---

    Этот фанфик я написала, наверное, чуть меньше года назад. «Другой стороны» тогда ещё и в проекте не было. Возможно, вы обнаружите некоторое сходство между двумя произведениями, но не думаю, что оно будет значительным.

    B.E.S.

ЕВАНГЕЛИОН
    На плечах и за плечами

    1

    Пасмурный, хмурый день. Изредка выглядывало солнце, но тут же снова пряталось за свинцовые тучи. Казалось, вот-вот грянет ливень, но он всё не начинался, хотя небо было уже угрожающего тёмно-серого цвета. Время от времени поднимался ветер, не сильный, но холодный и какой-то режущий, поэтому противный.
    Десятилетний Синдзи медленно брёл по улице. Возвращался из школы домой. Парень не торопился. Шёл, как обычно, - погружённый в свои собственные мысли. Ему не нравилось ни в школе, ни дома; ни то, ни другое он не ненавидел. И к учёбе, и к пребыванию рядом с родственниками Синдзи относился просто как к чему-то неизбежному, почти как к обязанности, не тяжёлой, но и не приятной.
    Мальчик дошёл до небольшого парка рядом с перекрёстком и уселся на маленькую аккуратную белую скамейку под огромным раскидистым деревом, кажется, клёном. Жаль, что плеер сломался. Думать под музыку намного приятнее и легче, чем под бешеный гул города: шум проезжающих машин, грохот каких-то ремонтных работ, видимо, проходящих неподалёку… Но больше всего отвлекали люди. Их шаги, разговоры, споры, споры, смех, плач… Плач?..
    Да, кто-то плакал. Совсем близко. Синдзи посмотрел по сторонам. «Нарушитель спокойствия» обнаружился сразу. Вообще-то, это была «нарушительница». На соседней скамейке сидела девушка. В потёртых синих джинсах, короткой курточке кремового цвета и довольно забавном белом берете. Она сидела, закрыв лицо руками, её плечи вздрагивали.
    Тринадцати- или четырнадцатилетний Синдзи, наверное, сразу бы отвернулся, деликатно пересел на другую скамейку, подальше, или вовсе ушёл. Но сейчас он ещё не был столь застенчивым. Детская любознательность, хоть и не такая сильная, как у большинства его сверстников, пока могла приглушать стеснение и робость.
    Девушка быстро почувствовала, что на неё смотрят. Она затихла, опустила руки на колени и посмотрела в сторону Синдзи, безошибочно определив, откуда «поступал» любопытный взгляд. Увидев ребёнка, она вытерла слёзы, выдавила из себя улыбку и произнесла почти виновато:
    -Извини, мальчик. Я тебе мешаю?
    -Н-нет,- протянул Синдзи, внимательно рассматривая плаксу. Наверное, ей было примерно столько же лет, сколько и его двоюродной сестре Наги. А Наги недавно исполнилось восемнадцать. –А я вам?- из вежливости добавил парнишка.
    -Ну что ты,- девушка всхлипнула и невидяще уставилась куда-то вдаль.
    Она долго молчала. Синдзи тоже. Он уже почти забыл о существовании девушки, снова задумавшись о чём-то своём. Вдруг незнакомка спросила:
    -У тебя есть сестра или брат ?- и прежде чем Синдзи успел ответить, продолжала: -У меня есть сестра. То есть была.- Её голос задрожал. –Она погибла из-за Второго Удара… И я осталась одна. Совсем одна.- Тут бедняжка будто опомнилась. –Господи, что я несу! Пугаю ребёнка. Мальчик, не обращай внимания. Тем более, ты ещё слишком маленький, чтобы понять…
    -Я не маленький,- неожиданно оживился Синдзи. –И я понимаю!- но больше ему говорить не хотелось.
    Опять воцарилось молчание. Кажется, девушке вдруг стало легче. Слёзы высохли, она даже улыбнулась по-настоящему, поправляя свой беретик. Смешной головной убор заставил улыбнуться и Синдзи. Мальчик и девушка смотрели друг на друга.
    -Наверное, надо представиться,- наконец сказала девушка и пересела на скамейку к Синдзи. –Меня зовут Юми.
    -Синдзи… Икари.
