---

Глава XV Человек без Имени.

    
    Jedem das Seine
    Каждому свое.
    
    Дата: 13 октября 1949 года
    Время: ученичество
    Место: Альпы
    
    Давным-давно, в сказочные времена, когда на невинное небо впервые поднялась Белая Луна, из серебряного света и красной земли родились два Начала, два ростка одного Древа, имя которому - Бог. Начала росли, и вместе с ними рос наш Мир, пока еще пустой и безмолвный, не знающий ни Света, ни Тьмы, ни Добра, ни Зла, ни Жизни, ни Смерти.
    Начала крепли, набирались сил и, однажды они осознали, что существуют. Начала открыли глаза и увидели, что они различны, и, в тоже время, похожи. Начала улыбнулись и дали друг-другу Имена:
    - Ты Жизнь.
    - Ты Мудрость.
    И в тот же миг, Начала поняли, что они одиноки. В спящем Мире некому давать жизнь и не с кем делиться мудростью. Тогда Начала решили разбудить Мир и наполнить его смыслом. Но каким? Каждое Начало понимало его по-своему. Так родился первый в Мире спор:
    - Мои творения будут совершенны, как совершенен Я. Среди вечно прекрасных, Я возрадуюсь и забуду про одиночество. Таково мое Слово. – молвило Начало Жизни.
    - Мои творения начнут с малого, но достигнут великого. Созерцая их, Я возрадуюсь и забуду про одиночество. Таково мое Слово. – молвило Начало Мудрости.
    Мир терпеливо ждал, но спору Начал не было конца. Никто не мог взять верх, ибо не может одна ветвь единого Древа победить другую. Это понимал Мир, и в конце-концов поняли Начала.
    - Что же нам делать? Как побороть одиночество? Каким Словом наполнить пустоту? – вопрошали они.
    
    Наставница за кафедрой скорбно посмотрела на почтительно внимающую аудиторию. Послушники – трое юношей и две девушки, всем лет по 17-18 – опустили головы, будто пытаясь прочесть ответ на столешницах школьных парт.
    Повисла торжественная тишина, в которой отчетливо слышалось воркование голубей, поколениями живущих в укромных закутках старинного Замка Ордена Веритианцев. Классная комната располагалась в одной из его боковых башен, почти под самой крышей.
    Наставница замерла около доски, переводя испытующий взгляд с одного юного лица на другое. Глаза у нее были большие и немигающие, да и вся она внешне походила на старую сову, ряженую в черную мантию до пят. Послушники, в свою очередь, похожие на маленьких воробышков в сереньких, безликих робах, старательно хмурили юные лбы. Так принято. Наставница рассказывала Историю о Сотворении Мира каждую неделю и каждый раз все обязаны были делать вид, будто слышат ее впервые.
    Я подавил непроизвольный зевок и, как мог незаметно, скосил взгляд в сторону.
    В ярко-желтых лучах Солнца из трех маленьких зарешеточенных окон танцевали пылинки. Мне давно уже обрыгли обязательные уроки, но сама классная комната, старомодная, пыльная, немного сказочная, по-прежнему нравилась. Я любил рассматривать корешки старинных фолиантов на полках солидного книжного шкафа. Я мог до бесконечности распутывать глазами хитросплетения кабаллических символов на потемневших от времени картинах в вычурных рамах: Адама Ришон, Адам Кадмон, несколько вариантов Древа Сефирот… Сладостное чувство собственной причастности к настоящему, древнему, тайному кружило голову. Постигать чистое, непорочное Знание, не изгаженное человеческой глупостью и жадностью… Да, это мое.
    Законченный интерьер классной комнаты портило знамя Ордена, лениво колыхающееся над кафедрой. На темно-синем фоне сверкали серебряная крепостная башня и вышитое под ней латинское слово "Veritas". Какая нелепость! Уж чего-чего, а Истина давно забыла дорогу в Замок.
    Наставница соизволила открыть рот. Внимайте, мол, дети мои. Я мысленно поморщился.
    - Два Слова – Один Мир. Что есть Истина, а что есть Ложь? И есть ли отличия? Слушайте же окончание истории.
    Послушники с облегчением подняли головы и преданно воззрились на Наставницу. Им действительно нравились сказочные бредни. Сперва я над ними насмехался, потом научился относиться снисходительно. Меня избрали меня, потому что я лучший. Надо вести себя соответствующе.
    Внешне я старался особо не выделяться и на уроках всегда изображал хорошего послушника, благо на моем излюбленном месте в углу обычно царила тень. Удобно сидеть, наблюдать со стороны и делать правильные выводы. Я должен учиться всему и всегда. День без новых знаний потерян зря. Так сказали Учителя. Мои настоящие Учителя.
    Кто мои случайные товарищи по скучным урокам, откуда они и как жили до попадания в Орден, я не знал и узнавать не собирался. Ни с кем из учеников я не дружил, но не с кем и не враждовал. Я не лез на рожон, но и не прятался под партой. Я просто шел отдельно от всех. Знаю, знаю, что за моей спиной шепчутся: "Брезгливый то, Брезгливый се…", но давно научился не обращать на подобную ерунду внимания.
    Брезгливый… Это моя кличка, полученная за вечно брезгливое, по мнению окружающих, выражение лица. Дело в том, что, попав в Орден, мы лишились имен. По настоящему. Великий Магистр Веритианцев заглянул каждому в глаза, прошептал что-то на латыни и, как только его стариковский голос стих, наших прежних, привычных, вплетенных в душу имен не стало. Они развелись без остатка, словно дым на ветру, оставив после себя холодную, пугающую пустоту. Мальчики уходили с Первого Посвящения побледневшими, девочки глотали слезы. Одному мне было все равно.
    Воспоминания нахлынули внезапно и, как всегда, не вовремя. Я учусь контролировать эмоции, но до совершенства еще далеко.
    Пять лет назад я жил в своем доме, спал в своей кровати и любил своих родителей. В одну ночь я потерял все. Иногда в ночных кошмарах мне снится черное небо, подсвеченное вспышками зенитных орудий, лучи прожекторов, шарящие по облакам, вой серен, гул, вой, грохот и где-то высоко-высоко - темные силуэты "летающих крепостей". Бомбардировщики налетели внезапно, словно гром с неба. Мало кто успел добежать до убежищ. Одна из сотен бомб попала в мой дом. Взрывной волной меня выкинуло на улицу. Говорят, выжил чудом. Для моей семьи чуда не хватило. Я остался один среди развалин, голода и разрухи. Я бродяжничал, прятался по ночам в подвалах, воровал еду. Я видел, как разрушенные улицы моего города топчут сапоги врагов, видел, как погибают последние защитники, видел отвратительную красную тряпку на поверженном Рейхстаге. Слышал вопли радости на чужом языке. Никогда не забуду мародерства, грабежи, насилие…
    Война закончилась. У меня ни осталось, ни семьи, ни страны.
    Спустя какое-то время я попал в детский дом. Там я повстречался со странными людьми, как впоследствии оказалось – Рыцарями Веритианцами. Мое грязное, исхудавшее лицо с горящими глазами им чем-то приглянулось. Меня привезли в Замок, отмыли, накормили и, вместе с небольшой кучкой таких же военных сирот, поставили пред светлые очи Великого Магистра. Так я стал послушником Ордена, чья прямая обязанность – постигать мудрость, чтобы в отдаленной перспективе войти в круг посвященных братьев.
    Но настоящие Учителя явились мне позже. Именно тогда началась моя новая жизнь.
    Наставница продолжала проникновенно вещать. Голос у нее красивый и хорошо поставленный, этого не отнять:
    
    Начала спорили, Начала боролись, но силы были равны. И когда ярость сражения дошла до небес, переполнилась чаша терпения Мира. Грянул гром, потрясший сами основы мироздания, и уста Начал закрыла печать безмолвия. Лишенные голосов, замерли они между холодным небом и пустой землей, и горестно содрогались, тщась вымолвить хоть слово.
    Мир ждал.
    Долго бились начала и, наконец, обессиленные, застыли.
    И впервые услышали что-то, кроме своих собственных слов.
    Начала заворожено слушали Тишину.
    И узрели Начала, что Мир огромен.
    И поняли Начала, что хватит в Нем места для всех Слов.
    И осознали Начала, что они должны сделать.
    Мир снял печати с их уст.
    Начала изрекли первые Слова. И было их так много, что первые слова сложились в первые Песни.
    Из Песни Жизни родились великие создания, вечные и прекрасные. Так появились Ангелы. Их цветом стал синий.
    Из Песни Мудрости родились создания слабые телом, но гордые душой. Так появились твари земные, морские и воздушные. Так появились люди. Так появился Лилим. Их цветом стал красный.
    Ангелы и Лилим наполнили Мир смыслом. Начался ход времен. Счастливые Начала кружились в танце над пробудившимся Миром, с любовью созерцая успехи своих творений.
    Лилим заселял землю, познавал тайны и исполнял мечты. Ангелы парили в небесах, внимая пению Мира.
    Но недолог оказался Золотой Век.
    
    Наставница выдержала еще одну драматическую паузу и, кажется, даже слегка всхлипнула. В ней определенно пропадала талантливая актриса.
    
    Мир, что показался таким огромным для Начал, постепенно стал тесен для Лилим. Им уже мало было земли, и они обратили свой алчущий взор к небесам. Но небеса с начала времен принадлежали Ангелам.
    И обуял Лилим грех завести и закричали они небесам: Почему мы созданы слабыми, а Ангелы сильными? Почему мы мерзнем на холоде и обжигаемся от огня? Почему мы страдаем от голода и мучаемся жаждой? Почему, о Начала?
    Начала прервали свой танец и попытались дать ответ. Но не смогли.
    Тогда зависть зажгла огонь гнева и гордыни. Решили Лилим идти войной на небеса.
    Так случилась первая и самая страшная война.
    Услышав вызов, могучие Ангелы лишь презрительно отвернулись. Что им, владеющим всей силой Мира, до злобы несовершенных существ? Одного не учли Ангелы – мощь Лилим не в телах, но в их свободных душах. Лилим сам прокладывает себе путь. И если перед ним встают неприступные горы, Лилим всегда найдет заветную тропу.
    И увидели Ангелы, как низвергаются вниз их павшие собратья. И ужаснулись они. И обрушили на землю водопад пылающей ярости.
    Мир содрогнулся от боли. Заплакали Начала:
    - Что же нам делать? Как остановить безумие?
    Начала понимали: если не рассудить их творения, то творения уничтожат друг-друга. Но также понимали они – это не в их власти. Нужен кто-то, способный понять и Ангелов и Лилим. Кто-то, в чьих силах принять Решение, которое устроит всех.
    И тогда Начала слились воедино, и из их союза родилось создание, плоть от плоти Жизни и Мудрости. И назвали ее Дитя Судьбы. Ее цветом стал фиолетовый.
    Дитя Судьбы ступила на выжженную землю, взглянула на почерневшие небеса и вынесла вердикт. Голос ее услышали все.
    - Сколько бы ни был огромен Мир, он слишком тесен для всех творений. Кто-то должен уйти.
    Время остановилось.
    - Слушайте меня Ангелы, творения Начала Жизни и Лилим, творения Начала Мудрости. Я Дитя Судьбы, рожденная священным союзом, словом своим делю Мир на две части. Лилим! Все, что могут увидеть ваши глаза и услышать уши, все, что вы способны познать обонянием и прикосновением, все это отныне ваше. Владейте. Ангелы! Вам достанутся тайные сферы, куда нет и не будет пути никому, кромке вас. Владейте. Я, Дитя Судьбы, сказала свое Слово. Во имя Жизни и Мудрости, ДА БУДЕТ ТАК!
    Начала благословили ее суд.
    Так наш Мир, некогда единый, распался надвое: на мир Лилим и на мир Ангелов. Не стало более причин для вражды. Начала утерли слезы. Тела их уснули в красной земле, а могучие души воспарили к звездам. Там они приняли Дитя Судьбы в свои объятия и вместе ушли в священное место, что сияет между двумя мирами.
    Так было и, если опять будет нарушена гармония, повториться вновь.
    Во имя Жизни и Мудрости…
    
    - …ДА БУДЕТ ТАК! – хором закончили послушники. Наставница одобрительно кивнула.
    Мне захотелось почистить зубы.
    Идеологии Веритианцев представляла собой прогнившее за столетия болото бреда и противоречий. Как, например, можно сочетать сказки, подобные только что прослушанной, и регулярные службы в католической церкви на территории Замка? И это не говоря уже про изучение классической Кабалы и прочего, за что, по идее, принято карать отлучением? А незаслуженные дифирамбы в сторону так называемой "Дитя Судьбы", в истории более известной, как Инквизитор - палач и убийца целого народа? Удивляюсь, как у Наставницы до сих пор язык не отсох.
    Ложь и лицемерие – вот чем потчуют неофитов в Ордене.
    - Продолжим постигать мудрость, дети мои. Путь познания суров, но он стоит того, чтобы по нему пройти. Однако прежде чем двигаться дальше, надо закрепит пройденное. Из камней знаний мы строим великую Башню, но ее красота рухнет, если не вложить труд в фундамент.
    Послушники напряглись.
    - Дочь моя, перечисли нам… - Наставница с умным видом задала очередной глупейший вопрос.
    Худая, угловатая, девушка-заморыш с первой парты вздрогнула. У нас не было имен, но почему-то некогда не возникало сомнений, кого Наставница имеет в виду. Послушница встала, держа голову почтительно склоненной, и пролепетала ответ.
    Наставница ободряюще улыбнулась:
    - Очень хорошо, дочь моя, но, прошу тебя, держи руки прямо. Здесь тебе некого боятся.
    - Простите меня, Наставница. – послушница, с видимым усилием, убрала ладонь с правого предплечья. Все знали, что на коже девушки был выколот лагерный номер. Толи еврейка, толи цыганка, толи еще кто. Мне без разницы. Ни ненависти, ни сочувствия я к ней не испытывал. Я выше этого.
    - Ты прилежная послушница, дочь моя. Вам всем стоит брать с нее пример. Садись.
    Девушка рухнула на скамью, будто у нее отказали ноги.
    - Сын мой, расскажи нам…
    У Наставницы были вопросы для каждого послушника. Дойдет очередь и до меня. Я не боялся.
    Скорей бы вернуться в свою келью! Только там я смогу воззвать к Учителям. Мне так нужен их совет и благословление!
    Потому что я решился. Наконец.
    

