не могу отказаться. Все зашло слишком далеко. Я долго не продержусь, но я сделаю то, о чем вы просите. Но и у меня есть одна просьба.
- Говори.
- Когда все закончится… Не знаю, как, но должно же все закончится… Так вот, я хотел бы отправиться на Туманные острова. Навсегда. Вы сделаете это для меня?
- Сделаю, - сказала Нуар.
- Обещаете?
- Да. Ты будешь первым. А сейчас - за работу.
Прошло два дня.
Кэррот, как и большинство муниципальных служащих, нечасто баловал себя посещением таких мест, как ресторан "Золотой грифон" в Анке. Ничего не изменилось даже после того, как он стал капитаном Городской Стражи. Обычно, он завтракал в какой-нибудь забегаловке неподалеку от дома Стражи, или по-быстрому перехватывал сандвич с кофе прямо за рабочим столом.
Если его приглашали в ресторан, и хозяин говорил: "Сэр, это за счет заведения", Кэррот неизменно отказывался, но не демонстративно, как делают те, кто хочет подчеркнуть свою честность и неподкупность, а просто потому, что искренне не понимал, чем он отличается от всех остальных людей, которые должны были платить за еду.
Любой другой стражник не углядел бы ничего постыдного в том, чтобы воспользоваться даровым угощением. Если кто-то из граждан может позволить себе хоть немного скрасить низкооплачиваемую и опасную работу городского стражника, то зачем же обижать этих людей отказом от угощения, предложенного, может быть, от чистого сердца. Никто не осуждал Кэррота, но многие не могли постичь хода его мысли.
До этого Кэрроту никогда не приходилось бывать в "Золотом грифоне". Один взгляд на меню, выставленное в окне у входа, мог отпугнуть кого угодно - обед обошелся бы ему в месячную зарплату. Но сегодня Кэррот пришел сюда не обедать.
Владелец "Золотого грифона", полный мужчина по имени Джеральд Мур, встретил Кэррота, едва тот вошел.
- Очень рад, что вы смогли уделить мне время, - Мур не подал руку для рукопожатия, но Кэррота это не задело. Он отлично понимал, что жителей Анка и Морпорка, помимо реки, разделяет глубокая социальная пропасть. Человек, живущий и работающий в Морпорке, даже если он дослужился до капитана Городской Стражи, в глазах аристократов Анка всегда останется если и не существом второго сорта, то, во всяком случае, не равным им. Это вовсе не значило, что богатые, благородного происхождения, люди не уважали Кэррота, как представителя Закона; они обращались к нему в тех редких случаях, когда в их домах происходили не лицензированные кражи и тому подобное, но у них в крови намертво засело осознание своего превосходства. Кэррот не обращал внимания на такие мелочи, а аристократия делали вид, что не обращают внимания на то, что он не пресмыкается перед ними.
Мур провел Кэррота через почти пустой в этот ранний час зал в отдельный кабинет.
- Желаете чего-нибудь съесть или выпить? - он сделал знак официанту. Тот мгновенно подлетел к хозяину и застыл в выжидательной позе.
- Нет, спасибо, - сказал Кэррот, - Насколько я понимаю, вы пригласили меня по важному делу?
- Хмм… Да, верно, - согласился Мур, - Не будем терять время. Дело касается моей жены, Селесты Джоан Мур.
Он замолчал. Кэррот некоторое время смотрел на него, ожидая продолжения, затем спросил:
- И что с ней случилось?
- Вот этого-то я вам объяснить не смогу при всем желании, - вздохнул Мур.
- Она пропала? Похищена? Сбежала из дома?
- Ни то, ни другое, ни третье. Леди Мур сейчас в своей спальне, на втором этаже нашего особняка в двух кварталах отсюда. Во всяком случае, именно там я видел ее последний раз.
- В чем же проблема? - удивился Кэррот.
- Я предупреждал, что объяснить будет не просто. В общем…с ней случилось что-то…странное…Она изменилась.