    Теперь он мог хорошенько рассмотреть свою новую знакомую. Она, похоже, и впрямь была ровесницей Наги. Волосы чёрные. Кожа, наоборот, слишком светлая (получается интересный контраст), но на щеках здоровый розовый румянец. Почти прямые брови и необыкновенные глаза: насыщенного серого, ярко-пепельного цвета, с поволокой, грустные и глубокие, а в этой глубине словно затаился какой-то магический огонёк, только и ждущий повода вырваться наружу.
    -Знаешь,- вздохнула Юми, -я постоянно ощущаю, что я одна. Это так страшно. Не дай бог тебе когда-нибудь такое почувствовать.
    -Я уже чувствую,- признался Синдзи и умолк.
    Юми посмотрела на него с удивлением, почти с ужасом, но одновременно с сочувствием и уважением:
    -Да?.. Мне очень жаль. Надеюсь, скоро у тебя всё наладится.
    Синдзи с благодарностью посмотрел в удивительные глаза собеседницы. Наконец. Кто-то просто искренне пожелал ему счастья, а не полез с дурацкими утешениями или ещё более дурацкими рассуждениями.
    -Спасибо. Я тоже желаю, чтоб у вас всё было хорошо.
    Юми улыбнулась и на секунду взяла Синдзи за руку.
    -Ты замечательный парень. Не забывай об этом…
    Пошёл дождь – резко, сразу хлынул как из ведра. Не успели Юми и Синдзи опомниться, как вымокли до нитки; даже огромное дерево с густой листвой не защитило их от небесных потоков. Юми вскочила.
    -Вот это да! Ну и ливень! Срочно по домам, а то простынем!- Синдзи, послушно кивнув, встал со скамейки. –До свидания, мальчик. Было приятно с тобой познакомиться. И поговорить.
    Синдзи только неуверенно кивнул и пробормотал:
    -До свиданья.
    Юми одарила его на прощание по-настоящему дружеской улыбкой и побежала. Синдзи стоял, смотря ей вслед. Перейдя дорогу, Юми оглянулась, помахала ему рукой и сделала знак – мол, беги домой, а то простудишься. Синдзи в очередной раз кивнул и поплёлся в сторону своего дома.
    …Многие люди бежали по улице, торопясь укрыться от дождя…
    Через минуту Синдзи оглянулся, посмотрел туда, где по его соображениям должна была находиться Юми. Мальчик на секунду увидел синие джинсы, светлую куртку и головной убор, который можно было принять за приплюснутую вазу. Потом белый берет исчез в толпе.

    2

    Больница. Опять. Иногда Синдзи казалось, что он здесь поселился. С тех пор, как он стал пилотом Евангелиона, ни месяца, да что там,- ни недели не проходило без травм.
    На сей раз парню досталось особенно: сотрясение мозга, повреждение легких и куча сломанных рёбер. Чёртовы Ангелы! (Вот так каламбур получился.) Когда же всё это прекратится?! Подходят к концу и силы, и терпение. Скорей бы всё закончилось; кажется, уже даже не важно в чью пользу, только бы побыстрее и насовсем.
    Сейчас Синдзи спал. Сон был неглубокий, но тяжёлый. Парень ворочался по мере возможностей. В результате сбил одеяло, замёрз, но так и не проснулся.
    «Зачем это всё?- проплывали в полусне-полубреду размытые мысли. –Эти существа… Эти Ангелы... Кто или что они? Откуда? Почему они нападают? Для чего? За что? Как их победить? Да как, вообще, можно сражаться с тем, чего не понимаешь, чёрт возьми?!!» Во сне Синдзи начал злиться. Сначала им завладела ярость, затем его окончательно захватил холод, а в конце наступило отчаяние. И желание наплевать на всё, послать спасение мира к чёртовой бабушке и… сдаться. Так проще… может, даже и лучше.
    Внезапно холод отступил. Что-то тёплое окутало Синдзи по самую шею, он практически мгновенно согрелся. Его укрыли одеялом, причём укрыли заботливо, тщательно и осторожно укутав. Чья-то рука, поправляя одеяло, случайно коснулась щеки Синдзи. Он почувствовал мягкость и тепло.
    -Мама…
    Ласковый голос донёсся словно издалека:
    -Я не твоя мама, Синдзи. Молодец, что очнулся. Слышишь меня?- Раненый слабо кивнул. –Отлично. Постарайся больше не засыпать. Сейчас позову доктора. Не спи.
