Почему я не разделяю восторгов о
«Долгой прогулке»
или
Мотивация как основа и двигатель сюжета
или
При чем тут бравый солдат Швейк
За годы, проведенные среди любителей творчества Стивена Кинга, я не мог не отметить почти единодушное отношение к первому написанному этим автором роману – «Долгой прогулке». Практически каждый раз, стоит появиться на стене фотографии обложки, краткому описанию романа или отзыву на него, как комментарии пестрят восторженными возгласами: «потрясающий роман», «лучшее, что читал у Кинга», «гениальная книга», «мое любимое произведение» и тд. и тп. Я же хочу предложить (и не просто высказать, а подробно обосновать и аргументировать) гораздо менее популярную точку зрения. Рискуя навлечь на себя недовольство фанатов, я все же объясню, почему считаю «Долгую прогулку» довольно посредственным и сырым произведением, обладающим рядом недостатков, главный из которых – невразумительная мотивация персонажей.
Мотивация… Кто из вас, погружаясь в историю, описанную на книжных страницах, вспоминает о значении этого термина? Да почти никто, и это нормально. Между тем, если задуматься, именно мотивация, мотив, лежит в основе сюжета любой хорошей истории, от сказок до детектива и фантастики. Исключения вроде мемуаров, эссе, поэзии и тому подобных специфических жанров мы рассматривать не будем. Почему начинается и развивается действие произведения? В подавляющем большинстве случаев потому, что персонаж чего-то хочет. Или, наоборот, чего-то не хочет. Принц Гамлет хочет отомстить за смерть отца, Воробьянинов хочет завладеть сокровищем покойной тещи, Колобок не хочет, чтобы его съели дед с бабкой, а те, наоборот, безумно хотят жрать… Все в этом мире строится и двигается на человеческих «хотелках», и ничего удивительного, что литературные произведения используют те же «хотелки».
Почему читателя интересуют и захватывают происходящие события? Потому что мотивы героев ему близки. Читатель сознательно или подсознательно чувствует духовную близость с персонажами, сочувствует им, одобряет, поддерживает. Он, читатель, очутившись на месте персонажей, захотел бы поступить так же, как они. Или не захотел бы (если персонаж отрицательный и творит зло, например), но, по крайней мере, он понимает, почему персонаж поступил так, а не иначе.
Чего же хотят персонажи «Долгой Прогулки»? Почему они оказались на смертельном… даже не испытании, а скорее, истреблении, где шанс остаться в живых есть лишь у 1%? По сюжету это суровое ежегодное мероприятие – добровольное, участники – добровольцы. У них есть возможность отказаться от участия хоть в последний момент. У них есть возможность просто не участвовать. Но нет, каждый год тысячи здоровых молодых людей подают заявки на участие, а ровно сотня участвует в ДП. Правила известны заранее, мероприятие освещается в СМИ – и все равно каждый год набирается участников с запасом. И эти факты воздвигают между сюжетом и читателями (ну, по крайней мере некоторыми дотошно-въедливыми читателями) стену непонимания, о которую разбивается лоб логики.
Разберем подробнее возможные причины и объяснения. Первое, что напрашивается само собой: персонажи психически ненормальные люди, не имеющие или не понимающие смысла своей жизни, готовые на любые бессмысленные поступки. Но нет, по ходу повествования мы видим, что ребята вполне адекватны, более того, психическое здоровье является обязательным условием для участия. А будь участники Прогулки законченными психами-суицидниками – кой смысл тогда им сопереживать? Кому всралась (пардон за мой французский) история про сотню психов, которых собрали в кучу, погоняли по дороге и расстреляли? Даже в «Полете над гнездом кукушки» такой фигни не было. Так что, нет, это не вариант.
Кроме того, большинство участников ДП – не отбросы общества, не изгои в социальном смысле, не замкнутые и нелюдимые одиночки. Лишь Стеббинс немного выделяется своей нелюдимостью. У большинства есть родители, братья-сестры, друзья, девушки. У одного даже беременная жена! Стремление к награде (Призу) сработало бы в качестве мотивации, не будь гарантированная смертность столь высока. Множество людей готовы рискнуть жизнью за сокровище, или даже из азарта, любви к риску, но только в том случае, если шанс погибнуть относительно невелик или, скорее, не определен. Было время – люди спускались в бочках с Ниагарского водопада, но кто мог сказать заранее – каков у каждого и них шанс погибнуть или выжить? А, предположим, власти установили четкое правило: 99 из 100 спустившихся с водопада подлежат обязательному расстрелу, независимо от того, живыми они достигли низа или погибли в процессе. Многие бы рискнули? Да, нашлись бы несколько человек – пресловутые психи-суицидники. То же самое касается всякого рода экстремальных видов спорта и развлечений, участия в военных конфликтах или преступлениях – пока человек не уверен в «правилах игры» и надеется на лучшее – он готов рискнуть. Когда до него доходит, что такое 99% – желание рисковать резко уменьшается.