    
    Когда я открыл деревянную дверь своего обиталища, Солнце уже почти село. Еще один день пропал практически впустую.
    Послушники Ордена постигали так называемые "знания" с раннего утра и до позднего вечера, с перерывами на прием простой, но сытной пищи и молитвы. Собственно, именно регулярная кормежка удержала меня и других послушников от попыток бегства в первую же неделю служения. Тогда мы, озлобленные малолетние бродяги, не доверяли никому. Особенно взрослым, умеющим отбирать у людей имена. Но за стенами Замка было холодно, голодно и страшно. И мы остались. Потом другим полюбились сказки Наставницы, а ко мне пришла мудрость Учителей.
    Веритианцы, от щедрот своих, выделили каждому послушнику отдельную каморку, называемую красивым словом "келья". Каменный пол, каменные стены, низкий потолок. Мне еще ничего, а вот послушники постарше царапали кладку головами. Вдоль длинной стены – узкий, жесткий топчан, укрытый грубым одеялом. На этом список мебели заканчивался. Днем келью освещало маленькое окошко, забранное решеткой, а ночью прилежный послушник обязан крепко спать. Ни свечей, ни электричества ему не полагалось.
    Я сел на топчан, замер, прислушался. Кроме стука моего сердца – ничего. Тогда я осторожно пошарил ногой под топчаном. К моему огромному облегчению, мешок был на месте. Все время жизни в Ордене меня не отпускает чувство, что за мной неусыпно наблюдают. Даже в закрытой келье. Не знаю только как. Только в тени Учителей я чувствовал себя в безопасности и мог быть самим собой.
    - ТВОЙ ЗОВ ПРЕРВАЛ НАШИ РАЗМЫШЛЕНИЯ.
    Теплая волна радости разлилась по моей груди.
    Учителя пришли.
    Я вскочил на ноги и склонился в глубоком поклоне.
    - ЧТО ТЫ ХОТЕЛ НАМ СКАЗАТЬ?
    Я поднял голову.
    Как и всегда, в моей маленькой келье чудесным образом поместился величественный монолит из черного, похожего на обсидиан, материала с гладкой матовой поверхностью. В высоту он достигал пяти метров, а в ширину - около полутора. В верхней части монолита был выгравирован символ, которого нам, послушникам, никогда не показывали: треугольный щит с двумя вертикальными рядами глаз - три глаза с левой стороны, четыре с правой. Итого, семь разноцветных глаз. Живых глаз.
    Семь пронзительных взглядов сошлись на мне. Я знал, что не должен отворачиваться. И не отвернулся.
    - МОЖЕШЬ ГОВОРИТЬ.
    Голос монолита сложно описать словами. Его речь то сливалась в один низкий рокот, то вдруг распадалась на отдельные голоса. Когда предо мной приоткрылась завеса тайны, я перестал удивляться. Внутри монолита с древних времен прибывали души его создателей – членов Совета Семерых, величайших мудрецов в истории Лилим, некогда правивших семью городами-полисами погибшей Атлантиды.
    Веритианцы называли монолит Свитками Мертвого Моря. Одна из многих Орденских несуразиц.
    После года учебы, Наставница поведала нам историю появления Ордена. Во времена Первого Крестового Похода, трое рыцарей-тамплиеров нашли пещеру в скалах близ Мертвого Моря. Была ли находка случайной или же рыцарей кто-то направлял доподлинной неизвестно. В пещере искателей ждали несколько полуистлевших корзин с медными свитками и черный монолит. В тот же миг рыцари перестали быть тамплиерами. Они выкинули белые плащи с красными крестами и тайно перевезли находки во Францию. Тогда рыцари верили, что именно свитки были главным сокровищем пещеры. Позеленевшие от времени куски меди, по их мнению, хранили утерянные знания о христианской вере. Возможно, даже истинное Евангелие. Но никто из рыцарей, увы, не знал арамейского языка. Зато они смогли надежно спрятать свитки вместе с монолитом и организовать тайное общество для их охраны. Так появился рыцарский Орден Веритианцев – Хранителей Истины.
    Прошло столетие прежде чем Веритианцы осознали, что, на самом деле, является истинным сокровищем. Худо-бедно научившись читать Монолит, Рыцари обеспечили себе будущее. Только его подсказкам Орден просуществовал так долго, счастливо избежав всех исторических неурядиц. А медные свитки оказались обычными религиозными бреднями некой еврейской секты, уничтоженной еще римлянами в пылу Иудейского восстания.
    Монолит мог наделить Веритианцев невиданной доселе мудростью. Они ограничились заботой о собственных животах. Пора что-то менять.
    - Учителя, я прошу вашего благословления. – я следил, чтобы мой голос не дрожал. Учителя не терпели слабость.
    - ТЫ ГОТОВ ОТВЕЧАТЬ ЗА СВОИ РЕШЕНИЯ?
    - Да, Учителя. Здесь… - я окинул взглядом ненавистные стены. - … здесь я ничего не добьюсь. Глупость и заблуждения Веритианцев крепли столетиями. Мне не изменить сложившейся порядок вещей. Меня либо убьют, либо сломают, превратив в еще одного ленивого Рыцаря, наживающегося на Вашей мудрости. Я этого не хочу.
    - ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ИЗМЕНИТЬ ЭТОТ ОРДЕН, И ПОЭТОМУ РЕШИЛ СОЗДАТЬ СВОЙ?
    Учителя осуждают меня? Учителя не верят в меня? Я испытал почти физическую боль. Но нашел в себе силы ответить:
    - Вы хорошо учили меня, Учителя. Я знаю, что и как должен делать. Я уйду далеко и…
    - ЕСЛИ ТЫ УЙДЕШЬ СЛИШКОМ ДАЛЕКО, МЫ НЕ СМОЖЕМ ДЕЛИТСЯ СВОЕЙ МУДРОСТЬЮ.
    Я боялся этого. За стенами Замка мне придется сражаться в одиночку. Без Учителей. Ногти больно вонзились в ладонь:
    - Я смогу. Я справлюсь. И однажды я вернусь за вами.
    Учителя замолчали. Я с дрожью в сердце ждал своей участи.
    - МЫ НЕ ОШИБЛИСЬ В ТЕБЕ. МЫ БЛАГОСЛАВЛЯЕМ ТЕБЯ. БУДЬ СТОЙКИМ, МЛАДШИЙ.
    Некогда еще я не был так счастлив. Младший! Учителя назвали меня Младшим! Они признали меня! Они верят в меня! Они любят меня! И это только начало! Когда-нибудь я стану вровень с Ними!
    - ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ТЕБЯ ЖДЕТ, МЛАДШИЙ. НЕВЕЖЕСТВО ЛИЛИМ ЗАШЛО СЛИШКОМ ДАЛЕКО. ПРОИЗОШЛО НЕМЫСЛИМОЕ – ПОТАКАЯ ЖАЖДЕ РАЗРУШЕНИЯ, ЛИЛИМ НАЧАЛ РАСЩЕПЛЯТЬ ОСНОВЫ МАТЕРИИ. ВО ВРЕМЕНА НАШЕГО МОГУЩЕСТВА, МЫ БЕСЖАЛОСТНО КАРАЛИ ГЛУПЦОВ, ОСМЕЛИВШИХСЯ ПРЕДЛОЖИТЬ ПОДОБНОЕ. СЕЙЧАС, СПУСТЯ БЕСЧИСЛЕННЫЕ СТОЛЕТИЯ ТЬМЫ, КТО-ТО ДРУГОЙ ДОЛЖЕН ЗАНЯТЬ НАШЕ МЕСТО.
    - Я сделаю это, Учителя! – с горячностью крикнул я.
    - НЕ РАЗАЧАРУЙ НАС, МЛАДШИЙ.
    Никогда, поклялся я себе. Никогда!
    Воодушевленный, я решился на последнюю просьбу. Я должен снова почувствовать себя полноценным человеком:
    - Учителя, я прошу Вас дать мне новое имя.
    - ИМЯ? РАЗВЕ У ТЕБЯ НЕТ ИМЕНИ?
    - Его украли. - зло прошептал я.
    - ВЕРНИ ЕГО СИЛОЙ.
    - Да, Учителя. – я поклонился, внутренне улыбаясь. У меня появился еще один повод бороться.
    Монолит с низким гулом растворился в воздухе. Его образ мог появиться где угодно в пределах Замка и оставаться невидимым для всех, кроме меня. Физически же, Монолит покоился глубоко под землей в вырубленной в скале камере. Послушникам его показывали на второй год обучения. До сих пор я ясно помню круглый зал и Монолит на каменном постаменте в центре. Он стоял в круге прожекторов, однако свет их не отражался, а скорее поглощался его черной поверхностью. Тогда я впервые почувствовал на себе внимательные взгляды семи живых глаз. Спустя неделю Монолит явился мне в келье. Я не испугался. Я словно ждал этой встречи всю свою жизнь.
    Я еще раз проверил спрятанный мешок. Две недели я по крохам таскал в келью еду. Еще я украл теплую одежду и несколько серебряных ложек из кухни. Не хочу вспоминать, каких нервов мне это стоило.
    Осталось дождаться ночи.
    И я пойду по дороге света.
    

    
    Дата: 20 апреля 2018 года
    Время: остановилось
    Место: там, где умирает надежда.
    