    Врач. Медсёстры. Осмотр. Какие-то уколы. Короче говоря, всё как положено.
    Скоро Синдзи пришёл в себя окончательно. Больничная палата (ой, вот неожиданность!). Надоели до зубного скрежета эти белые стены и потолок! Возле кровати сидела молоденькая медсестра. Увидев, что подопечный открыл глаза, она весело прощебетала:
    -Привет. Как ты?
    Голос. Это его слышал Синдзи, когда начинал возвращаться в сознание.
    -Нормально.
    -Тебе повезло. Мог и погибнуть.
    Везунчик безразлично хмыкнул.
    Медсестра поправила капельницу.
    -Что-то ты не особенно радуешься,- заметила она. –Понимаю, скакать в таком состоянии трудно, но мог бы хоть улыбнуться. Всё-таки спасение от смерти – серьёзный повод для радости.
    -Я привык…
    Медсестра непонимающе взглянула на него:
    -Тебе что, всё равно?
    Синдзи попробовал вздохнуть, это оказалось больно, но он стерпел, ответив:
    -Наверное… Иногда.
    -О-о,- с иронией протянула медсестра,- тебя бы ещё надо психиатру показать.
    -Да что ты несёшь!- неожиданно для себя вспылил Синдзи. –Попробовала бы побыть на моём месте! Ты понятия не имеешь, что это такое! Ты не знаешь!.. И представить себе не можешь, какой это ад! Так что нечего тут острить! Клоуны нужны в цирке, а не в больнице!
    Вот это да. Что с ним? Разораться во всю глотку, оскорбить девушку – разве он мог такое сделать? «Вот дурак. Что на меня нашло?»- удивился Синдзи, глядя на медсестру, ожидая, что та вот-вот расплачется или раскричится. Но она и не думала закатывать сцен.
    -У тебя дома есть тараканы?- ровным голосом поинтересовалась девушка.
    -Чего?- обалдел Синдзи.
    -Тараканы. Такие мелкие, рыжие и усатые, обычно по углам шныряют. Так есть они у тебя дома?
    -Вроде нет…- «Может, это ей надо к психиатру?»
    -Тогда заведи. И на них и ори. А на меня не смей повышать голос.
    -Почему?..- он хотел спросить: «Почему именно на тараканов?», но медсестра после первого же слова завопила так, что, кажется, стёкла в окнах зазвенели:
    -Потому что орать и я умею!!!- и затем прибавила совершенно спокойно и мирно: -Но мы не на базаре. Так что нечего рвать голосовые связки.– Она взглянула на свои наручные часы. –Всё, моё дежурство закончилось. Да здравствует Свобода! Увидимся в пятницу. До встречи,- она развернулась и вышла из палаты, даже не хлопнув дверью.
    «Ничего себе,- подумал Синдзи, оставшись один. –Я, конечно, хорош – ни за что ни про что накричал на девушку, которая всего лишь пыталась развеселить меня. Кретин. Но и она тот ещё экземпляр. Нет, плохо всё это. Неудобно. Надо будет извиниться перед ней, когда увидимся в следующий раз. Надеюсь, она не очень обиделась и не слишком расстроилась. И что на меня нашло? Нервы совсем дрянные,- тут он невесело ухмыльнулся, -и это в четырнадцать лет!»

    3

    Следующие два дня прошли на удивление тоскливо. Разумеется, глупо ожидать веселья от пребывания в больнице, но ведь должен же быть предел скуке. Синдзи навещала только Мисато, да и то всего пару раз. В NERV намечался очередной аврал, поэтому у майора, да и у всех остальных, работы было по горло. Так что большую часть времени Синдзи проводил в одиночестве. И хотя парню было не привыкать, иногда ему всё-таки хотелось внимания к своей скромной персоне. Особенно задевало безразличие Аски. Могла бы хоть привет передать через Мисато. Ага, как же, дождёшься от Аски. Слишком много чести. Синдзи было бы приятно, если б его навестила Рэй. Но не стоило на это надеяться. А что касается отца, то тут уж и думать нечего. Впрочем, отец волновал Синдзи в последнюю очередь.