Теперь что касается Приза и его ценности. Если мы рассматриваем ДП как реалистичную историю (то бишь не фэнтези и не сказку), то, скажите на милость, чем может этот самый Приз порадовать победителя? В романе неопределенно говорят, мол «победитель получит все, что пожелает». Но что можно пожелать-то в этом унылом, скованном рамками военной диктатуры обществе? Единственное желание, хоть немного оправдывающее риск участников – занять место Главного, получить неограниченную власть, стать правителем страны. Но что-то мне подсказывает, что организаторы ДП предусмотрели такую возможность, и добавили в правила пункт мелким шрифтом. Иначе каждый год во главе страны становился бы полуспятивший от испытаний подросток со стертыми до колен ногами, и страна быстро скатилась бы в хаос и анархию. Все остальное, что можно пожелать – деньги, какие-то материальные ценности, услуги, поблажки… все это такая мелочь и ерунда по сравнению с перспективой почти наверняка умереть. В гробу, как известно, карманы не предусмотрены. Победитель не может пожелать ни настоящей и чистой любви, ни чудесного излечения смертельной болезни кого-то из близких, ни смены политического строя на демократию (или анархию, кому как нравится). Только бабло, бухло, баб-с и все такое.
В общем, и в двух словах, получается, что персонажи романа отдают все в обмен на ничего. И зачем они это делают – а черт их знает.
Мотивация «Долгой Прогулки» слита не только у основных персонажей. Задумайтесь: каковы мотивы тех, кто управляет описанным в романе обществом, организует и проводит пресловутую Долгую Прогулку? Проще говоря, ЗАЧЕМ она проводится? В книге даются некие туманные намеки, мол, таким образом в тоталитарном обществе выискиваются и отсеиваются потенциальные бунтари, смутьяны, инакомыслящие. Но такая версия не выдерживает никакой критики. Во-первых, в мире романа УЖЕ военная диктатура; все и так под колпаком, чуть что – за недовольными и вольнодумцами приходит Взвод и уводит их в места не столь отдаленные, зачастую с концами. То есть опасные для правительства бунтари выявляются и выпиливаются обычными полицейско-военными методами. Во-вторых, с какой стати умному и расчетливому бунтарю, планирующему подорвать устои общества, успешно скрывающемуся от разоблачения и ареста, и потому представляющему реальную опасность и угрозу для правительства, добровольно отправляться на убой, вызываясь участвовать в Долгой Прогулке? Бунтари же классом пониже, из тех, что расхаживают с транспарантами, выкрикивают пафосные лозунги, кидаются камнями в полицию или сжигают себя в знак протеста – повторюсь, отлично выявляются обычными методами, без всяких Прогулок.
Даже мысль о том, что Прогулка проводится чисто для развлечения плебса и отвлечения его от насущных проблем выглядит более разумной. Типа как гладиаторские бои в Древнем Риме. Вот только в романе у нас не Древний Рим, а США 20-го века. Это, как говорят в Одессе, две большие разницы. И к этому мы еще вернемся, говоря о жанре антиутопии.
***
С жанровой принадлежностью романа тоже не все ясно и гладко. Такое впечатление, что все смешалось, как в доме Облонских или салате «Оливье».
Часто ДП называют антиутопией, но насколько это оправдано? Смысл и цель антиутопии – показать на примере вымышленного мира нежелательный и неприемлемый путь развития мира реального. Предостеречь, предупредить, осудить. Посыл антиутопии нам, ныне живущим: «Не надо так!». Да, военная диктатура штука не очень приятная, никто не спорит. Но чтобы посыл осуществился, читатель должен видеть и понимать: как и почему эта диктатура возникла, что привело к ней, какие неверные пути и решения. Или, на худой конец, видеть и понимать, как эта диктатура работает и, конечно, узнать ее худшие стороны. А для этого, автор должен рассказать о своем мире и его механике, обществе, идеологии, правительстве, законах, быте. Кинг же описывает созданный им мир и общество весьма кратко и скупо, видимо, и не ставя перед собой такой цели. Государство и общество в ДП – даже не фон для основных событий, а, скажем так, детали, вставленные «для галочки». Негативные стороны тоталитарного режима в романе представлены лишь тем фактом, что в стране проводится известное мероприятие (более характерное для жанра постапокалипсиса, а не антиутопии), и к кому-то где-то за кадром пришли и увели. То есть миру ДП приданы 1-2 внешние негативные черты и на этом все. Мы не знаем и не узнаем о том, как люди дошли до жизни такой, что ежегодное убийство сотни молодых людей воспринимается как развлечение. Что было причиной такого радикального изменения в мировоззрении. И какова, собственно, жизнь людей ВНЕ и ПОМИМО Прогулки. По крохам информации из романа можно представить, что эта жизнь… обычна. Ну и в чем же тут антиутопия? Как объясняется то, что люди оскотинились настолько, что с восторженными воплями наблюдают за узаконенным массовым убийством своих ни в чем не виновных сыновей и братьев, но в остальном ведут вполне обычный и привычный образ жизни, не бегают по лесам в звериных шкурах и не жрут друг друга.