    Воспоминания - тяжкая ноша. Мы копим их всю жизнь, год за годом, слой за слоем. Воспоминания наполняют, кажущиеся бездонными, закрома нашего мозга, в полном беспорядке перемешивая главы прожитых лет. Что-то мы хотим выкинуть вон, а что, наоборот, сохранить и выставить на видное место. Но хорошее почему-то легко забывается, в то время как плохое, в лучшем случае, удается загнать вглубь. Это естественно, человеку легче учиться на поражениях, нежели на победах. К тому же, светлые воспоминания – крайне коварная штука. Слишком велик соблазн убежать в них навсегда. Чего не скажешь о воспоминаниях плохих – они гонят нас вперед. Однако какими бы ни были воспоминания, они все имеют вес. Чем больше воспоминаний, тем больше приходиться нести. Если сил идти дальше не осталось, значит, вы постарели. Если вы потеряли контроль над воспоминаниями, значит, вы устали жить.
    Человеку без имени любил придаваться воспоминаниям. Они казались ему приятным электрическим шумом, возникающим на тончайших золотых проводках, что частично заменяли ему мозговые нервы. Мягкое, успокаивающее шипение пробегало по искусственным синапсам, вживленных замес-то отмерших и подавало напряжение на электроды в полусонных центрах мыслительной активности. Обычно, такое происходило во время сна. Иногда наяву, хотя грань между двумя состояниями уже практически стерлась.
    В цветных снах человек без имени снова был молод и умел мечтать. Он тайно покинул Орден Веритианцев и, исполненный грандиозных планов, вступил на долгий и очень непростой путь. Все законы и принципы бытия в один голос твердили, что путь должен был оказаться коротким и бесславным. Однако у человека без имени, кроме веры в себя, была еще великолепные Учителя. Они многому его научили и, в том числе, как найти сторонников и подняться наверх. И, действительно, оказалось, что найти сторонников не так уж и сложно, если ты знаешь правильные слова. Гораздо труднее их удержать и приумножить. Человек без имени справился и с этим. Он правильно рассудил: лучший способ собрать свою паству – это забрать овец из чужого стада. Призвать под свое крыло людей уже имеющих неудачный опыт веры и, следовательно, морально готовых к принятию новых идеалов.
    Тайные общества… Про них слагают легенды и шепотом передают рассказы, по большей части не имеющие отношения к действительности. Тайные общества скрываются под разными вывесками и разными догмами, но, по глубинной своей сути, они ничем друг от друга не отличаются. Есть некая корневая идея, обычно отдаленная во времени: дождаться чего-то или кого-то, сделать какую-то архиважную работу, длинною в вечность… Вариантов много, но главное – конкретных результатов пастве, при ее жизни, не видать. Более того, даже знания о предмете ожиданий простой пастве недоступны. Все знания хранит весьма немногочисленная группа стариков, а остальным достаются крохи. У кого больше крох – тот выше в иерархии Тайных обществ. До вершин добираются немногие и уже достаточно подготовленными, чтобы понимание полнейшей бессмысленности и несостоятельности догм Тайного общества не вызвало неприятного удивления. Настоящая цель всех Тайных обществ – обычная борьба за власть. Вера тут не причем.
    Человек без имени отлично разобрался в этой системе. Лучшего он и желать не мог. Потому что в любом Тайном обществе всегда можно найти тех, кто действительно верил. Причем не все из них были обычными глупцами. Вера сродни наркотику. Ей подвластны даже лучшие умы поколения. Человеку без имени оставалось вовремя отыскивать достойных, еще не испорченных лживыми догмами, и призывать к себе. Потому что известно - человеку легче поверить, что его старый идеал ложный и принять новый, чем отказаться от веры вообще. А идеалы человека без имени превосходили чужие по всем статьям!
    Во-первых, он был готов поделиться со сторонниками всеми знаниями и отрицал принцип деления паствы на достойных и недостойных.
    Во-вторых, обещания должны были сбыться уже при жизни сторонников.
    И, в-третьих, идеалы человека без имени имели материальное подтверждение – Свитки Мертвого Моря, древний монолит атлантов, нагло украденный лжецами-рыцарями Ордена! Зачем верить в мифические образы, если рядом есть образ материальный?
    У человека без имени было то, чего не было у других.
    Собственный Золотой Телец.
    Слава нового молодого проповедника росла, но, даже обретя определенный вес, человек без имени сохранял прежнюю тактику. Он всегда приходил в стан идейных врагов один и вызывал желающих на бой. Бой, что страшнее и опаснее всех единоборств. Бой двух идеалов. Вера против веры. Слово против слова.
    Учителя сделали из человека без лица величайшего философа и теолога. Каждое его слово, словно разящий молот, сокрушало старые и никчемные догмы врагов. Человека без имени боялись и ненавидели, но судьба и сторонники хранили его от бед. Тайные общества одно за другим, присягали ему на верность. И все сложнее было сдерживать нетерпение.
    Свитки звали его! Он слышал их голоса во снах. Каждый новый день без Учителей приносил страдания. Но человек без имени выжидал.
    Веритианцы сильны. Их Орден могущественен. У них повсюду глаза и уши. Если поторопиться, если атаковать необдуманно, то проклятые Рыцари могут успеть скрыться вместе с сокровищем. Поэтому человек без имени продолжал набирать сторонников и, как умелый паук, постепенно опутывать Орден сетью собственных шпионов и доносчиков.
    Прошли годы прежде чем человек без имени понял, что его час пробил. К тому времени он повзрослел и обрел огромное влияние. На небосклоне тайных правительств взошла новая звезда.
    Посвященные называли ее SEELE.
    Во главе SEELE встали одиннадцать Братьев, стоящих у истоков новой веры. Выше них был только человек без имени. Чтобы не смущать паству, он выбрал себе несколько фальшивых имен. Из них лучше всего запомнилось одно:
    Кил Лоренц.
    Именно так в своих проклятиях его назвали умирающие Рыцари, когда человек без имени повел SEELE в финальную атаку на Орден.
    Замок был сожжен дотла. Человек без лица шел по залитым кровью коридорам. Он не чувствовал запах пороха и не слышал звуков выстрелов и криков последних погибающих защитников. Все его помыслы занимала одна цель:
    Учителя! Я иду к вам!
    По дороге человек без имени едва не споткнулся обо что-то, скосил взгляд и в свежем трупе узнал ту самую девушку с лагерным номером на плече. Чисто механически он отметил, что девушка выросла и стала Наставницей. Рядом лежали несколько детских тел в робах послушников. Видимо, убегая, они наткнулись на штурмовой отряд SEELE. Человек без имени равнодушно перешагнул через трупы.
    Потом с человеком без лица связались соратники. Штурмовики нашли Великого Магистра Веритианцев.
    Во время их первой встречи, Магистр уже был в летах, а к моменту второй он стал совсем стариком. Магистр собирался на покой и среди трупов Рыцарей в Замке лежал его приемник. Человек без имени приказал оставить их наедине.
    - Вы проиграли, Магистр. Скажите мне шифр и покончим с этим.
    Путь в хранилище Свитков преграждала массивная сейфовая дверь. Он мог приказать ее взорвать, но не хотел омрачать свою победу лишним шумом и мусором.
    Старик Магистр посмотрел ему в глаза. Человек без имени ждал гнева, презрения, ненависти, страха, наконец… А встретил глубокую печаль, усталость и… И сочувствие. Побежденный сочувствовал победителю.
    - Мальчик, ты провел в Ордене три года, но так ничего и не понял. Мы, Веритианцы, хранили не Свитки от мира, а мир от Свитков. Жаль, что у нашей Башни оказался такой хлипкий фундамент. Ибо Свитки – это вечное проклятие Лилим. Но теперь уже слишком поздно… ОНИ выбрали тебя. Владей. Шифр: 1307.
    Человек без имени пренебрежительно усмехнулся. Как же все оказалось просто.
    - А теперь старик, ты вернешь мне мое имя.
    Магистр с сожалением развел руками.
    - Увы, мальчик, только Бог может воскрешать мертвых.
    Человек без имени, издав сдавленный хрип, выхватил пистолет и выстрелил Магистру в голову. Когда пелена гнева спала с глаз, все было кончено. Великий Магистр покинул мир, а вместе с ним и надежда вернуть украденное имя.
    Человек без имени не успел ощутить отчаяние. Как только взор Великого Магистра потускнел, он испытал ни с чем не сравнимое чувство – Учителя взывали к нему. Из глубин подземелий под Замком шел их призыв, заглушивший все остальные мысли и чувства. Человек без имени призвал Братьев, и они вместе поспешили к конечной цели многолетнего труда.
    И вот, последние преграды пройдены. Свитки Мертвого Моря предстали пред ними во всем своем величии. Братья пали ниц. Человеку без имени, как самому достойному, было дозволено стоять.
    Учителя долго говорили с ними. Они показывали им видения последних дней цивилизации атлантов. Человек без имени и Братья видели, как сияющие города поглощает огонь, видели торжествующие орды первобытных дикарей и их не знающую жалости предводительницу.
    Инквизитора.
    - ТО, ЧТО НЕ УДАЛОСЬ НАМ, СВЕРШИТЕ ВЫ. – говорили им Учителя.
    Изменить Мир.
    Избавить Лилим от страданий.
    Вернуть утраченную мудрость
    Учителя приказали SEELE тайно направлять человечество. Слишком долго Лилим был предоставлен сам себе. Слишком долго страх и невежество мешали раскрыться истинному потенциалу людей. Отныне Наука должна стать новым Богом. Человечество расправит крылья и, спустя несколько поколений, сможет вырастить новых Гениев, что сделают первый шаг к постижению великих знаний атлантов. Учителя позаботиться об остальном. Это станет началом конца. Который подарит миру новое начало.
    Да будут отпущены грехи и Лилим и Ангелов…
    - МЫ ЖДЕМ, МЛАДШИЙ.
    Человеку без имени очень не хотелось выпутываться из мягкой паутины сна. Однако сон и Учителя были понятиями несовместимыми. Пришлось человеку без имени открыть глаза, если только так можно было назвать процесс включения глазных кибер-протезов. Мир, что он увидел, совсем не походил на цветные сны. Он был уродливым, примитивным и оцифрованным. Поверх крупных пикселей, изображающих пустой рабочий стол, пробежала колонка предупреждающих надписей и угрожающих цифр. Система жизнеобеспечения требовала ремонта, а немощное тело – смерти, как избавления.
    Больше всего на свете человек без имени боялся умереть и не увидеть плоды своих трудов. Судьба же, словно издеваясь, подкидывала ему одну болезнь за другой. Он быстро старел и слабел. Глаза отказывались видеть, а сердце биться. И что самое страшное – человеку без имени начал изменять его разум. Каждый новый день приходилось буквально вырывать с боем. Тогда то человек без имени и решился на отчаянный шаг – смерть в рассрочку. Отдавать себя безносой по частям, заменяя утраченное холодным металлом. Жизнь превратилась в гнилой, отдающий некрофилией, кошмар, но зато человек без имени получил столь желанную отсрочку.
    - ТЫ ИСПЫТЫВАЕШЬ НАШЕ ТЕРПЕНИЕ, МЛАДШИЙ.
    За кругом белого света вокруг рабочего стола начиналась сплошная тьма, из глубин которой на человека без имени смотрели семь разноцветных немигающих глаз. Свитки Мертвого Моря требовали отчета.
    - Я столько сделал и все еще "Младший"? – с застарелой, годами копившейся, обидой пробормотал человек без имени.
    Образ Монолита Свитков исчез и, спустя мгновение, навис над столом. Круг света ощутимо уменьшился. Всепоглощающая тьма придвинулась поближе. Сами Свитки покоились в одном из бесчисленных отсеков корабля. Человек без имени давно забыл где именно и сейчас не смог бы их отыскать, даже если бы ему было дано отсоединиться от системы жизнеобеспечения и встать с кресла.
    - ДА. ИБО С ТЕХ ПОР ТЫ НЕ ПРОДВИНУЛСЯ НИ НА ШАГ. МЫ РАЗОЧАРОВАНЫ, МЛАДШИЙ.
    На лице человека без имени, смахивающем на собственную посмертную маску, не отобразилось ничего. Лишь потеряв все, он понял смысл последних слов Великого Магистра. И принял его.
    Далеко не все из тех, с кем человек без имени создал SEELE, дожили до дня их триумфа – Второго Удара, когда они нашли и сокрушили Адама, физическое воплощение Начала Жизни. Братья умирали от болезней, старости и рук собственного окружения. Освободившиеся места в совете занимали новые Братья, и дело SEELE продолжало жить.
    Они были в шаге от окончательной победы… Самый опасный момент в любом плане.
    Создавая SEELE, молодой человек без имени вместе с молодыми соратниками боролся со стариками и их никчемными догмами. Но прошло время, и они, незаметно для себя, сами стали такими же стариками. Роли поменялись. Теперь им самим пришлось защищать свои догмы от молодого выскочки.
    SEELE хотели употребить силу на благо Лилим. Икари Гендо возжелал присвоить всю силу себе. В результате проиграли все.
    Два года человек без имени собирал обломки. У него не осталось ничего, кроме прямой дороги, ведущей во тьму и последней молитвы.
    Скорей бы все это закончилось…
    - ТЫ ХОЧЕШЬ УЙТИ, МЛАДШИЙ? ПРОЯВИ ТЕРПЕНИЕ. ЧТО ЗНАЧИТ ТВОЯ ЖИЗНЬ ПО СРАВНЕНИЮ С ВЕЧНОСТЬ, ЧТО ЖДАЛИ МЫ?
    - Вы мертвы. – усмехнулся человек без имени. От Учителей не скроешь ни одной мысли.
    - ТЫ ТОЖЕ.
    Да, он мертв. Учителя всегда правы. Всегда и во всем.
    - НАЧИНАЙ РИТУАЛ, МЛАДШИЙ.
    - Да, Учителя.
    Последняя молитва.
    И дорога во тьму…
    

    
    Дата: 20 апреля 2018 года
    Время: ближе к вечеру
    Место: Засекречено.
    
    Луч подствольного тактического фонаря выхватывал из темноты милейшие картины разгрома. Буйствовали в этой жилой комнате долго и весьма результативно.
    Матрас с койки скинут на пол, истоптан ногами и, похоже, погрызен зубами. Подушка разорвана пополам, наполнитель клочьями раскидан по всей комнате. Еще на полу что-то ярко блестит. Командир группы посветил на потолок и уважительно присвистнул. Плафон из прочного толстого стекла был разбит вдребезги.
    Осмотр стен выявил многочисленные смазанные отпечатки кровавых ладоней, словно кто-то, от души порезавшись, принялся шарить в темноте в поисках уже бесполезного выключателя. Рабочий стол перевернут на бок, все, что на нем лежало, методично переломано и рассеяно по полу. Особенно красиво смотрелись клавиши клавиатуры отдельно от клавиатуры. Системный блок компьютера остался погребенным под столом, а его плоский монитор с оторванным кабелем нашелся в противоположном конце комнаты.
    - Мистер, барахло ваше. – кивнул командир группы.
    В комнату, опасливо озираясь, просеменил щуплый субъект в комбинезоне техника. Вместо оружия он прижимал к груди бронированный спец-чемодан. Раздавив ботинком осколок стекла, субъект вздрогнул и выразил недовольство:
    - Мне нужен свет!
    - Тони, посвети мистеру. – великодушно разрешил командир группы.
    От группы сторожащих коридор внешне неотличимых спецназовцев в черной униформе отделился боец с кодовым именем "Тони". Настоящие имена остались на базе в штабных документах. Тони молча встал у стены, направив луч подствольного фонаря на разоренный рабочий стол.
    Субъект с чемоданчиком растерянно потоптался на месте:
    - Мне…
    - Клайв, Микки. – скомандовал, будто зевнул, командир.
    Еще два бойца зашли в комнату, плечами отодвинули субъекта в сторону, и, дружно взявшись, вернули опрокинутому столу правильное положение.
    - Все в порядке, мистер? – осведомился командир группы.
    - Э-э-э, да… Спасибо.
    - Работайте.
    Задачей субъекта было ходить из комнаты в комнату и собирать в свой чемоданчик всевозможные носители информации. Задача группы – охранять субъектову задницу.
    Субъект перво-наперво занялся системным блоком. На полный же осмотр помещения у него обычно уходило минут десять. Командование спешно подчищало улики. Значит, во властной кухне опять убежало молоко. Весьма желательно оказать подальше отсюда, когда наверху начнется разборка со срыванием пагонов.
    Внимание командира группы привлекла груда листов, вырванных из ежедневника. Осветив листы фонарем, он разглядел неровные, написанные от руки строчки. Командир дал волю любопытству.
    