    В общем, где-то к вечеру четверга Синдзи окончательно ударился если не в глубокую депрессию, то в серьёзную меланхолию. Вдобавок, совесть, зараза, постоянно напоминала про инцидент с медсестрой.
    Синдзи узнал у врача имя девушки – Котаке. Что ж, теперь, наверное, проще будет начать извиняться.
    Котаке заступила на дежурство в пятницу рано утром. Но к Синдзи зашла только после полудня.
    -Добрый день,- весело сказала она, подходя к кровати и поправляя капельницу. –Как ты сегодня?
    В её голосе не чувствовалось ни раздражения, ни досады. «Я так её обидел, а она не сердится».
    -Э-э, Котаке,- неуверенно начал Синдзи. –Я хотел попросить прощения за то, что тогда накричал на вас. Просто вдруг разнервничался и сорвался на первом попавшемся. Знаю, это было грубо и глупо. Простите меня.
    Котаке великодушно отмахнулась:
    -Ерунда. Мне и не такое приходилось выслушивать. Потом, понятно, что ты был не в себе. И, наконец, я, кажется, не дала себя в обиду,- она хитровато вопросительно прищурилась.
    -Это точно,- подтвердил Синдзи.
    -Вот и всё. Вопрос исчерпан, разногласия забыты, да здравствует Мир!
    Если б у Синдзи не было так уныло на душе, он бы, пожалуй, улыбнулся.
    Котаке стала резко серьёзной, пододвинула стоящий возле больничной тумбочки стул ближе к кровати и села на него.
    -Ты всё ещё… всё ещё?... Тебе по-прежнему всё равно?..- она посмотрела парню прямо в глаза. Он не смог отвести взгляда, хотя очень этого желал.
    -Нет,- честно признался он. –Сейчас нет. Но временами – да. Я иногда чувствую дикую усталость от всего этого. Хочется, чтоб…. чтоб… всё было нормально, но я знаю – это невозможно. И руки опускаются. И становится страшно.
    Котаке понимающе кивнула, продолжая так же пристально смотреть на пациента. Он тоже стал вглядываться в её глаза. Добрые. Задорные. Серые. Яркие. Синдзи вдруг почудилось в них что-то знакомое.
    - Так бывает у всех,- Котаке подвинулась к изголовью кровати. –У каждого. Любой иногда чувствует себя абсолютно беспомощным. Нет ни одного человека, которому бы хоть раз в жизни не было плохо и страшно. Но, знаешь, что самое лучшее в страхе?
    -Разве в страхе есть что-то хорошее?- искренне изумился Синдзи.
    -Безусловно. Лучшее в страхе – это борьба с ним. Она делает тебя сильнее. В конце концов, именно она превращает человека в настоящего храбреца.
    -Храбрые никогда не боятся,- возразил парень.
    В глазах Котаке мелькнуло нечто, похожее на добрую усмешку.
    -Парень, я тебе сейчас скажу то, что всему миру известно давным-давно. Человек, который ничего не боится, - это псих. Смелость не есть отсутствие страха. Наоборот, смелость – умение этот страх побороть. Э… Я не слишком заумно выражаюсь?
    -Нет,- эта маленькая лекция не особенно воодушевила Синдзи. Хотя, было над чем подумать.
    -По-моему,- продолжала Котаке, -ты очень смелый парень. Ты управляешь этой махиной, дерёшься с жуткими чудовищами. Не каждый бы смог.
    -У меня не было выбора.
    Медсестра покачала головой со словами:
    -Не надо. Трус нашёл бы способ сбежать или отказаться. И подумай, скольким людям ты спас жизнь.
    -А скольким не спас. Кого-то даже… покалечил.
    Котаке положила руку на его ладонь и наклонилась вперёд. Её глаза словно засверкали. Где-то парень уже видел эти особенные глаза, точно. Но где? У кого? И когда?
    -Синдзи, ты думаешь, им было бы лучше, если б до них добрались Ангелы?!
    Дверь открылась, и в палату вошёл врач.
    -Котаке!- воскликнул он, увидев, как медсестра, склонившись над пациентом, держит того за руку (поза, в общем-то, невинная, но вполне может сойти за первую стадию процесса обольщения или даже совращения несовершеннолетнего).