- Вот как?
- Нет, она выглядит также, как раньше. Но несколько дней назад я стал замечать изменения в ее характере, манере себя вести и так далее…Ну, вы понимаете… Когда проживешь с женщиной 15 лет, каждая мелочь бросается в глаза. Вы женаты?
- Нет.
- Жаль. А я ведь говорю не о каких-то там мелочах, вроде других духов или новой шляпки.
Кэррот достал свой блокнот и открыл на чистой странице.
- Подробнее, пожалуйста.
- Не знаю, с чего и начать…
- По порядку, - подсказал Кэррот.
- Ну, во-первых: она стала угрюмой и замкнутой, постоянно молчит, запирается в своей комнате и не выходит часами. Когда я к ней обращаюсь, она отвечает односложно, или невпопад, или вовсе не отвечает.
- Вы не ссорились в последнее время?
- Нет, что вы. Это бы многое объяснило. Но никаких разногласий у нас не было.
- Дальше.
- Она почти ничего не ест. Это беспокоит меня больше всего.
- Отказывается от еды?
- Да. Это не следствие болезни. Я на второй же день пригласил лучших врачей, каких только можно найти за деньги. Они в один голос заявляли, что Селеста здорова. Теперь-то, конечно, у нее начинается истощение от голода, но ни я, ни врачи не можем заставить ее есть. Она заметно похудела и, боюсь, если так и будет продолжаться…
- Что-нибудь еще?
- Я понимаю, вы, наверное, сейчас думаете - какого черта я обратился именно к вам. На первый взгляд, в том, что происходит с Селестой нет никакого криминала. Но мне кажется, что не все так просто. Селеста не больна и не сошла с ума, так утверждают врачи. Но она изменилась настолько, что стала для меня другим человеком. Чужим. Я по-прежнему люблю ее, но я люблю ту женщину, с которой прожил полжизни, а эта…другая…Последний раз я не ночевал дома…Я не знаю, чего от нее ждать…Я боюсь ее…
- Успокойтесь, пожалуйста, - сказал Кэррот, - У вас есть какие-то предложения? Что я могу сделать для вас и вашей жены?
- Поговорите с ней. Может быть, вам она скажет что-то, что скрыла от меня. Может, она попала под влияние неких сил, которые я не замечаю, но можете заметить вы…Я не знаю, о чем просить вас, кроме как о помощи. Я не хочу терять Селесту, но не могу вернуть ее…Может, уже слишком поздно…
- Не волнуйтесь, - сказал Кэррот, - Я сделаю все, что в моих силах. Но вы должны признать, это дело не в моей компетенции, я даже не имею права заниматься им официально. Но, не смотря на это, я встречусь с вашей женой.
- Если вы поможете мне, моя благодарность не будет знать границ!
- Где, говорите, находится ваш дом?
Вернувшись вечером в дом Стражи, Кэррот вызвал к себе капрала Черри Малопопку, занимающую должность эксперта-криминалиста. Когда Черри появилась на пороге, Кэррот вырвал из блокнота лист, на котором он записал показания Джеральда Мура и собственные соображения, добавленные после встречи с Селестой Мур.
- Черри, добавь эти материалы в ту папку, что мы завели вчера.
- Что, еще? - удивилась Черри.
- Да. Жена владельца "Золотого грифона". Многие детали сходятся.
- Позвольте заметить, сэр, что происходит что-то странное.
- Я знаю, Черри. Но что мы можем сделать? Кстати, разве сегодня не дежурство Шнобби?
- Да, сэр, - сказала Черри, - Но он не вышел на службу.
- Заболел?
- Шнобби? Нет, сэр, во всяком случае, не больше, чем обычно. Он просто не пришел.
Кэррот погрузился в размышления. Как справедливо заметила капрал Малопопка, в городе происходило что-то странное. За последние несколько дней, Кэррот получил несколько заявлений от граждан Анк-Морпорка, касающихся необычных, странных и даже опасных изменений в поведении их родственников, друзей или знакомых. Многие не могут толком объяснить, что их тревожит, но сам факт, что люди, привыкшие решать свои проблемы сами, не доверяющие никому, особенно представителям власти, обращаются за помощью, говорит о многом.