    
    Эти записи – доказательства, что я не сошел с ума.
    Или, что сошел с ума не только я.
    Меня звали Гораций Гудспид. Я был математиком. Два месяца назад меня, и еще нескольких коллег, перевели в это проклятое место из Научного Отдела Нового NERV-Австралии. Нашей задачей было исследование Евангелиона нового типа. А оказалось, что это Оно исследовало нас.
    Я напрягаю остатки рассудка, чтобы успеть рассказать, как все рухнуло в бездну. Не знаю, сколько у меня осталось времени. Оно голодно.
    Это проклятое место называется Саркофаг-6. Всего Саркофагов девять. Они расположены по всем восточному полушарию, на приблизительно равных расстояниях от одного места в Японии, где расположен так называемый Геофронт. В каждом Саркофаге покоиться один Евангелион, класса Серийная Модель – самого жуткого порождения мрака, что мне приходилось встречать.
    И Саркофаги и их содержимое созданы организацией под названием SEELE. Цель мне неизвестна, но могу поднапрячь фантазию. Два месяца кошмара подарили мне изрядную порцию вдохновения.
    Сначала все шло вполне сносно, хотя еще при подлете к Саркофагу мы все ощутили, как… Смотрим в бездну? Да, именно так. А бездна смотрит на нас. Тогда мы не восприняли ощущения всерьез. Сослались на коллективное бессознательное, идиоты… Бежать, бежать надо было…
    Потом мы узнали, что обширную область вокруг Саркофага, люди в разговорах называют Зоной. Над ней не летают птицы, ее покинули животные, а в близлежащих населенных пунктах самый большой процент психиатрических заболеваний в Австралии. Руководство проекта, разумеется, объявила подобные разговоры вне закона. И где оно теперь, это руководство?
    Устроившись и выслушав вводный инструктаж, мы приступили к исследованиям. И снова странность: проходит одна неделя, вторая… А мы никак не можем привыкнуть к Серийной Модели. В Ангар входим только по крайней необходимости, едва ли не по жребию. Пытаемся взять себя в руки – не получается. Что же касается исследования… Мы последовательно подвергали Серийную Еву всем возможным тестам и измерениям. Снова и снова. На выходе стабильно – пшик. Начальство рвет и мечет. Результатов, очевидно, жаждут на самом верху.
    Единственный же результат нашей работы – это унылый вывод о невозможности существования Серийной Евы. Хотя, если говорить начистоту, в Научном Отделе NERV мы добились немногим большего. Евангелионы – создания не от мира сего. Но Серийная Ева нарушает даже проверенные принципы создания обычных Евангелионов! Помниться, мы тогда пошутили, что скучаем по старым добрым УПМам… Дураки, какими же мы были дураками…
    Безумие началось, когда при утреннем осмотре Серийной Евы, мы неожиданно обнаружили в LCL, заполнявшем ее резервуар, плавающую груду одежды: брюки, сорочки, лабораторные халаты… Откуда одежда взялась и почему не всплывала раньше, мы сперва не поняли. Потом выяснилось следующее:
    Два года назад Саркофаги были захвачены абсолютно пустыми. Ни оборудования, ни персонала, только голые стены и одинокие Серийные Евы. Официально считалось, что персонал успел дать деру. Теперь же оказалось, что это правильно лишь наполовину. Часть персонала SEELE действительно скрылась вместе с ценностями. А вот ученые, непосредственно участвующее в создании Серийной Евы, остались вместе со своим творением.
    Однако, где же их тела? Мы тщательно осмотрели резервуар с помощью зондов, но ничего не нашли. Должны же были остаться хотя бы кости!
    Один из наших тогда сказал, что эта находка - предупреждение от Серийной Евы. Как же он, сволочь, оказался прав…
    В ту ночь практически никто не смог заснуть. Вернулось знакомое ощущение близости голодной бездны. Я чувствовал себя маленьким кусочком еды на тарелке великана. Вот предо мною раскрывается его бездонная утроба и я падаю, падаю, падаю…
    Утром мы не досчитались одного. Оповестили руководство, руководство послало охранников… Безрезультатно.
    Вечером одежда пропавшего коллеги всплыла в резервуаре Серийной Евы. Что сказало руководство? А что оно могло еще сказать. Конечно, несчастный случай!
    Только тело опять не нашли.
    И началось…
    Каждый новый день оказывался страшнее предыдущего. Мы забыли про сон, мы сходили с ума. Мы дышали ощущением голодная бездны.
    Каждое утро начиналось с очередной смерти. Человек исчезал, а вечером в резервуаре всплывала его одежда. Некоторые, правда, уходили из жизни в рамках классической науки: вешались, резались, травились. Они, надо полагать, оказались покрепче остальных.
    Начальство пыталось навести порядок, однако все мы видели, что и оно на грани. Когда же исчез руководитель проекта, его заместитель, приняв бразды правления, объявил карантин и приказал изолировать Серийную Еву. Теперь с утра охрана находила еле живых безумцев, всю ночь бившихся об бронированные двери.
    Серийной Еве, как мне сейчас думается, это крайне не понравилось. Саркофаг окончательно стал соответствовать своему названию. Люди начали терять разум не только ночью, но и среди бела дня. Охрана утаскивала несчастных в лазарет, превращенный в тюрьму. Потом начались срывы среди охранников…
    Мой университетский приятель в те дни постоянно твердил: "Все в порядке, все образуется… Мы же люди! Люди!" Он повесился на брючном ремне. Я его уважаю.
    Кончилось все тем, что несколько охранников ворвались в лабораторию, где мы проводили страшные дни, и открыли огонь на поражение, основательно уменьшив наши и без того поредевшие ряды. Те, кто выжил, попрятались по углам. Я заперся в своей комнате. Где-то вдалеке продолжают стрелять…
    Цивилизация в нашем лице умерла. Мы впали в первобытную дикость.
    Четыре дня назад, новый руководитель проекта по громкой связи объявил нас всех врагами родины и приговорил к расстрелу. Потом он сутки, не переставая, пел нам гимны и, наконец, к моему глубочайшему облегчению, застрелился.
    Нам никто не поможет…
    Три дня назад в мою дверь долго стучались и с плачем умоляли впустить. Я забился под кровать. Стук в дверь оборвался жутким криком. Снова стало тихо.
    Нам никто не поможет…
    Дабы скоротать время до неминуемой кончины, я попытался думать. Что интересно – получилось. Кажется, я понял, чего от нас хочет Серийная Ева.
    Не знаю как, но SEELE удалось создать монстра, своим существованием нарушающее все постулаты экспериментальной теологии. Психоматрица Серийной Евы пуста, но сама она не мертва. И не жива. Она нежить. Поэтому Серийная Ева вечно голодна. Чтобы пробудится, ей нужны живые души. Много живых душ. Ученые SEELE накормили собой ее утробу, однако два года назад процесс не успели довести до конца. Теперь настал наш черед.
    Мы – корм для Серийной Евы.
    Нам никто не поможет…
    Я все ждал, когда же Серийная Ева примется за меня. И вот, дождался.
    Я заглянул в бездну…
    Какая приятная боль…
    Барабаны стучат во тьме…
    Меня больше нет.
    
    На этой строчке почерк окончательно превратился в бессмысленную кашу уродливых закорючек.
    Командир группы оглянулся на субъекта. Субъект перешел от раскурочивания компьютера к увлеченному копанию в ящиках стола. Командир тихо положил листки обратно на пол. Субъект, наверняка, затаил на него обиду и всенепременно стукнет кому не надо в штабе, если увидит столь вопиющее нарушение правил.
    Судя по расположению трупов в коридорах, персонал Саркофага, после того, как с ним была потеряна связь, распался на три… хм, стаи. Одни бились во внешние ворота, пытаясь выбраться на солнышко, вторые, с не меньшим упорством, бились в шлюз, мечтая добраться до Серийной Евы, ну а отдельные личности, типа Горацио Гудспида, заперлись в комнатах и кладовых. "Спасательную команду" Саркофаг встретил мертвенной тишиной. Не выжил никто. Остались только трупы с перекошенными лицами.
    Кому-то придется повозиться, убирая мусор.
    - Мистер, вы скоро? – командир спросил так, словно субъект застрял в туалете.
    - Делаю, что… - субъект раздраженно повернулся и моргнул.
    Командир группы увидел, как у субъекта расширяются от ужаса зрачки. Почуяв неладное, он резко развернулся…
    На Тони сверху прыгнуло что-то черное. Луч фонаря истерично заметался по стенам. Пронзительно заверещал субъект. В коридоре застрекотали автоматы и закричали бойцы.
    Все это командир группы успел заметить, уже проваливаясь в никуда. Последним кадром стали два красных огонька около его лица.
    
    - Лилим устал от своего несовершенства. Лилим устал от своей бессмысленности. Лилим устал ждать. – шептал человек без имени, сомкнув в молитве руки.
    - НАСТАНЕТ ЛИ КОНЕЦ СТРАДАНИЯМ ЛИЛИМ?
    - Да.
    
    Командир группы очнулся оттого, что его куда то волокут, как мешок с мусором. Наверху двигался потолок.
    - Господи Иисусе… Господи… - трясущимся голосом повторяли рядом.
    С трудом повернув голову, командир увидел одного из своих бойцов, а рядом с ним…
    Тварь отдаленно походила на человека. На тощего, непропорционально сложенного человека с ног до головы покрытым гладким черным веществом. Отвратительные длинные "руки" оканчивались молочно-белыми когтями вместо пальцев. Этими самыми когтями, тварь цепко держала бойца за подмышки. Следом двигались еще несколько ей подобных. Все с добычей. На лишенных лиц головах светились пары красных глаз.
    - Сэр! Сэр, что делать?! – очнулся еще один боец. Вопрос оборвался вскриком и громким стуком каски об пол.
    Командир попытался дернуться.
    Затылок оглушило болью.
    Перед тем, как снова потерять сознание, командир увидел голодную пасть.
    Голодную белую пасть.
    
    - Страданием отмечено рождение Лилим. Одиночеством наполнена жизнь Лилим. Пустотой оканчиваться смерть Лилим.
    - КТО ЗАСТУПИТЬСЯ ЗА ЛИЛИМ?
    - Мы.
    
    Сознание вновь вернулось к командиру группы, когда твари остановились. Разлепив глаза, он оказался лицом к лицу с трупом в лабораторном халате. Сместив взгляд, командир, сквозь пелену боли, прочитал надпись на бейджике: "Гораций Гудспид. Математик"
    Командиру захотелось смеяться.
    Впереди послышался гул открывающегося шлюза. Твари поволокли добычу дальше.
    Перед глазами потемнело…
    
    - Мы, SEELE, вечное утешение Лилим. Мы прокладываем Путь и ведем за собой. Мы храним мудрость и даруем надежду.
    - ПРИШЛО ЛИ ВРЕМЯ?
    - Пришло.
    
    Их втащили в бредового вида помещение, освещенное несколькими рядами прожекторов на высоченных стенах. Посреди помещения, командир увидел резервуар, наполненный желтой, маслянистой жидкостью. В резервуар по грудь была погружена огромная, белая, человекоподобная фигура. На вытянутой, слепой голове застыла в жуткой ухмылке красная пасть.
    Твари подтащили добычу к краю резервуара. Командир с равнодушной обреченностью понял, что сейчас произойдет. Спасибо Гудспиду и его предсмертным бредням.
    Чего же они ждут?
    Командир услышал, как сзади что-то приближается, громко хлюпая и шлепая лапами. Когда нечто вползло в его сектор обзора, командира едва не вырвало в LCL.
    Существо явно приходилось родственником черным тварям. Оно тоже было черным, у него тоже были четыре лапы и голова с красными глазами, но, вдобавок, на его спине при каждом шаге конвульсивно дергался отвратительный горб. Весел горб столько, что существу приходилось ковылять на четырех лапах.
    Добравшись до края резервуара, существо замерло, накапливая мышечное напряжение, потом резко прыгнуло на Серийную Еву. Существо приземлилось точно между исполинских лопаток, расплющившись от удара в черную кляксу. Клякса собралась в одну точку и, словно штопор, втянулась внутрь Серийной Евы.
    
    - Переполнилась чаша терпения, Лилим! И в час гнева, мы, SEELE, облеченные властью решать, взываем: Да отомкнуться засовы Комнаты Гафа, и да освободиться единая Душа Лилим!
    - МЫ ВИДИМ. МЫ ЗНАЕМ. МЫ ТРЕБУЕМ.
    - ПРИДИТЕ ЖЕ, ЗАЩИТНИКИ!
    
    Твари, будто по команде, сбросили добычу в резервуар. LCL жадно сомкнулось над головами бойцов.
    Нас больше нет…
    По телу Серийной Евы прошла судорога. Красная пасть распахнулась и огласила мир воплем огромного, уродливого, страдающего от боли новорожденного младенца.
    
    Жители нескольких небольших городков на границе запретной зоны ощутили, как содрогнулась земля. А вместе с землей содрогнулись сердца. В ужасе жители высыпали на пыльные улицы, где увидели померкнувшее Солнце и гигантский крест из белого огня, взметнувшийся высоко над горизонтом.
    Земля содрогнулась вновь, и на это раз никто не смог устоять на ногах. Люди закрыли лица руками, пытаясь спастись от нестерпимо яркого света. Поднялся разрушительной силы ветер, по ушам ударил гром. Ударная волна срывала с домов крыши и раскидывала людей, словно песчинки…
    В наш мир пришли Защитники.
    
    

    
    Дата: 20 апреля 2018 года
    Время: второй сон
    Место: Геофронт.
    