    Котаке преспокойно обернулась и невозмутимо отозвалась:
    -Да.
    -Что вы делаете?
    -Господи-Боже мой, да ничего такого! Не волнуйтесь, Цукисима-сан.
    Врач ей сразу поверил. Но у него была ещё парочка вопросов и претензий, и его не остановило присутствие посторонних, точнее, постороннего.
    -Вам что, больше не чем заняться? Или в больнице других пациентов нет?
    -Есть, но никто из них в данный момент не погибает, насколько мне известно. А у меня, между прочим, сейчас обеденный перерыв.
    На это врачу было нечего возразить, и он перешёл к следующему пункту:
    -Что за юноша постоянно наведывается к вам? Я понимаю, вы девушка молодая, энергичная, но извольте заниматься личной жизнью в нерабочее время.
    -Так я и в нерабочее время ею занимаюсь,- совершенно безыскусно ответила Котаке.
    Несчастный Цукисима-сан прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Похоже, эти выговоры он устраивал своей подчинённой регулярно, но уже чисто символически, для галочки, поскольку никаких результатов они не давали.
    -Господин Такеши из шестнадцатой палаты жалуется на вас.
    -И чем же я ему не угодила?
    -Своим внешним видом. Господин Такеши считает, что медсестре не подобает так… использовать столь много косметики.
    -Разве на мне много косметики?- абсолютно справедливо возмутилась Котаке. –Ну подкрашены ресницы, ну чуть-чуть теней, ну блеск на губах почти бесцветный, даже румян нет!
    -Господин Такеши вообще не любит косметику.
    Видимо, этот господин Такеши был важной шишкой, раз позволял себе так беспардонно критиковать работников больницы, а врач к нему прислушивался.
    -Так чего он возмущается?- Котаке и глазом не моргнула. –Я же не его крашу, а себя.
    Тут Синдзи всё-таки улыбнулся. Да и с доктора быстро спала маска строгости.
    -Ваше счастье, Котаке, что вы отличная медсестра, и вас любят пациенты. Да и персонал,- добродушно добавил он, -…включая меня. Ладно, побудьте здесь, если хотите, но не забудьте, что обед у вас заканчивается через двадцать минут.
    -Спасибо.
    -И ещё одно,- врач открыл дверь, перешагнул через порог, но напоследок оглянулся, -будьте добры, наденьте головной убор. Форма есть форма,- и он закрыл дверь.
    -Хорошо,- вздохнула Котаке, достала из кармана белый чепец, расправила его и неохотно водрузила на голову.
    Даже парень, то есть Синдзи, понял, почему девушке не хотелось носить такое. Сие творение неизвестного Кутюрье напоминало помесь кокошника со сковородкой.
    -Другого не было,- грустно пояснила Котаке. –Вечно мне не везёт с головными уборами. Всегда какие-то не такие попадаются.
    Головной убор. Белый. Смешной. Чепец. Нет, берет. Смешной белый берет! Синдзи вспомнил! Он уже видел эту девушку. Не здесь. Несколько лет назад, в другом городе, где он жил у родственников. Сколько ему тогда было? Лет десять. Да, десять. Они познакомились в парке. Она плакала.
    -Юми!
    Девушка ничуть не удивилась, хотя явно обрадовалась:
    -Я думала, ты меня не вспомнишь. Это же всё-таки было давненько. Я и сама узнала тебя не сразу. Ты ведь изменился, вырос. А я?
    -Вы такая же,- пробормотал Синдзи. –Точь-в-точь как тогда. Просто, это было довольно давно, мы виделись всего один раз и совсем недолго, да и я был… маленьким. Вот поэтому я и не узнал вас сразу.
    -Слушай, Синдзи, перестань разговаривать со мной так официально! Я начинаю чувствовать себя старухой. Сколько тебе лет?
    -Четырнадцать.
    -Мне двадцать два. Я вполне могла бы быть твоей старшей сестрой. Поэтому я требую обращаться ко мне на «ты»! Договорились?
    -Договорились. А почему вас… то есть тебя называют Котаке?
    -Видишь ли, Котаке – моя фамилия. Когда я пришла сюда работать, здесь уже было четыре медсестры с именем Юми. И ко мне решили обращаться по фамилии, чтобы не спутаться окончательно. Вот с тех пор для всех в больнице я – Котаке.