Капитан Кэррот являлся тем центром, к которому стекалась вся информация, он был едва ли не единственным, кто мог охватить картину целиком и представить масштабы происходящего.
По городу расползалось какое-то подобие эпидемии. Эпидемии равнодушия, безразличия и подавленности. Пренебрежения к жизни. Это была не болезнь в прямом смысле этого слова, но распространялась она быстро, как чума и лекарства от нее пока не было.
Кэррот, с помощью капрала Малопопки, выделил ряд особенностей, присущих каждому случаю, и позволяющих предположить, что они имеют дело именно с эпидемией, а не с чередой случайных событий. Люди перестают общаться с друзьями, замыкаются в себе и избегают общества. Торговцы прекращают торговлю и закрывают свои лавки, рабочие и мастеровые бросают работу, даже воры перестают воровать. Они теряют интерес ко всему, что их окружает, забывают о своих семьях и детях, и, что самое страшное - они не видят больше смысла в том, чтобы заботиться о собственном здоровье и жизни. Они без всякой причины отказывают себе в еде и сне. Если это продлится еще немного, люди просто-напросто начнут умирать от истощения.
В папке, заведенной Кэрротом для дел категории "Х"******* уже скопилась дюжина листков, и можно было только догадываться, сколько людей, страдающих этим загадочным недугом еще не обратили на себя внимание окружающих.
- Вот что, - решил Кэррот, - Мы должны навестить Шнобби. Вдруг с ним что-нибудь случилось.
- Случилось? Со Шнобби? Обычно это он со всеми случается.
- Ты знаешь, где он живет?
- Я знала, где он жил раньше. Так, на всякий случай, чтобы держаться подальше. Но он переехал…
- Может, сержант Колон знает куда?
- Я спрошу его, сэр.
- Спроси и пойдем. Прямо сейчас, - распорядился Кэррот.
- Есть, сэр.
***
Капитан Кэррот, сопровождаемый капралами Детритом и Малопопкой, направился по указанному сержантом Колоном адресу.
- Шнобби переехал туда пару дней назад, - сообщил сержант, - У него вышли какие-то разногласия с хозяйкой того пансиона, где он жил раньше. Вроде, она его выселила, потому что у нее болела от Шнобби голова, или еще что-то… Словом, теперь он живет в конце Прямого тупика, по правой стороне. Он, правда, просил меня никому не говорить его новый адрес, но я полагаю, к вам, сэр, это не относится.
Новое местожительство Шноббса отличалось от старого прежде всего тем, что здесь он был лишен возможности раздражать своим присутствием соседей, поскольку таковые отсутствовали. Домик Шнобби, или, вернее, та жалкая лачуга, где он теперь жил, окружали со всех сторон заросшие бурьяном и заваленные мусором пустыри.
- Брр…Ну и дыра! - воскликнула Черри, когда дорогу перебежала огромная крыса.
- Неужели Шнобби добровольно переехал сюда? - удивился Детрит.
- Может, ему хотелось побыть одному, - предположил Кэррот.
- Одному? Здесь?
- Тссс… Мы почти пришли.
Кэррот подошел к двери, расположенной на три ступеньки ниже уровня земли, и решительно постучал. Ответа не было.
- Никого нет дома, вот, - констатировал Детрит.
- Мы можем теперь вернуться? - спросила Черри, - Во, даже троллю не по себе от этого места.
Кэррот постучал еще раз. Он прислушался, приложив ухо к двери, но ничего не услышал. Рассудив, что в данных обстоятельствах можно пренебречь обычными правилами, он толкнул дверь. Она со скрипом отворилась.
- Шнобби? Ты дома? - Кэррот пригнулся, чтобы не задеть низкий потолок, и вошел. Малопопка и Детрит следовали за ним по пятам.