Значит, либо у автора не было намерения написать именно антиутопию, либо написал он ее поверхностно, плоско, картонно.
Иногда, ДП называют сатирой и/или аллюзией. И с этой стороны произведение обсудить интересней, чем как антиутопию.
Если рассматривать ДП как сатиру, а мотивацию персонажей, соответственно, как саркастичный протест (назло маме отморожу уши, назло властям пойду и убьюсь), то произведение неожиданно приобретает пусть отдаленное, но сходство с классической антивоенной сатирой – «Похождениями бравого солдата Швейка». На первый взгляд сравнение нелепо, но судите сами: Швейк (формально клинический идиот, хоть и поумнее многих) добровольно идет на войну, вернее, едет в инвалидном кресле, как бы говоря: «Вот, смотрите, до чего довело народ наше государство – даже калека должен идти воевать». И на протяжении всего романа словно специально ввязывается в истории и ситуации, ведущие к беде и гибели (правда, с успехом из них выкручивается). Так же и участники ДП (идиоты, с точки зрения здравого смысла) идут на убой, своей смертью обличая и указывая пороки системы. Но «Швейк» - сатира смешная, веселая и острая, а ДП – депрессивная и пассивная. И настолько мутная и завуалированная, что остаются сомнения – а сатира ли это вообще? Усматривается один несомненный объект сатиры и аллюзия – лотерея, по которой в 60-х годах в США осуществлялся призыв на войну во Вьетнаме. Ну и, вероятно, военная диктатура в романе – намек и сатира на милитаристические замашки президента Никсона. Вот только призыв по лотерее вскоре отменили, Никсона сменили более адекватные Форд и Картер, и сатира на реалии этого узкого временного промежутка утратила актуальность. Швейк же, высмеивающий не столько конкретные события и личностей, сколько пороки общества и людей в целом, будет актуален еще долго. Именно в этом сила сатиры – она атакует не только некоего вымышленного или реального Джона Смита, а черты этого Смита, присущие множеству других людей.
Иногда можно встретить мнение, что ДП и как роман и как конкретное явление – аллюзия или метафора для жизненного пути. Мол, люди вступают на него, полные радужных надежд, но их несет по течению, от них ничего не зависит, ими вертят, как хотят, государство и общество. И в конце, как у Шекспира, все умерли. Ну, может, что-то в этом есть, но каков посыл, в чем мораль? Ведь в реальной жизни все не так мрачно. Даже сам Кинг, начавший с самых низов и добившийся в жизни всемирной известности и богатства, своим примером показывает: один из сотни (из тысячи, миллиона, неважно) достигнет успеха. Значит, нужно стараться, бороться, плыть против течения, если понадобится. Всегда есть надежда. Всегда кто-то побеждает. Победитель же Долгой прогулки, как мы видим в финале романа – и не победитель вовсе. А несчастное существо с разрушенной психикой, которое потеряло все, ради чего стоит жить, включая обретенных на Прогулке друзей, и бежит за темной фигурой (Смертью?). Никакого успеха, никакой победы, лишь тьма и больше ничего…
Пожалуй, без сомнений и оговорок ДП укладывается лишь в жанр драмы (на редкость растяжимое и многогранное понятие) и психологического триллера, в котором во главе угла стоит раскрытие персонажей через их общение, диалоги, отношения, возникающие чувства (о дружбе речь, если что, а не о том, о чем некоторые подумали). Да, на диалогах и взаимоотношениях участников Прогулки все построено и держится, и эту составляющую повествования даже критиковать не хочется. Но все же придется, потому что в диалогах персонажей то и дело всплывают темы: «Зачем мы здесь? Куда идем, к чему стремимся? Чего пожелает победитель?» А это возвращает нас к мотивации и ее сливу. Персонажи хотят странного. Или не могут объяснить, чего хотят.