    -Ясно.
    Молчание. Совсем как тогда, в парке. И снова это молчание нарушила Юми.
    -А ведь ты мне очень помог.
    -Я?- удивился Синдзи. –Как?
    -Тогда… Помнишь, ты сказал, что понимаешь меня? Мне сразу стало так уютно, тепло. Я осознала, что не мне одной плохо. А потом до меня дошло, что тебе, наверное, ещё хуже, чем мне. И я подумала: «Этот мальчик так стойко всё переносит, а я тут распускаю нюни, жалею себя и ни о ком больше не забочусь!» Стало стыдно. Я по этому и сбежала при первом удобном случае, даже не попрощалась толком. Мне казалось, что я перед тобой виновата.
    -Какая чушь.
    -Пожалуй. Но я рада, что почувствовала такое. Это было первым толчком. Я перестала заниматься самоедством. Вообще-то, я и раньше им особо не увлекалась, но иногда случалось. Я решила переехать сюда, в Токио-3. Здесь медсёстры нужнее. Не то чтобы тот город мне не нравился… Он не был родным. Я ведь из Токио, настоящего Токио. А тогда… во время второго удара я была на Окинаве. Сестра отправила меня туда вместе со своей знакомой, чтобы я немного отдохнула от шумного города… Поэтому я и осталась жива. Я попала в приёмную семью. Это были хорошие люди, но чужие. Мои настоящие родители погибли в аварии, когда мне не было и года. Меня воспитывала старшая сестра. Я её так хорошо помню.- Юми встала и подошла к окну. После паузы она продолжила, говоря медленно, с расстановкой и глядя на улицу. –Она была самым дорогим и близким мне человеком. Я всегда хотела быть похожей на неё. И на курсы медсестёр я пошла во многом потому, что и моя сестра их когда-то окончила. Её звали Йоко. Но всём свете не было никого добрее и заботливее.- Юми помолчала ещё немного. –Моей сестре был двадцать один год. Она работала в одной из токийских больниц. Когда город стал погружаться под воду, Йоко вместе с остальным персоналом помогала эвакуировать пациентов. Один из них мне потом рассказал, что она могла бы эвакуироваться с первой группой, ей предлагали, она ведь была самой младшей из всех работников. Но Йоко отказалась. Она до последнего…- Юми замолчала. Синдзи почувствовал, что она вот-вот заплачет. Но девушка сумела сдержаться. Её голос немного окреп, стал бодрее. –Йоко умерла, но я верю, что она меня видит. Ну, смотрит хоть иногда. И я делаю всё, чтоб ей там не было за меня стыдно. Надеюсь, она мной гордится.
    -Уверен, что так.
    Синдзи вдруг стало очень жалко Юми. И с чего она взяла, будто ей лучше, чем ему? Она потеряла единственного родного человека. Сам Синдзи тоже фактически круглый сирота, но у него хотя бы теоретически есть отец, хоть и никчёмный, но живой. «Нет, это я себя жалею попусту,- подумал парень, -а не она. Я в последнее время только и занимаюсь… как там Юми сказала?.. самоедством. Да. Пора прекращать жалеть себя любимого».
    Юми отвернулась от окна и подошла к кровати Синдзи.
    -Есть вещи, ради которых стоит жить, как бы трудно не было,- девушка улыбнулась. –Любовь. Дружба. Забота. Шоколадное мороженое, в конце концов.
    Синдзи не заметил шутку.
    -Любовь,- пробормотал он, удивлённый тем, что, услышав это слово, почему-то сразу представил себе Аску. Её образ возник у него перед глазами. –Любовь.- Почему Аска? Неужели он её любит? Или нет? Попробуй разберись. –А что такое любовь?- вдруг задал он самый глупый и самый трудный вопрос.
    Юми подняла брови. Вопрос поставил её в тупик. Но совсем ненадолго. Она широко улыбнулась и подала Синдзи руку.
    -Пойдём, я покажу тебе.
    Синдзи уже хотел было смутиться и покраснеть. Но заметив реакцию пациента, Юми бросила на него взгляд, явно говоривший: «Эй, парень, а ну-ка выбрось эту пошлятину из головы!».
    -Можешь встать, Синдзи?