Воздух внутри, тот, что еще оставался, можно было бы назвать спертым и вонючим, но он казался гораздо хуже из-за полумрака. Окно было задернуто грязной тряпкой. Единственным источником света служила старая керосиновая лампа, в которой едва теплился огонек.
Кэррот огляделся, но далеко не сразу среди царившего в комнате бардака разглядел Шноббса. Тот неподвижно сидел на стуле у окна, стискивая что-то в ладонях. Выглядел Шнобби, как калека-попрошайка, изгнанный из Гильдии Нищих за неряшливый внешний вид.
- Эй, Шнобби, - позвал Кэррот, - С тобой все в порядке?
В комнате повисла тишина. Наконец, Шноббс взглянул на вошедших и тихо произнес:
- Нет…Не все в порядке…Со всеми нами…
- Что с тобой? - спросил Кэррот.
- Прошу вас…уходите… сэр… Вы уже ничего не можете изменить… Скоро наступит конец…
- Мы поможем тебе, Шнобби, - сказала Черри.
- Для начала, нужно вынести его на улицу, на свежий воздух. Тут не продохнуть, - Кэррот сделал шаг вперед.
- Нет! - вскрикнул Шнобби, - Не подходите ко мне! Оставьте меня в покое! Убирайтесь! Мне не нужна ничья помощь!
Кэррот в нерешительности остановился. Он обратил внимание, что Шноббс постоянно сжимает в руках какой-то предмет, словно очень ценный для него.
- Что это у тебя, Шнобби?
- Это мое!
- Что это?
- Я же сказал - это принадлежит мне! Это дверь и ключ, с помощью которых я покину этот мир, когда ему придет конец. Он мой, только мой!
- Бредит, несчастный, - прошептал Детрит.
- Позволь мне взглянуть, - мягко попросил Кэррот, протягивая руку.
- Вы не понимаете, сэр, эта вещь предназначена только для меня. Она сработает только в моих руках. Вам от нее не будет никакого толку, - захныкал Шнобби, прижимая руки к груди.
Кэррот оглянулся на Детрита и Малопопку.
- Что будем делать?
- Может, уйдем подобру-поздорову, - предложила Черри.
- Нет, мы не можем бросить его в таком состоянии.
- Но что с ним?
- Он, эта, с ума сошел?
- Не знаю. Сначала, я хотел бы взглянуть на то, что он прячет…
- Нет! - заорал Шнобби, вскочив на ноги, - Я не позволю вам забрать это у меня! Так вот зачем вы пришли, негодяи!
- Успокойся, Шнобби…
- Вы сами напросились! Так получайте то, за чем пришли!
Шнобби выбросил вперед руку с зажатым в ней камертоном. По воздуху беззвучно и незримо словно прошла разрушительная волна. Со звоном разлетелся стакан, стоящий на столе, лопнуло оконное стекло, разбилась керосиновая лампа. Черри Малопопка с визгом схватилась за голову. Кэррот отшатнулся от Шноббса и тоже прижал ладонями виски, словно пытаясь унять невыносимую боль. Один Детрит не ощутил ничего, кроме легкой дрожи. Он удивленно переводил взгляд со Шнобби, потрясающего своим камертоном, на Кэррота и Черри, парализованных болью, а с них на язычки пламени, пляшущие в разлитой луже керосина.
Черри и Кэррот полностью потеряли возможность что-либо препринять, но Кэррот нашел в себе силы выкрикнуть:
- Детрит! Хватай его!
Детрит проявил необычную для тролля сноровку. Одним шагом покрыв отделяющее его от Шнобби расстояние, он вытянул свою огромную лапу и накрыл ей руку Шнобби с камертоном. Раздался пронзительный скрежет, словно сверло вгрызается в камень, лапа Детрита завибрировала и покрылась сетью мелких трещин. Кэррот, который почти мгновенно пришел в себя, испугался, как бы Детрит не развалился на куски, но тут вибрация затихла. Черри, облегченно вздохнув, села на пол, но тут же подскочила в воздух с новым воплем:
- Пожар! Горим!