    Айони Скай мучил ночной кошмар. Девушка ворочалась на кровати, сминая простыни, и шептала неразборчиво одними губами. Ее спящий разум попал в паутину тягостных и пугающих видений. Руки и ноги опутаны гнилостными тряпками, взор закрывает белый туман, из смрадных глубин которого к девушке медленно подкрадывается… что-то… У Айони не было никакого желания подбирать описание. Она мучительно пыталась проснуться.
    В это время, на подоконник открытого окна спальни, приземлилась перепуганный, хрипло каркающий ворон. Айони дернулась, ощутив зов сквозь сон, но чтобы вырваться этого оказалось мало. Тогда Гамлет перелетел на край кровати, допрыгал до ног девушки и, подловив момент, клюнул прямо в высунувшуюся из-под одеяла пятку.
    - Ай! – громко пискнула Айони, рывком приняв сидячее положение.
    Голову будто наполнили свинцом, а потом хорошенько стукнули по черепу молотком, дабы разбить форму. Девушка сжала виски ладонями, пытаясь сложить осколки воедино.
    "Что… Что опять…"
    Сознание, уже не чаявшее освободиться от кошмара, теперь суматошно бросало в печку последние его ошметки. Айони не могла вспомнить, что конкретно ей снилось, но точно не солнечные блики на озерной глади - номер один в хит-параде ее любимых снов. Один только факт кошмара уже вызывал неприятные подозрения. Обычно девушка более или менее контролировала свои сновидения.
    В голове прояснилось настолько, что Айони смогла услышать Гамлета, отчаянно пытавшегося привлечь ее внимание. Пока она приходила в чувство, ворон перемахнул на тумбочку у изголовья кровати, и получил отличную возможность громко каркать прямо ей в ухо.
    Девушка протерла глаза. Очертания спальни постепенно проступали из красной пелены:
    - Это ты меня разбудил? Каркни, если я права.
    Кар!
    - Спасибо. – Айони пару раз глубоко вздохнула. – Попробую угадать: Что-то случилось?
    Кар!
    - Что-то плохое?
    Кар!!
    - Очень плохое?
    Кар!!!
    - Все, теперь я морально подготовилась. Выкладывай подробности.
    Гамлет перелетел к ней на колени, уронив на одеяло черной перо. Айони уравновесила сознание и вгляделась в глубину серых вороньих глаз.
    Когда, спустя минуту, она отвела взгляд, единственное, что смогла вымолвить побледневшая девушка, было короткое слово, прозвучавшее, словно эхо от стен бездонной пропасти:
    - Голод…
    И у этого Голода были крылья. Целых девять пар. Еще у Голода были тела с огромными пастями и ненасытными утробами.
    По всем законам такие чудовища не могли существовать, но они существовали и этим причиняли себе и Миру жуткую боль. Чудовища жаждали лишь одного – вернуться обратно в ничто. А для этого им надо было насытиться.
    Единственная подходящая для них еда хранилась в Черной Сфере Геофронта.
    Вот вам и причина кошмарного сна.
    Усилием воли Айони прогнала видение. Еще одним усилием девушка сосредоточилась на поиске средств спасения. Очевидно, необходимо срочно поднять тревогу. NERV-Япония, как известно, был создан именно для таких случаев. Но вот как им объяснить… Ладно, в любом случае для начала надо встать с кровати и одеться. Не стоит встречать очередную пакость от госпожи Судьбы в одной ночной рубашке.
    Айони вежливо согнала ворона с кровати, вылезла из-под одеяла, нащупала ногами тапочки и направилась в ванную. Наскоро приведя себя в порядок и одевшись, девушка отыскала на тумбочке в спальне казенный смартфорн. Вспыхнувший экран неприятно резанул по привыкшим к ночному полумраку глазам.
    "Итак, я могу…" – Айони мысленно перебирала варианты. - "Позвонить майору Уоллесу…"
    Девушка поморщилась, представив себе реакцию майора-тактики на звонок посреди ночи с требованием бить в набат, потому что ей приснился кошмар.
    "Отпадает… Еще я могу позвонить Икари-старшему. Он, скорее всего, поверит, но… Бр-р-р…"
    Айони зябко повела плечами. Общение с Икари Гендо вызвало у нее ассоциации, с танцем на минном поле. Только эти мины тебя убьют не сразу, а для начала унизят и помучают.
    "Только в самом крайнем случае… И, наконец, я могу никуда не звонить, а обратиться к специалисту… Отлично! Так и сделаю".
    Приняв решение, девушка вышла в прихожую. Там она одним плавным движением сняла с вешалки и надела знаменитый черный кожаный плащ. Следом за ней из спальни вылетел Гамлет и, не спрашивая разрешения, уселся у девушки на плече. Видимо, воронье чутье уверило его, что именно там сейчас наиболее безопасное место. Айони искренне надеялась, что сумеет оправдать оказанное доверие. Это в ее же интересах.
    Коридор общежития встретил ее тишиной и полумраком. Светильники на потолке сонно мерцали в приглушенном "ночном" режиме. Айони пощупала эмоциональный фон Геофронта. Так и есть - люди, по большей части, мирно спали и ни о чем не подозревали. Однако, осторожно просеяв общий поток чувств, девушка сумела вычленить слабую, как рябь на воде, дрожь. Кто-то еще был осведомлен о грядущем визите голодных чудовищ. До него, кстати, по прикидкам девушки оставалось еще несколько часов.
    "Чем-то мне эта дрожь кажется знакомой… Потом разберусь" – Айони завязала мысленный узелок на память.
    Для начала надо разбудить это сонное царство.
    Девушка подошла к соседней квартире и требовательно надавила на кнопку звонка. Послышался лай большой и солидной собаки, потом, чуть погодя, звуки возни в темноте и приглушенные ругательства.
    - Ну и кто там? – раздраженно поинтересовались с другой стороны двери.
    - Аска, открывай. У нас проблемы.
    Замок щелкнул.
    - А, по-моему, у тебя. – Аска, облокотившись на косяк двери, окинула Айони сонным взглядом. Поверх ночной рубашки она накинула домашний халат. Разуметься, красный. – Причем большие.
    Сбоку от нее протиснулась любопытная мохнатая голова Ласки. Гамлет высокомерно покосился на собаку одним глазом.
    - Девять больших, белых, похожих на Евангелионы, чудищ. На вытянутых головах нет глаз, зато есть большие ухмыляющиеся пасти. За спинами – крылья. – Айони составила примерный словесный портрет.
    Аска нахмурилась, задумалась и, спустя несколько секунд, округлила глаза:
    - Серийные Евы?! Здесь?!
    - Пока еще нет. Но это пока. – заверила Айони. "Серийные… Евы? Так вот, что это такое" – пробел, оставшийся в ее памяти еще с первой встречей с Икари-младшим, заполнился. Радости ей это не принесло.
    - Откуда ты… - начала было Аска, но натолкнулась на выразительный взгляд Айони. – А, ну да… - с девушкой произошла мгновенная метаморфоза. Только что она практически спала стоя, а сейчас, гляди-ка – собрана, подтянута и готова к свершениям. – Жди здесь! – скомандовала Аска и скрылась за дверью.
    Судя по многочисленным и разнообразным звукам, девушка хватала и одевала первое, что ей попалось на глаза.
    - За мной! – Аска выскочила в коридор, ведя Ласку на поводке, и сразу же взяла курс в сторону, противоположную лифту. Первым ей на глаза попался красный спортивный костюм для прогулок в парке.
    Айони пожала плечами, здраво рассудив, что в делах военных Аска смылит поболее ее, и двинулась следом, стараясь не отставать. В темпе миновав десяток дверей, Аска резко затормозила, проверила номер квартиры на табличке и стукнула по кнопке звонка. Не дождавшись ответа, стукнула еще раз. И еще раз. Потом просто надавила и не отпускала, пока не услышала шаги.
    - Кто там, черт бы вас подрал?! – осведомился злой голос майора Кристофера Уоллеса.
    Губы Айони тронула легкая полуулыбка. Живя с Уоллесом на одном этаже, они ни раз не сталкивались в коридоре. Не совпадали режимы дня. Когда девушка только-только лениво подтягивалась в кровати, раздумывая, стоит ли ее покидать, майор уже во всю крутился в колесе.
    - Кристофер-сан! Открывайте! – крикнула Аска. Ласка беспокойно дернула ушами, не понимая, чем на этот раз недовольна ее хозяйка. Живя в Геофонте, она не чувствовала приближения Серийных Ев, в отличие от Гамлета, который были вольной птицей и частенько вылетал наружу.
    Дверь распахнулась. Кристофер, в бежевом халате и милейших мягких тапочках-"зайчиках", покрутил головой и, не обнаружив пожара или чего-либо еще в этом роде, недоуменно уставился на девушек:
    - Аска? Айони? Что вы…
    - Кристофер-сан! Вы должны объявить тревогу! Приближаются Серийные Евы! – Аска нетерпеливо притоптывала на месте. Жажда действия распирала ее изнутри.
    Реакция на подобное заявления была именно такой, как и ожидала Айони. Кристофер вздохнул, сложил руки на груди и поинтересовался:
    - Девушки, вы знаете который сейчас час?
    - Я что, по-вашему, шучу?! – аж подскочила на месте от возмущения Аска. – Мы теряем время!
    - Поговорим об этом утром. – Кристофер взялся за ручку двери.
    Аска побагровела. Айони почувствовала характерные вибрации готовой взорваться рыжей и поспешила вмешаться. Аска была права – время уходило.
    - Пойдем Аска, не будем мешать майору-тактики "спать". – Айони ехидно подмигнула Уоллесу, намекая, что для нее не секрет – в квартире майора находился еще один человек. Скажем так, гостья. Таким образом, девушка напоминала Уоллесу, что она не совсем обычная личность и этим добавляла веса своим словам. – Лучше обратимся к более ответственным членам дружной NERVовской семейки. – она достала смартфон.
    - Айони, кому ты звонишь? – напрягся Кристофер. – И… - он пригляделся. – Кто это у тебя на плече?
    - Мой компаньон. Я вас потом познакомлю. А звоню я господину Икари Гендо. - пальчики набрали первые цифры номера. – Надеюсь, он не занят.
    - Юные леди, я не знаю, что вы удумали, но это не смешно!
    - А я и не смеюсь. – Айони продолжала невозмутимо жать на клавиши.
    У Кристофера заходили желваки на скулах, он шумно втянул носом воздух и все-таки сдался, когда до рокового звонка оставалась одна цифра:
    - Да чтоб вас… Хорошо! Идите в командный центр. Мы… Я скоро буду! – майор хлопнул дверью.
    - Это было подло. – поморщилась Аска, когда эхо от хлопка затихло вдали.
    - Я знаю. – виновато улыбнулась Айони. – Но что делать?
    Девушки пошли к лифту.
    

    
    По нормативам, командный центр Нового NERV-Япония должен был хранить бдительность двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Дневная смена, ночная смена и всегда полный комплект персонала на всех постах. До атаки Филиалов так, в общих чертах и было с небольшой поправкой – ночная смена считалась несправедливым наказанием и те, кому не повезло, изо всех сил старались облегчить свою участь. Книжечку там интересную принести, подушечку, чтобы не отдавить лоб об терминал и, разуметься, кофе. Много кофе. Чертовски много кофе. Ночной персонал возвел кофеин в разряд культа. Офицеры вяло, без энтузиазма, бранились, и изредка, чисто для проформы, раздавали выговоры. Любые военные, стоит им хотя бы год прожить без регулярных боевых разминок, превращаются в сытых лентяев, постепенно забывающих с какой стороны браться за оружие.
    После атаки Филиалов, персонал встряхнулся, да еще как! Но вот незадача – в дежурствах на командном центре потерялся всякий смысл. Линии внешней обороны уничтожены, от сверхдорогостоящих комплексов наблюдения, способных регистрировать АТ-поле, остался один пепел, из всех циклопических конструкций системы поддержки Евангелионов уцелел один единственный подъемник. На запросы о восстановлении хозяйства, в Токио-2 отвечали туманно и в будущем времени.
    Кристофер терпеть не мог показное старание на потеху начальству и, чтобы не городить на постах потемкинские деревни, как выражалась Екатерина, сократил ночную смену до трех человек: двух операторов Magi и одного дежурного офицера. Когда посреди ночи в командный центр ворвалась неожиданная делегация, вся троица в едином порыве вытянулась по стойке смирно и так и замерла, ошарашенно хлопая глазами. Делегация оказалась уж больно колоритная:
    Господин майор и госпожа капитан, сонные, злые, с лицами, на которых чуть ли не иероглифами было написано: "Какого черта?!". Пилот Аска Ленгли, выглядевшая так, словно одновременно опаздывает на три поезда и еще пару самолетов, причем успеть на каждый – вопрос жизни и смерти. Аскина домашняя любимица – сорок с гаком кг мохнатого зубастого очарования. Только поводок удерживал ее от веселой прогулки по командному центру с обязательным обнюхиванием терминалов и персонала. И, наконец, второй Пилот, Айони Скай. Случайная встреча с этой зеленоглазой ведьмой в коридоре, уже давно считалось среди персонала дурной приметой. А если на ней еще и черный, как ночь, кожаный плащ! А на плече сидит здоровенный… Ворон?!
    Фантазия дежурного офицера вложила в руку Айони острую, хищно изогнутую косу на длинной рукоятке. Получилось в самый раз. Мурашки на старт, внимание… Тут офицер заметил, что Кристофер выжидательно смотрит прямо на него.
    - Господин майор! За время моего дежурства происшествий не было! – отчеканил он, стукнув каблуками. – Дежурный ночной смены лейтенант Ямала!
    - Благодарю лейтенант. – кивнул Кристофер, после чего повернулся к Айони. – Ну? Ты довольна?
    - Осталась три или четыре часа. Ждите. – ответила девушка, выдержав его взгляд.
    - А если они до утра не прилетят, то что тогда?
    - Тогда я вздохну с облегчением и отправлюсь спать.
    - Нет, Айони. – сказал Кристофер голосом, отрицающим любую возможность неповиновения. – Ты отправишься на общественно-полезные работы. И Аска-чан составит тебе компанию… Да-да, ты не ослышалась. – он красноречиво поглядел на, оторопевшую от такого поворота, Аску. – Давно пора напомнить вам, юные леди, что такое дисциплина.
    - Что?! Меня?! На общественные работы?! – побагровела Аска.
    - Ничего не поделаешь. Мы сами виноваты. – язвительно усмехнулась Айони. – Впредь будем знать, как портить сон уставшим майорам-тактики.
    Екатерина проглотила смешок.
    - Рад, что мы понимаем друг-друга. Можете оставаться здесь, юные леди. – Кристофер гостеприимным жестом предложил девушкам занять любое место командного центра на их выбор. - Если увидите Серийных Ев, позвоните. Мы придем на помощь. Пошли, Кэт.
    - Аска, Айони, может все-таки пойдете по домам, а? – многозначительно улыбнувшись, предложила Екатерина. – Там гораздо уютней, чем здесь.
    Аска в ответ приготовилась выдать длинную, насыщенную тираду. Ее опередила Айони:
    - Подождите… - девушка посмотрела куда-то вдаль, сквозь стены, терминалы и недоуменно замершего Кристофера. Голос стал ровным, как поверхность ледяного катка. – Я точно не уверена… - ее взгляд вновь обрел осмысленность. – Проверьте состояние Евангелионов.
    - Это еще зачем? – устало вздохнул Кристофер.
    - Пожалуйста.
    Здравый смысл Кристофера при поддержке усталости и сонливости вступил в бой с чем-то подозрительно похожим на интуицию. Голос разума аргументировано доказывал, что происходящее – не более, чем затянувшийся фарс. А сердце, в ответ, просило прислушаться к словам девушек.
    Потому что Айони и, тем паче, Аска не шутили. Они действительно верили в свои абсурдные, на первый взгляд, слова. Как взрослый с одной стороны, и как их непосредственный командир с другой, он не мог просто взять и отмахнуться.
    - Хорошо, мы проверим. – выдавил из себя Кристофер после минуты, полной жестокой внутренней борьбы. – Это будет стоить тебе одной дополнительной недели наказания в случае нулевого результата. – предупредил он.
    У Екатерины отвисла челюсть. Она едва удержалась, чтобы не заехать майору локтем в бок.
    - По рукам. – состроила гримасу Айони. – Господин майор, госпожа капитан. – девушка отвесила им церемониальный поклон, вызвав недовольное "кар" ворона, и удалилась к заранее примеченной наблюдательной позиции за поворотом стены, подпиравшей верхний ярус командного центра.
    Аска растерянно посмотрела ей вслед, тряхнула головой и продолжила прерванное занятие – прожигать в Кристофере дырку яростным взглядом. Ласка, поняв, что с поводка ее отпускать никто не собирается, разочаровано улеглась на пол.
    - Мне это снится. – горестно закатила глаза Екатерина. – Крис, прошу тебя, скажи, что это была шутка.
    - Раз уж мы все равно проснулись…
    - О, нет… Ты ей поверил.
    - Кэт, не забывай: она необычная девушка и может творить необычные вещи. – Кристофер невольно понизил голос. - По-моему, перестраховка не помешает.
    - Да-да, лучше перебдеть, чем недобдеть. – с сарказмом сказала Екатерина. – Тем более, что "проверять состояние Евангелионов" будешь не ты, а другие несчастные, лишенные законного сна.
    - Надеюсь, Ябу-сенсей меня простит.
    - Сомневаюсь.
    