    -Думаю, да.
    Не без помощи медсестры он поднялся с койки. Это оказалось довольно болезненно (лёгкие и рёбра живо о себе напомнили, да и голова слегка кружилась), но вполне терпимо. Юми подвела его к окну и отдёрнула штору.
    Оказалось, палата находилась на третьем этаже. Её окна выходили за задний двор больницы, превращённый в мини-парк (три клумбы, несколько деревьев и семь скамеек) для пациентов, которые могли ходить и которым врачи разрешали прогулки; так же сюда приходили и навещающие.
    -Смотри,- Юми указала на этот парк. –Видишь пожилую пару?
    Синдзи пригляделся. Да, на одной из скамеек сидели мужчина и женщина, на вид им было лет по семьдесят, а то и больше. Они о чём-то разговаривали, держась за руки. Их глаза сияли, Синдзи заметил это даже с такого расстояния.
    -Они женаты уже пятьдесят лет,- поведала Юми. –Я живу на одной лестничной площадке с ними. Мы частенько общаемся, так что я их неплохо знаю. В прошлом месяце госпожа Акао заболела и попала сюда. Её, конечно, лечат бесплатно; но с деньгами у стариков всё равно туго. Господин Тосихиро навещает её каждый день. И всегда приносит конфеты. И не слушает никаких возражений. Жена знает, что у них проблемы с финансами, но и не представляет, что муж, чтобы покупать эти конфеты обходится без завтрака или без ужина; господин Тосихиро никогда ей об этом не расскажет. А она выменивает у медсестёр почти все конфеты на мазь от ревматизма. Для мужа. У него болят суставы, но порой не получается покупать лекарства. И так каждый день: он приносит ей конфеты, она вручает ему мазь и тоже не терпит прекословий. По-моему, это и есть любовь. Как ты считаешь, Синдзи?
    -Да. Ты права,- он продолжал глядеть на пожилую пару. Какие же они счастливые. Им несказанно повезло, что они есть друг у друга. А Синдзи смог бы сделать нечто подобное для Аски? Ну конечно смог бы, и не только для Аски; но именно ради неё он бы старался больше всего. Вопрос в том, стала ли бы она чем-то жертвовать ради него? Вряд ли. Ей на него попросту наплевать. –Хорошо, что они оба любят,- Синдзи с трудом вздохнул.
    Юми перевела взгляд на него.
    -И чего это мы такие грустные?- смешливо произнесла она. –Уж не мучает ли нас безответная любовь?- Синдзи не ответил. Юми поняла, что угадала, и стала серьёзнее. Немного. –И кто же предмет нашей страсти? Не рыжий ли дьяволёнок, который сутки просидел у твоей палаты: с момента, когда тебя привезли до момента, когда ты очнулся?
    Синдзи широко раскрыл глаза.
    -Что? Она была здесь?
    -Ага, значит, я угадала?! Да, была. Засела в коридоре как партизан. Часто заглядывала к тебе в палату. Делала вид, будто ей всё равно, но уходить отказывалась наотрез. Пока ей не сказали, что ты пришёл в себя, и твоя жизнь вне опасности. Так что, Ромео, твоя любовь не совсем безответная. Можно мне высказаться по поводу твоей избранницы?- Синдзи, в один момент ставший самым счастливым человеком в мире, кивнул. –Девчонка красивая. Непростая, но хорошая, только успешно это скрывает. С ней, конечно, по началу нелегко, но ей самой ещё труднее, хотя она и не признаётся. Она не хочет ни к кому привязываться, думает, что, в конечном счете, это принесёт ей только разочарование и боль. Но к тебе она уже привязалась и крепко. Так что – дерзай.
    Синдзи улыбнулся:
    -Ты случайно не психолог?
    -Нет пока, -Юми скромно опустила глазки. –Но собираюсь поступать в университет в следующем году. Если, конечно, университет к тому времени останется цел. И, вообще, если наш город будет существовать. А это зависит от тебя.
    Синдзи мигом насторожился. Ну вот, опять. Обязательно надо было напоминать? Снова закружились мысли о непомерной ответственности, чудовищной нагрузке и вопиющей несправедливости. Ему… им по четырнадцать лет, они, в сущности, ещё дети, а на них свалили такое бремя. Разве это справедливо?