Кэррот обернулся. Дверь была объята пламенем, но с ними был Детрит - незаменимый инструмент для создания дверей в самых неожиданных местах. Никаких проблем.
- Детрит! Выходим через окно! - скомандовал Кэррот.
- Есть, сэр!
Не отпуская руки Шноббса, тролль другой лапой обхватил его поперек туловища и вышел сквозь оконный проем, разворотив попутно всю стену вокруг. Следом выскочил Кэррот, держа на руках девушку-гнома, отчаянно вырывающуюся.
- Что будем делать, сэр? - спросил Детрит, наблюдая, как лачугу Шнобби пожирает пламя.
Сам хозяин остался совершенно равнодушен к участи, постигшей его жилище. Оказавшись на улице, он затих, не пытался вырваться и молча свисал с лапы тролля, словно тряпка.
- Значит так, - Кэррот поставил Черри на землю, - Мы должны бросить все силы на расследование этого дела! Мне нужна вся информация о всех подозрительных случаях. Каждый раз, когда с кем-нибудь происходит то же, что со Шнобби - я должен знать об этом. Докладывать мне обо всех сплетнях и слухах, которые могут пролить свет на это дело. Все понятно?
- Да, сэр! Так точно, сэр! - отозвался Детрит.
- Понятно, сэр! - сказала Черри.
Детрит с жалостью рассматривал свою потрескавшуюся конечность.
- Толку теперь от меня немного, - сказал он, - Того и гляди, эта, развалюсь, вот.
- Не переживай, - успокоила его Черри, - Вернемся в дом Стражи - зацементируем твои трещинки и будешь как новый. У меня найдется и эклюзивное средство…
- Я, эта, не настолько плохо себя чувствую!
- Я имею в виду - специально для тебя. Если твои царапины замазать разжеванным гномим хлебом, то, когда он засохнет, будет крепче гранита…
Черри вдруг осеклась.
- Сэр, - сказала она, - Когда вы упомянули о подозрительных случаях… Сегодня еще один стражник не явился на дежурство… Думаю, вам нужно об этом знать…В свете последних событий.
- Кто именно?
- Ангуа Юбервальд. Я сначала думала, что она…ну, с вами, сэр…
- Нет, - сказал Кэррот, - Я не видел ее с позавчерашнего дня.
- Надеюсь, с ней все в порядке, - вздохнула Черри.
* В Незримый Университет принимали без экзаменов, достаточно было быть восьмым сыном ,или,в исключительных случаях, дочерью . Но в процессе обучения, 9\10 студентов неизбежно отсеивались. Делалось это с благой целью - не допустить ситуации, когда волшебников станет больше, чем людей, которые должны будут их кормить. Таким образом, популяция волшебников хотя и росла, но весьма умеренными темпами.
** Никто и никогда не видел, чтобы сержант Колон выписывал квитанцию, взимая штраф за нарушение правил торговли, также как никто из тех, кто выплачивал этот штраф даже не думал о том, чтобы потребовать ее.
*** Semper fidelis (лат.) – «Всегда верный». В сокращенном до "semper fi" виде - девиз Корпуса Морской пехоты США.
**** Только не рассказывайте об этом библиотекарю Незримого Университета - будут неприятности.
***** Если, конечно, не поворачиваться к нему спиной в темном переулке, имея в кармане хотя бы пару монет.
****** Истинная правда. Других таких сосисок не сыскать на всем Диске. По степени несъедобности они оставляют далеко позади знаменитый гномий хлеб, вкусовые качества дают фору приворотным снадобьям Овцепикских ведьм, а поражающие свойства сравнимы с тактическим ядерным фугасом.
*******Термин, придуманный Малопопкой, и означающий, по ее мнению, безнадежное дело, на котором можно ставить крест.
Следующая страница