    
    - Да, Кристофер, вы были правы. Показания, действительно, очень странные.
    На командный центр опустилась тяжелая, как бетонная плита, тишина. Глава Научного Отдела профессор Касиги Ябу и пара его зевающих ассистентов оказались в эпицентре всеобщего напряженного внимания.
    "И это только начало" – подумала Айони, наблюдавшая за всем со стороны. Прислушавшись к своим ощущениям, девушка сделала занимательный вывод: она практически не боится. Видимо, нервы стали крепче.
    - Прошу прощения? – осторожно, словно слова были сделаны из хрусталя, сказал Кристофер. Вызвав профессора в командный центр по выдуманному предлогу "приборы фиксируют аномалии, бла-бла-бла…", он до последнего был уверен, что проверка ничего не выявит и держал наготове извинения за беспокойство.
    И вот на тебе.
    - Ну вы же сами говорили… - затравлено огляделся профессор Ябу. – Аномалии… Смотрите: психоматрицы Первого и Четырнадцатого Евангелионов нестабильны. Они, как будто… как будто… - профессор замялся.
    - Испуганы? – подсказал голос сверху, от которого у всех, в особенности у Айони, по позвоночнику прошла дрожь. Обладателя этого голоса девушка боялась сильнее всех Серийных Ев вместе взятых.
    На верхнем ярусе командного центра стоял Икари Гендо - чистый лабораторный халат и ни намека на сонливость. Тяжелый взгляд из-под очков пересчитал имеющиеся в наличии головы и взял на прицел профессора Ябу:
    - Вы согласны, профессор?
    - Д-да… Д-думаю вы правы… - пролепетал профессор Ябу. Со стороны казалось, что на его шее медленно затягивали петлю.
    - Вы установили причину?
    - Н-нет, но…
    - Спасибо, профессор. – Гендо потерял к нему интерес.
    - Икари, не помню, чтобы я вас приглашал! – с угрозой крикнул Кристофер.
    "И кто ему донес? Сдавший дежурство офицер, один из операторов Magi, ассистенты Ябу-сенсея, сам Ябу-сенсей? А может все разом?" - подумал майор без особого интереса. Икари-старшему симпатизировала почти половина персонала и с каждым днем эта цифра только росла.
    - Именно поэтому мне пришлось прийти без приглашения. – отмахнулся Гендо. Он еще раз обыскал глазами нижний ярус. – Айони Скай! Уверен, ты здесь.
    Айони поздравила себя с удачным выбором наблюдательной позиции. С верхнего яруса ее можно было увидеть, только перегнувшись через ограждение. С другой стороны, Икари-старший также находился вне ее зоны видимости.
    Ничего, это можно исправить.
    Девушка быстро прошептала Гамлету несколько указаний. Ворон, с видимой неохотой, покинул ее плечо и запрыгал по полу в сторону дальней лестницы, связывающей между собой нижние ярусы командного центра.
    - А кто спрашивает? – презрительным тоном поинтересовалась Айони, пытаясь отвлечь внимание Икари-старшего.
    - Айони, что происходит? – Гендо проигнорировал ее колкости.
    - Серийные Евы летят по наши души. – девушка также решила забить на словесные игры. Не время сейчас для них.
    Глаза профессора Ябу вытаращились на мир двумя колодцами, полными ужаса. Его ассистенты, вместе с операторами Magi громко зароптали в четыре глотки.
    - Сколько? – спросил Гендо.
    - Девять. – ответила Айони.
    - Весь выводок… - люди внизу увидели, как Гендо словно окаменел на несколько секунд. – Что ж, значит, так тому и быть. Майор, советую разбудить господина Торанагу. – он отошел от края верхнего яруса, встал за пустующим креслом командующего и занялся какими-то своими делами.
    Гамлет, к этому времени, достиг лестницы и оттуда взмыл под потолок, где нашел себе удобный насест в переплетении инженерных конструкций. Сверху открывался отличный обзор всех ярусов. Глаза ворона на некоторое время стали глазами Айони, и девушка увидела, что дела Икари-старшего заключаются в быстром танце пальца по сенсорному экрану карманного компьютера. Время от времени палец замирал над экраном, Гендо напряженно сдвигал брови и вглядывался в пустоту. Известие о Серийных Евах заставило его готовить к запуску некий сложный и ответственный процесс. Непонятно только какой. Даже если бы Гамлет сумел разглядеть надписи на экране карманного компьютера, Айони бы все равно ничего не поняла.
    "Так… Что он этот раз задумал?"
    - Теперь вы довольны?! – взбешенная Аска топнула ногой. Ласка вскочила на лапы и грозно повела головой, в поисках обидчика своей хозяйки. – Может я все-таки пойду, переоденусь?! Я хочу разобраться с Серийками до завтрака!
    - Аска, послушай… - Екатерина попыталась коснуться ее плеча.
    У Айони возникли и пошли в рост очень нехорошие подозрения.
    - Да что с вами такое?! Кристофер-сан! Вы собираетесь готовиться к отпору или как?! – в голосе Аски послышалось клокотание закипающего чайника. Происходящее убивало ее своей неправильностью. Пилотское "Я" девушки требовало воя серены, топота бегущих ног, приказов по радио и многообещающей перегрузки подъемника Евангелиона. От бессмысленного топтания на месте лопались нервы.
    - Аска, твоя Ева небоеспособна. Повреждения оказались сильнее, чем мы думали. – вымученным голосом сказал Кристофер.
    "Шах и Мат?!" - Айони стиснула зубы, чтобы никто не услышал, как ее душа взвизгнула и убежала в пятки.
    Кукловод ловко стравил между собой Новый NERV-Япония и остальные Филиалы. В пылу сражения противоборствующие стороны настолько увлеклись, что своими же руками расчистили путь для Серийных Ев. Интрига подходила к финальной стадии.
    - Что значит "небоеспособна"?! – Аска не поверила своим ушам.
    - Ремонтные бригады удалили руку и до сих пор борются с заражением костного мозга... – попытался объяснить Кристофер, нутром чуя пробуждение вулкана Аскиного гнева.
    - И это все?! Удалили руку?! Плевать?! Я могу сражаться и одной рукой! Могу вообще без рук! Могу…
    - Аска, это не серьезно! – вмешалась Екатерина.
    - Не серьезно?! Хорошо… - Аска втянула носом и ткнула указующим перстом на Айони. – Ее Ева исправна, ведь так?! Да, она новичок, ничего не умеет, но и что с того?! Я ей помогу! Мы можем отправиться в бой в одной капсуле. Я уже так делала… раньше… Айони, ну чего ты молчишь?!
    Айони почувствовала себя мишенью на соревновании стрелков: за спиной стенка, на голове яблоко, впереди трясущимися руки натягивают лук. Не трудно догадаться, какой ответ ждет от нее Аска. Другой она не примет.
    "Если я отвечу честно, она плюнет мне в лицо… Но я не хочу… Не хочу…" – мысли метались, как птицы в клетке.
    - Аска, хватит! – рявкнул Кристофер и тем самым спас Айони. – Во-первых, Ева-14 в бакелите. Ее запрещено использовать без разрешения сверху! Во-вторых, ты должна понять…
    - Я поняла! Я все прекрасно поняла! – Аска резко развернулась на каблуках, так что волосы взметнулись рыжим пламенем, дернула Ласку за поводок, и быстро, еще не бегом, но уже и не шагом, направилась к выходу из командного центра.
    - Аска, подожди! – Кристофер хотел кинуться вдогонку. Екатерина положила ему руку на плечо и покачала головой.
    "Она опять убежала, хлопнув дверью. Похоже, она всегда так делает, когда не удается пробить в преграде дыру… Что ж, это ее личное дело. Я не навязываюсь и не лезу без спроса в чужие проблемы. Захочет – сама ко мне обратится. Таково мое кре…" – мысль оборвалась, слово ее перерезали ножницами. - "Ой блин… Я об этом еще пожалею." – пожаловалась сама себе Айони и пошла догонять Аску. Гамлет остался на страже, чему, естественно, не обрадовался.
    Внутренний голос засыпал Айони предупреждениями. Девушка вежливо попросила его заткнуться.
    Покинув командный центр, Аска набрала приличную скорость. Рядом с ней цокала коготками об пол сбитая с толку Ласка. Айони старалась, с одной стороны не потерять их из виду, а с другой – держать дистанцию.
    - Не ходи за мной! – крикнула Аска, заметив "хвост".
    - Коридоры общие. – спокойно ответила Айони.
    Специфическая гонка финишировала в ближайшей к командному центру рекреации – небольшому зальчику с лавочками, парой кадок с фикусами и рядами торговых автоматов вдоль стен. Аска подскочила к автомату с прохладительными напитками, всунула в прорезь свою ID-карту и стукнула по кнопке выбора. Автомат, словно испугавшись, сразу же выкатил банку в раздачу.
    - Возьми и мне. Пожалуйста. – попросила Айони. Девушка поискала глазами лавочку почище и дала отдых ногам.
    Аска еще раз стукнула по кнопке и, не особо деликатно, кинула банку Айони. Айони поймала.
    - Фу, гадость! Как ты "это" пьешь? – скривилась она, сделав маленький глоток отдающего мерзкой химией пойла.
    Аска издала сдавленное рычание и с силой швырнула свою почти полную банку в мусорку. Банка ударилась об стенку, плеснув на нее содержимым, и упала в ведро.
    "Мда… А уборщица чем пред ней провинилась?" – подумала Айони, созерцая эффектную темную кляксу, медленно стекающую на пол. Свою банку она аккуратно поставила на лавку. Потом выкинем.
    - Ну! Начинай! Я жду! – Аска угрожающе нависла над сидящей Айони. – Давай, скажи мне, что я глупая и психованная, что я опять выставила себя дурой! Ты ведь за этим пришла?!
    - Чтобы читать тебе нравоучения? Очень надо. – холодно сказала Айони. "Какая милая девочка! Сама все рассказала и еще просит меня повторить!"
    - Тогда какого ты приперлась?!
    - Хм… Даже не знаю… - задумалась Айони. - Может, чтобы попросить тебя вернуться?
    - Зачем?!
    - Извини, я еще не придумала.
    Аска зло прошипела неразборчивое ругательство. Первым ее порывом было окончательно послать всё и всех нафиг и отправиться домой. Однако что-то внутри ее отговорило. Она села на лавку рядом Айони и некоторое время молчала, поглаживая мохнатую спину Ласки. Потом мрачно усмехнулась и сказала:
    - Все плохо, да?
    - Как видишь.
    "Да, похоже, Инквизитора из меня не вышло. Моя предшественница рассмеялась бы мне в лицо. Однако никто не может обвинить меня в том, что я не старалась" – Айони подвела предварительный итог. Серийные Евы на подходе, и что с этим делать она не представляла. Разве что усиленно лелеять дурацкую надежду, что карательный отряд Маны Киришимы сейчас бряцает оружием именно там, где надо. Или вверить свою судьбу Икари-старшему.
    - А ты разве не собираешься щелчком пальцев превращать Сериек в пушистых щенят? – насмешливо поинтересовалась Аска.
    - Могу попытаться. Но ничего не обещаю. – тем же тоном ответила Айони.
    - Боишься?
    - А ты?
    - Зачем? Думаешь, это первый раз, когда NERV оказывался в яме, когда ни крикнуть, ни вздохнуть?
    - Сомневаюсь.
    - Вот именно. Расслабься Айони и иди спать. Как и раньше, нас полюбому спасет или недоумок Синдзи или его папаша. Так всегда было. От нас ничего не зависит. Мы лишние.
    "Она сказала "мы". Как это мило! Что же касается остального… Все правильно. Кроме двух последних пунктов" – подумала Айони.
    - "Лишние"? Лично я с этим не согласна. Ты как хочешь, я намерена любоваться зрелищем из первого ряда. – сказала она надменно. - Будем прощаться?
    Аска почувствовала брошенный ей в лицо вызов. Он нагло мяукал и грозил острыми коготками. Девушка оскалилась:
    - Нет уж, я пойду с тобой. Кто должен будет тебя утешить, когда прилетят Серийки и скажут: "Бу!"
    Девушки схлестнулись взглядами, поборолись в шутку, улыбнулись задорно и вместе пошли обратно в командный центр. По дороге, Аске захотелось вести ясность по еще одному важному для нее вопросу:
    - Айони.
    - Да?
    - Ты ведь совсем не хочешь быть Пилотом?
    - Ни малейшего желания. – честно ответила Айони - Я умерла в твоих глазах?
    Она однажды попыталась вообразить себя на передовой с прогмечом наперевес. Ничего не получилось. Фантазия отказалась работать. Душа Айони предпочитала комфортные условия: тепло, уют и удобная игральная доска с подходящими фигурами. И она еще могла поспорить, какая тактика принесет лучший результат.
    - Живи. – великодушно разрешила Аска и добавила философским тоном. – Давно известно, что единственный человек на Земле, который действительно хотел быть Пилотом – это я. Абсолютное меньшинство.
    - Ты, наверное, чувствуешь себя такой особенной?
    - Заткнись.
    