    Юми поняла, о чём он думает. Она опять стала смотреть в окно. Светило солнце, на небе не было ни облачка. День выдался жарким. В малюсеньком самодельном больничном парке было достаточно людно. Супруги Тосихиро и Акао; беременная женщина из четвертого отделения с навестившей её матерью; мужчина, вчера попавший в аварию и отделавшийся переломом руки, и пришедшие к нему жена и трое детей. Юми знала всех этих людей. Одних близко, других - нет, третьих едва-едва. Но с каждым из них она общалась хотя бы вскользь. И они были ей симпатичны, даже дороги.
    -Синдзи, я знаю, что тебе и тем двум девочкам очень тяжело. Ты думаешь, это нечестно по отношению к вам. И ты прав. Наверное, кто-то очень виноват перед вами. Но не эти люди,- она кивнула на двор и его посетителей. –Некоторые из них и рады были бы взять на себя ваше бремя, да не могут. Вы ничего не должны этим людям, но только вы в состоянии спасти их. Так получилось, и этого не изменишь. Вот и всё.
    Удивительно, но Синдзи после слов Юми стало гораздо легче. Он ничего не должен, но помогает людям. И он не трус, иначе «нашёл бы способ сбежать». Значит, в нём есть хорошее. Много хорошего. Он не ничтожество. Он – Икари Синдзи, пилот Евангелиона и просто хороший парень. В памяти всплыло то, что сказала Юми тогда в парке: «Ты замечательный парень. Не забывай об этом». А он забыл. Что ж, значит, надо вспомнить.
    -На ваших плечах огромный груз,- Юми опять взглянула на Синдзи. –А за плечами – миллионы людей, которых вы защищаете. Это, должно быть, ужасно трудно. Груз давит, и иногда кажется, что ты вот-вот сломаешься. Но те, кого ты оберегаешь, могут помочь, поддержать по мере сил. Ты ещё, наверное, не понимаешь, какое счастье – если кто-то в тебе нуждается, и как страшно, когда ты никому не нужен, не за кого сражаться, не для кого жить.- «Что же мне теперь, жить для всего человечества?»- растерялся Синдзи, но не успел спросить, как получил ответ: -Сейчас я говорю о твоих близких. Они тоже у тебя за плечами, притом в первых рядах. Дорогие тебе люди нуждаются в твоей помощи и защите, даже если они сами защитники. Думай о них.

    4

    -Синдзи, пошевеливайся!- Как ни странно, но это сказала Мисато, а не Аска.
    Сегодня они обе вели себя странно. И если нервозность майора можно было списать на трудности с работой, то необычайное миролюбие Второго Дитя не поддавалось никакой логике. Может, Аске просто надоело быть злюкой? Неужели такое возможно?
    -Как ты, Синдзи-кун?- заботливо спросила Аска.
    Парень окончательно обалдел.
    -Нормально, пробормотал он. –Я рад, что меня наконец-то выписали.
    -Быстрее,- опять поторопила Мисато.
    Троица уже была на первом этаже больничного здания, так сказать, в двух шагах от свободы, то есть выхода. Неожиданно Синдзи сказал:
    -Я должен кое с кем попрощаться. Подождёте?
    -У нас… ладно, у меня нет времени!- взъелась Мисато. – Я не могу ждать. Если хочешь задержаться – пожалуйста, но тогда домой пойдёшь пешком.
    -Ну и ладно,- безразлично и твёрдо отозвался парень. –Не смею задерживать.
    Майор раскрыла рот от изумления. Что это с её подопечным? Он стал так уверен в себе. Молодая женщина смягчилась:
    -Прости, Синдзи, но я, правда, должна побыстрее прибыть в офис NERV. Это очень важно.
    -Поезжайте. Я останусь с ним. Потом мы пройдёмся до дома или возьмём такси, если Синдзи будет тяжело идти.- Аска сказала это не только спокойно, но даже ласково.
    Мисато вновь поразилось. Да что сегодня с детьми? Сами на себя не похожи. Впрочем, изменения, кажется, в лучшую сторону. Наверное, Аска права. «Надеюсь, она не взбесится от какого-нибудь пустяка и не прибьет Синдзи по дороге». Вслух же майор сказала:
    -Да, это хорошая мысль.