В триллерах, как и в прочих жанрах, персонажи иногда совершают глупые немотивированные поступки, лезут без оглядки во всякие опасные места и тоже хотят странного. Но редко когда весь сюжет связан и завязан на подобных нелогичных или неудобопонятных деталях. Вспоминается немало историй, как книжных, так и киношных, которые можно условно назвать «играми на выживание». Тут и ставшая культовой классикой «Королевская битва» и новомодные попсовые блокбастеры, типа «Голодных игр». Да зачем далеко ходить? Как насчет «Бегущего человека» того же Стивена Кинга? Кроме того, книги и фильмы, в которых смертельное испытание не является основой сюжета, но присутствует в эпизоде. Истории эти разнообразные, действие происходит в разное время и в разных местах, но почти всегда объединяет их одно: персонажей ВЫНУЖДАЮТ идти на смертельный риск. Либо буквально, либо косвенно, как Ричардса из «Бегущего человека» заставила безработица, нищета и болезнь ребенка. Даже на войну во Вьетнаме (если мы принимаем версию, что Кинг в своем романе метафорически протестовал против нее), или на любую другую войну отправляли в основном по призыву.
Можно, «для галочки», придраться еще и к техническим деталям романа. Идти без остановки на протяжении нескольких суток со скоростью 4 мили в час (6,5 км/ч) невозможно. Не говоря уж о том, чтобы, не снижая этой скорости ни на минуту, вести долгие беседы, есть, справлять нужду (разворачиваясь и идя спиной вперед!). Да, реальный рекорд непрерывной ходьбы впечатляет своими числами (650 километров за 159 часов), но если разделить первое на второе, мы получим скорость в полтора раза меньшую, чем в романе Кинга.
Другие достижения в этой области предусматривали хоть какие-то остановки и отдых. Да и совершались людьми с соответствующей физической подготовкой, а не обычными подростками.
Не наше холопское дело указывать писателям, как и что им писать, но, чисто теоретически, опиши Кинг в романе мрачный и страшный постапокалиптический мир, в котором люди страдают от голода, холода, радиации и многочисленных болезней, и где перед ними стоит выбор: умереть сейчас на Долгой Прогулке или умереть через месяц от вышеперечисленных причин – и никаких вопросов и претензий к мотивации. Расскажи Кинг про мрачное и страшное будущее, в котором американскую нацию поработили пришельцы, коммунисты или свои же американские военные/олигархи/сектанты (нужное подчеркнуть), после чего установили ежегодную традицию – жертвоприношение 99 юношей и счастливый билет для одного – и опять-таки это будет успешно работать. Преврати Кинг свой винегрет из жанров в откровенную героическую сказку, где вполне реально добиться «счастья для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным» – и это объяснило бы самопожертвование персонажей во имя великой и благородной цели, их презрение к смерти.
Почему Кинг не направил повествование в одно из предложенных русел можно долго и бесплодно рассуждать. Истина известна лишь самому автору. Но мне кажется, то ответ прост и лежит на поверхности. «Долгая прогулка» - первый роман автора, написанный еще в юности, без жизненного и литературного опыта. Вот первый блин и вышел комом, с кем не бывает. Искать и находить в этом коме некий глубокий, непонятный для средних умов смысл, метафоричность, оправдывающую недостатки сюжета, искры гениальности – конечно, никто не запрещает. Но возникает закономерный вопрос: куда же делась потом вся эта глубина, смысл и гениальность? Почему, написав сей «гениальный» роман в 19-20 лет, автор переключился на хорошие, интересные, но все-таки более простые, не претендующие на глубокую метафоричность и аллегоричность истории про девочку с телекинезом, вампиров в маленьком городке и отель с привидениями?
Заметьте, чуть позже, чем «Долгую прогулку», но примерно в то же время, Кинг напишет «Бегущего человека», в котором «реабилитируется» – в романе присутствует и загаженный мир будущего, в котором люди буквально задыхаются, и понятная мотивация главного героя, стремящегося спасти семью, и даже некая неопределенность, влияющая на решение героя принять участие в смертельном шоу. Солдат с винтовкой не ходит за Ричардсом по пятам, готовый спустить курок после третьего предупреждения. Ричардс волен бежать, куда глаза глядят и прятаться, где угодно. Это рождает в нем надежду, хоть и призрачную, что от него, его действий и способностей, зависит победа и жизнь. У персонажей ДП такой надежды нет – они не могут свернуть с дороги и спрятаться в лесу, не могут раздобыть оружие и примкнуть к Сопротивлению, не могут угнать самолет и взорвать Главного со всей его кодлой. Они, за редкими исключениями, и не пытаются проделать что-то подобное, вырваться из клетки, в которую несколько дней назад вошли по собственной воле. Они просто идут и умирают. Это уныло, это безнадега…
Kaiten (Алексей Гришин)
|