    

    
    Дата: 20 апреля 2018 года
    Время: некогда смотреть.
    Место: посреди Атлантического океана.
    
    "Revelation", сверхтяжелое подводное судно класса "Дагон" являло собой зрелище абсолютно нереальное и психоделическое. В пугающем смысле. Эскалибур, оказавшись в его тени, вынужден был убрать когти и уйти на глубину. У экипажа, созерцавшего нависающее над ними огромное морское чудище на фоне сверкающей границы между водой и воздухом, откровенно сосало под ложечкой. И эту цель им надо взять на абордаж, пробившись внутрь через единственное уязвимое место в подбрюшье?
    В таких случаях обычно говорят "Гм?"
    - Марионетки вышли! – доложил Кенске.
    От "Revelation" отделилась крошечная, незначительная точка – яхта с девятью идиотами на борту. Во владениях Кукловода они проторчали целых четыре часа. Хотя приборы "Эскалибура" и не видели их рож, но ребята не сомневались, что они сейчас светятся от дозы незамысловатого рабского счастья – облобызать ноги любимого хозяина. При виде яхты, у ребят самую малость отлегло от сердца. Все-таки, Эскалибур еще не самая мелкая рыбешка в этой части океана.
    Тодзи, разуметься, не смог не предложить:
    - Давайте потопим неудачников!
    - Вот еще! Торпеда денег стоит. К тому же она у нас одна. – пожадничала Мана.
    - Цель пришла в движение! – хранил бдительность Кенске
    На корме "Revelation" зажглись огни гидрореактивных двигателей. Чудовище величаво поплыло на восток, постепенно набирая глубину. Чуток выждав, ребята малым ходом двинулись за ним. Потерять цели она не боялись – сопла корабельных двигателей оставляли роскошный тепловой след.
    Самой простой и логичной идеей было атаковать цель во время ее стыковки с яхтой Марионеток. Однако, продумывая план, ребята предположили, что Кукловод не глупее их и предусмотрел меры предосторожности. Поэтому, они решили идти ва-банк – тихой сапой подобраться к движущемуся чудовищу снизу и одним отчаянным рывком достигнуть его шлюза для малых подлодок. Авантюрно, безрассудно и потому могло сработать.
    Осторожно прощупав "Revelation" сканерами, ребята нашли искомый шлюз именно там, где он был показан на чертежах – в самом центре нижней части корпуса. Также сканеры оповестили, что пробиваться к шлюзу им придется под прицелом как минимум трех торпедных аппаратов: на носу, по центру и на корме.
    Попытка всего одна и обратного пути не предусматривала. Это понимали все. Либо у них получиться, либо заградительный огонь "Revelation" разнесет их в клочья. Эскалибур плохо подходил для маневренного подводного боя. Универсальность не означала всесильность.
    Теория вероятности говорит не в их пользу.
    К дьяволу теорию вероятностей!
    - Экипаж! По моей команде! Вперед! – крикнула Мана, стиснув рычаги.
    - Да!!! – в четыре глотки ответил экипаж.
    Эскалибур, к тому времени оказавшийся точно под вожделенным шлюзом, полыхнул плазменными двигателями и на пределе форсированных возможностей рванулся вертикально вверх.
    Кукловод, кажется, действительно удалось застать врасплох.
    Правда, ненадолго.
    "Revelation" разом выпустил им навстречу троицу торпед из нижних аппаратов. В окружении воздушных вихрей, торпеды, или точнее сказать подводные ракеты, быстро сокращали дистанцию, горя от нетерпения прихлопнуть наглых пиратов. Автоматика Эскалибура ответила точечными лазерными импульсами защитной системы. Торпеды взорвались, но близко, слишком близко… Тройной гидроудар сотряс Эскалибур до последней заклепки. Жутко, пронзительно, жалобно заскрипел корпус. Ребят едва не выкинуло из кресел. В кабине на мгновение погас свет, посыпались искры, запахло паленой проводкой…
    Никто не проронил ни звука. Экипаж стал единым целым, полностью отдавшимся борьбе за живучесть машины.
    Эскалибур начал вилять, Мане едва ли не чудом удалось вернуть вражеский шлюз в перекрестие прицела. Боевая машина мчалась к цели, теряя куски обшивки и шансы на успех. Кенске остервенело жал на рычаги и кнопки, пытаясь замедлить падение мощности реактора. Один двигатель приказал долго жить, еще один в агонии плевался рабочим телом. Остальные два пока держались. Пока…
    Для второй попытки их остановить, Кукловод задействовал всю доступную огневую мощь. Подсчитывать количество выпущенных торпед было без надобности. Достаточно просто сказать – защитные системы против такой своры бессильны.
    - "Последняя пуля!" – хрипло выкрикнула Мана ключевое слово.
    Если верно подгадать момент…
    Если двигатели выдержат и взорвутся не сразу…
    Если… Если… Если… Слишком много "если"
    И всего один шанс.
    Последний шанс, как последняя пуля.
    Кенске активировал самопальную спец-программу, заранее внесенную в бортовой компьютер Эскалибура. Анализируя траектории приближающихся торпед, компьютер должен был в нужный момент вогнать двигатели в смертоубийственный режим. Выдав мощность, многократно превышающую предельно допустимую, они, скорее всего, прикажут долго жить, но, предварительно, хорошенько пнут Эскалибур под зад.
    Торпеды вышли на критическую дистанцию.
    Двигатели боевой машины вспыхнули ярче солнца.
    Торпеды дружно взорвались в одной точке, где какую-то долю секунду назад находился Эскалибур. Гидроудар достиг боевой машины и, кроме новых повреждений, придал ей дополнительную скорость. Эскалибур продолжил мчаться к цели. По инерции. Практически потеряв управление.
    Однако, несмотря на все "но", Эскалибуру удалось главное.
    Он достиг "мертвой зоны" под брюхом врага.
    Пришло время ответить ударом на удар.
    Боевое задание было вложено в систему наведения их единственной торпеды сразу после первого сканирования "Revelation". Осталось лишь нажать на кнопку.
    И Синдзи нажал.
    Дальше последовали взрыв, удар, ощущение, что твоим органам дружно захотелось на свободу и темнота.
    В ушах немилосердно гудело.
    - Все живы? – послышался из темноты слабый голос Маны. – Синдзи?
    - Порядок… Вроде бы.
    - Кенске?
    - Бедная моя голова…
    - Хикари?
    - Я ничего не вижу! Я…
    - Это все шлемы. Они вырубились. Тодзи?
    - У-у-у… Мля…
    - Хорошо... – с облегчением выдохнула Мана. – Кенске, что с Эскалибуром?
    - Секунду… Где-же это? Нашел! Жму!
    В шлемах вспыхнула дергающаяся картинка. Внизу мигала красная надпись: "Аварийный режим" с соответствующим кодовым обозначением. Кенске приуныл:
    - Эскалибур вне игры. Компьютер пытается перестроить систему на работу в обход отказавших блоков, но…
    - Реактор?
    - Заглушен. Утечки нет.
    - Понятно… - Мана ненадолго замолчала. – И все-таки мы это сделали. Мы внутри.
    Камеры внешнего обзора продемонстрировали ребятам обширный пустой док, похожий на своего почившего собрата из Морфеуса-17. Судя по перекосу изображения, Эскалибур лежал на боку.
    Из дока быстро откачивалась вода. Значит, автоматика "Revelation" заделала пробоину от их торпеды. Еще немного, и можно будет выходить.
    - Синдзи, Тодзи, вы первые. Я, Хикари и Кенске следом.– скомандовала Мана, когда в доке стало достаточно сухо. Ребята сидели в кабине полностью экипированными и были готовы немедленно устроить "фейерверк вежливости". Надо только сменить шлемы управления на боевые каски.
    Только снаружи ребята поняли, что пришлось пережить их безотказной боевой машине. Прорвавшись внутрь, Эскалибур врезался в боковую стену, проехался немного на брюхе и остался лежать поперек дока. Из пугающих пробоин на месте сорванной обшивки текла вода вперемежку со смазкой. Часть пробоин, к тому же, еще и дымились.
    - Бедный… - прошептала Хикари.
    - Он сможет нас вывезти? – спросила Мана, положив ладонь на еще не остывший корпус.
    Ее примеру последовал весь отряд. Ребята ощутили, как где-то под слоем брони яростно бьется стальное сердце.
    - Я не знаю. – растерянно ответил Кенске.
    - Ему надо отдохнуть. – сказал Синдзи.
    - Потерпи. – Мана, закрыв глаза, погладила броню. - Мы за тобой вернемся. – девушка встряхнулась и обвела отряд выразительным взглядом. – Как только популярно объясним Кукловоду и Регуляторам, что предать нас было большой ошибкой!
    - Да!!! – вскинули кулаки ребята.
    Мана задвинула забрало каски.
    Первое препятствие в идее наглухо закрытой шлюзовой двери, ведущей из дока во внутренние отсеки корабля, ребята преодолели короткой очередью из главной пушки Эскалибура, которую, хоть и с большим трудом, удалось выдвинуть и нацелить. Бронебойные снаряды разорвали толстую стальную плиту, как бумагу. Выглянув из укрытий, ребята сквозь дым увидели темный зияющий провал на месте уничтоженной двери. Оттуда явственно дыхнуло угрозой и глухой злобой. Там, в бесконечных лабиринтах огромного подводного судна их ждал Кукловод.
    Тодзи поудобней перехватил трубу своего недавнего приобретения – купленного на последние деньги ранцевого огнемета. С ухмылкой поглядев на кобуру с биреттой на поясе Синдзи, парень сделал сравнение в свою пользу:
    - А у меня больше!
    Синдзи ловко выхватил пистолет, крутанул на ковбойский манер и прицелился в сторону уничтоженной двери:
    - А у меня точнее.
    Мана и Хикари обменялись снисходительными улыбками.
    Кенске вывел на забрало шлема единственную доступную им карту внутренних отсеков "Revelation". Итак, отряд топчется здесь, а цель… Где-то...
    Но никто и не думал, что все будет так легко.
    

    
    Кукловод решил поиграть в кошки-мышки.
    Ребята без приключений добрались от ангара до центрального путепровода – широкого коридора в верхней части "Revelation" с рельсами для транспортировки грузов между пятью огромными модулями, составлявших "тело" корабля. По пути они прошли череду пустых отсеков, но так и не встретили ни одной живой души. Они словно оказались на борту корабля-призрака. Шуточки и подколы разной степени приличности, которыми привыкли подбадривать себя парни, само собой стихли. Отряд продвигался к цели в сосредоточенном молчании, пользуясь для общения языком жестов и кивков.
    Низкий гул могучих двигателей говорил о том, что "Revelation" по-прежнему куда-то плывет. Израненный Эскалибур, оставшийся в ангаре, напоминал, что гостям тут не рады. Ребята держали оружие наизготовку, прикрывали друг-другу спины, в отработанном до мелочей командном взаимодействия находя защиту от растущей клаустрофобии. Местный воздух буквально сочился опасностью. В каждом темном углу мерещилась засада, в каждом переплетении кабелей чудилось присутствие чего-то непонятного, но без сомнения смертоносного.
    Воздух на корабле, вдобавок, оказался воистину ужасен: сухой, стерильный, крайне бедный кислородом. От него трескались губы, слезились глаза, а во рту образовалась пустыня. Воздух лишенный даже намека на жизнь.
    И, разумеется, полная, абсолютная темнота. Стены центрального путепровода смутно вырисовывались из зеленой, крупнозернистой мглы приборов ночного видения. Видимость ограничивалась десятком шагов.
    - Привал. Две минуты. – вполголоса скомандовала Мана. Мертвый воздух жадно высасывал из ребят силы.
    Тодзи, Хикари и Кенске присели у одной стенки, Мана и Синдзи у противоположной, так, чтобы, переводя дух, не терять обе стороны центрального путепровода из виду. Ребята, не без оснований, подозревали, что Кукловод только и ждет удобного момента, чтобы продемонстрировать свою подлость во всей красе.
    Хикари отстегнула от пояса фляжку и пустила ее по рукам. Обычная вода показалась ребятам вкуснее всего ассортимента прохладительных напитков Рынка. Сделав свои пару глотков, Кенске аккуратно перебросил фляжку Синдзи.
    - Я тебя обожаю. – улыбнулась Мана, принимая пойманную парнем фляжку. – Ребята, мы на подходе к командной рубке. Если враг и сейчас не попытается нас остановить, то… То я ничего не понимаю.
    - Может здесь вообще никого нет? – с явной надеждой предположил Кенске.
    Хикари интенсивно закивала головой.
    - Ага, а кто тогда по нам стрелял? – ухмыльнулся Тодзи.
    - М-м-м… Автоматика?
    - Нет, Кукловод где-то здесь. И он нас боится. - Синдзи задумчиво поболтал фляжкой. Вода плескалась на самом донышке. – Что он только не делал… А мы все еще живы.
    - И будем жить дальше. – сверкнула глазами Мана. – Вперед.
    Ребята синхронно кивнули и поднялись.
    Самая защищенная часть "Revelation" – командная рубка. Логично предположить, что именно там проводит время владелец корабля. Судя по карте отсеков, отряду надо идти в сторону носа, миновать переборку между двумя модулями, затем углубиться в переплетение металлических коридоров. Из всего маршрута, именно означенная переборка вызвала больше всего опасений.
    Опасения подтвердились. Путь отряду преградили внушительные ворота. Бронебойным снарядом фиг пробьешь, не то, что взрывчаткой.
    - Поищем обход. – вздохнула Мана.
    Отряд развернулся…
    - Тихо! – прошипел вдруг Синдзи, предостерегающе вскидывая руку.
    Ребята настороженно прислушались.
    Издалека, все громче и отчетливей, доносились странные, пугающие звуки, как будто что-то острое стучало по металлу: клац, клац, клац…
    Что-то острое… Например, когти.
    Датчики движения безмолвствовали, что никого не удивило.
    - Отряд! К бою! – резко выкрикнула Мана. – Убираемся от ворот!
    Вместе с ударной дозой адреналина, ребята испытали нечто смахивающее на облегчение. Мучительное ожидание неприятностей окончилось. Начались сами неприятности. Кукловод, как и ожидалось, приготовил для них ловушку. Стенки центрального путепровода по бокам и запертые ворота за спиной образовали простой и эффективной капкан, в который отряд имел несчастье угодить. Теперь их выживание целиком и полностью от того, сколько пространства для маневра они успеют занять. Быть прижатым к воротам, означает обречь себя на растерзание или что похуже.
    Отряд успел пробежать от силы полтора десятков метров.
    - Они идут! – прорычал Тодзи.
    Впереди, во тьме путепровода загорелись несколько пар красных огоньков.
    - Приготовиться! – Мана прижала к плечу приклад пистолета-пулемета.
    Отряд слаженно занял оборонительную позицию: Синдзи и Тодзи впереди, за ними Мана, Кенске и Хикари прикрывали тыл.
    Холодный страх перед черными отродьями с когтями жил в ребятах с самого Парижа. Однако они знали: лучший способ побороть страх – это вновь встретиться с его порождениями лицом к лицу, только на этот раз хорошо подготовившись.
    И тогда можно будет поквитаться за все.
    - ЗАЖИГАЕМ!!! – издал воинственный клич Тодзи и надавил на спуск.
    Тугая горящая струя с пронзительным шипением ударила в первую показавшуюся тварь. Там, где только что готовилось к прыжку черное отродье, взметнулся к потолку роскошный огненный цветок. Тодзи, зверски ухмыляясь, широко повел раструбом слева направо. Поперек путепровода выросла сплошная стена пламени. Ярко-желтый всполохи красиво отражались на забралах касок.
    "Я действительно не люблю стрелять в людей… Но вот монстры – это по моей части!" – подумал Синдзи. Странные глаза на его застывшем лице засветились кроваво-красным. Минимум эмоций, максимум рефлексов.
    Огненная стена исторгла из себя новую тварь. Пылающее, слепо размахивающее когтями отродье рвануло по кривой траектории в сторону отряда. Синдзи свел воедино мушку биретты с маленьким красным глазом твари и нажал на курок. Тварь безвольно рухнула на пол. Атакуя и умирая, она не издала ни единого звука. Между стен путепровода пошло гулять эхо от выстрела.
    Синдзи прицелился в центр пламени и очень вовремя. Из огненной стены одновременно выпрыгнули сразу три горящих и дымящихся твари. Хикари взвизгнула.
    Первую из тварей Синдзи подстрелил прямо в воздухе, затем шагнул в сторону и прикончил вторую, когда та шмякнулась на то место, где он только что стоял. Третью тварь, приземлившуюся чуть в стороне, скосила короткая очередь в голову из пистолета-пулемета Маны.
    - Отходим! – хрипло крикнула девушка.
    Огненный заслон скопом пересекали все новые и новые твари. Отряд медленно пятился назад, огрызаясь пламенем и пулями. Яростные плевки огнемета превращали оставляемые участки путепровода в ад, от огня твари замедлялись, слепли, но продолжали безмолвно атаковать.
    Если отряд упрется спинами в запертые ворота раньше, чем закончатся твари, то… комментарии излишни. Поэтому ребята, стиснув зубы, сражались за каждый сантиметр путепровода.
    Очередная, невесть какая по счету тварь прыгнула на Синдзи из огненных глубин. Парень прицелился ей на встречу, нажал на курок…
    Биретта бессильно щелкнула. Патроны имеют неприятное свойство заканчиваться.
    Синдзи прищурился, подбросил пистолет в воздух, стремительным движением поймал ладонью ствол, и, когда тварь оказалась практически вплотную, от души врезал по ее черной голове рукоятью. Тварь отбросило, развернуло вокруг своей оси, она замерла на долю секунды, а потом резко, словно натянутая пружина, бросилась в повторную атаку… для того, чтобы на всем ходу напороться глазом в любезно подставленный клинок. Синдзи провернул стилет в глазнице твари, вызвав короткую судорогу всех ее конечностей, выдернул клинок и мощным пинком отправил отродье в обратно в огонь. В полете тварь сбила пару себе подобных, прихватив их с собой.
    - Перезаряжаю! – крикнул парень.
    - Давай! - Мана и Кенске в два ствола поливали тварей очередями, пока Синдзи с максимальной скоростью менял магазин и передергивал затвор. Стреляные гильзы сыпались на пол звонким дождем.
    От запертых ворот отряд отделяли считанные метры…
    Следующим опустел пистолет-пулемет Маны, но тут девушка поступила проще – поменялась оружием с Хикари.
    Пара метров…
    Тварь, неожиданно оказавшаяся с боку, ринулась прямо на Кенске. Парень заорал благим матом, зажал курок и одной эффектной очередью выпустил навстречу отродью весь магазин. Какая-то из пуль, в соответствии с законом случая, таки попала в глаз…
    Один метр…
    Взмыленный, тяжело дышащие ребята, сжимали оружие, готовясь встретить последний натиск…
    И лишь спустя n-ое число гулких ударов сердца, обнаружили, что из огня подозрительно долго никто не выскакивает.
    Твари кончились.
    - Отряд… - осипшим голосом проговорила Мана. - Перегруппироваться… А, к черту… Отдыхаем.
    Ребята прислонились спинами к воротам и обессилено сползли на пол. Хикари громко всхлипнула.
    - Ну, малышка… Все позади… - Тодзи прижал любимую к себе. – Все позади…
    Огнеметной смеси в канистре осталось на один чих. С молчаливого согласия Маны, парень скинул огнемет и достал из кобуры свой номер два – Desert Eagle пятидесятого калибра.
    - Любопытно, системы пожаротушения неисправны? Или их тупо забыли сделать? – слабо улыбнулся Кенске.
    - Костер – это круто… Согревает… - зевнул Синдзи. Его глаза поменяли целую гамму цветов, пока не вернули свой обычный темно-синий цвет.
    - Не спать. – скомандовала сама себе Мана, приклонив голову к Синдзи на плечо.
    Ребята временно послали мир нафиг и отдыхали в свое удовольствие, пока пожар в путепроводе окончательно не затух. Когда от огня остался один дым, быстро втягивающийся в системы вентиляции, Мана подняла отряд на ноги.
    Над мертвыми тварями подымались столбики сизого дыма. Они застыли на полу в нелепых позах, словно тряпичные куклы, которым посреди представления обрезали ниточки. Тел, кстати, оказалось гораздо меньше, чем показалось ребятам в горячке боя. Также, не было замечено видимых ожогов или каких-либо других следов работы огнемета. Твари, вдобавок ко всему прочему, оказались огнеупорными.
    Ребята осторожно двигались между тел и, если им чудился хотя бы намек не движение – с удовольствие добивали тварей контрольными выстрелами. Дикое напряжение боя спало, и на лицах засветились довольные улыбки. Месть оказалась но просто сладка, она приятно пахла и таяла на языке.
    - Я вот что подумал… - выдал Кенске, присмотревшись к телам. – Твари слишком большие, чтобы пролезть в вентиляцию…
    - Точно! – задумалась Мана. – А это значит, что они двигались по обычным коридорам…
    - И оставляли следы. – Синдзи показал на характерные длинные царапины на полу.
    Спеша захлопнуть капкан, твари бежали на четвереньках, помогая себя когтями на верхних конечностях.
    - Отряд! Идем по следу! – азартно хлопнула в ладоши Мана. Перчатки заглушили хлопок.
    Конечно, охота не входила в первоначальный план, но, если отряду все равно надо искать обходной путь в командную рубку, то почему бы ни начать поиск с логова тварей? К тому же, рядом с логовом наверняка тусовались дрессировщики.
    Синдзи выпала роль следопыта, остальные прикрывали его со спины и боков, на случай если у Кукловода еще не закончились сюрпризы. Следы сначала вели отряд по центральному путепроводу, затем резко свернул в сторону бокового прохода, в зловещем мраке которого виднелась лестница, спускающаяся в глубины корабля.
    Печальная необходимость покинуть относительно просторный путепровод и вернуться в узкие проходы модуля несколько охладила пыл ребят, но что делать? Невольно сбавив шаг и притихнув, отряд нырнул в проход. Царапины от когтей отчетливо виднелись на ступеньках, а между пролетами лестницы – еще и на стенке. Твари действительно очень спешили. Как оказалось, навстречу собственной погибели.
    Отряд миновал два горизонтальных уровня модуля и оказался перед очередным проходом. Следы уходили в темноту, где терялись среди плохо различимых нагромождений чего-то большого. Ребята замерли по бокам прохода и прислушались. К ставшему привычным гулу корабельных двигателей примешивалось нечто новое: неразборчивые щелчки, плеск жидкости, ритмичное "дыхание" неизвестных механизмов.
    Синдзи нахмурился, но ничего не сказал.
    Так и не уловив никакого движения, Мана коротким взмахом руки послала вперед Синдзи и Тодзи. "Нагромождения чего-то большого", при ближайшем рассмотрении, оказались транспортными контейнерами вперемешку с отдельно стоящими грудами коробок, стянутых сеткой. Создавалось впечатление, что все это безобразие было переброшено на корабль в спешке и, с тех пор, не у кого не дошли руки нормально рассортировать грузы
    Парни, пригнувшись, добежали до противоположных краев ближайшего контейнера, осмотрелись и вполголоса доложили:
    - Чисто.
    - Чисто.
    К ним присоединился остальной отряд. Кенске, само собой, не смог удержаться от соблазна сунуть нос в открытые боковые двери контейнера.
    - Хм… Трубы и, по-моему, детали насосов. – сделал заключение парень.
    Царапины от когтей веером расходились в разные стороны. Часть тварей, вообще, не стали утруждать себя поиском обхода и прыгали поверху. Однако было очевидно, что свой бег они начали с другой стороны склада. Отряд, короткими перебежками от груза к грузу, двинулся навстречу все более отчетливо слышимым звукам щелчков и плеска.
    Обогнув крайнюю груду металлических коробок, украшенных многообещающим знаком биологической опасности, ребята заняли позицию около открытой грузовой двери. Именно в нее вели все следы. Раздражающие звуки теперь звучали громко и отчетливо.
    Они добрались до логова тварей.
    Мана заглянула за дверь оптическим щупом. Камера с трудом различила очертания обширного зала, заставленного непонятным оборудованием и чем-то вроде медицинских коек.
    Датчики движения, в свою очередь, не зафиксировали ни одной цели. Поправка: ни одной человеческой цели.
    Мана сняла с пояса гранату.
    - Отряд. На счет три.
    Все приготовились.
    - Три!
    Граната по аккуратной дуге влетела в зал, звякнула об пол где-то между койками и эффектно бабахнула, учинив форменный джихад попавшему под удар оборудованию. В воздух взлетела россыпь обломков, что-то заискрило, перевернутые койки и стойки с приборами падали друг на друга, как костяшки домино.
    Отряд, низко пригнувшись, ворвался в зал, рассыпался цепью в поисках укрытий…
    И тут вспыхнул свет.
    "Умные" каски автоматически вырубили приборы ночного видения, но не достаточно быстро. Дезориентированные ребята чисто инстинктивно прыгнули к груде разгромленного оборудования, залегли… Однако, ожидаемой вражеской стрельбы так и не услышали.
    Проморгавшись, ребята осторожно выглянули из укрытий…
    - Срань господня… – выдохнул Тодзи.
    Хикари вскрикнула от ужаса.
    Кенске едва успел загнать обратно содержимое желудка.
    Мана пыталась что-то скомандовать, но язык не желал повиноваться.
    Синдзи рассмеялся.
    - Надо же! Сколько лет, сколько зим! – ухмыляющийся парень встал в полный рост, раскинув руки в приветственном жесте. Пистолет в правой руке удачно дополнял композицию. – Давно не виделись…
    Злой выкрик отразился от прозрачных стен зала:
    - КАОРУ НАГИСА!
    

    
    Над Геофронтом, вокруг того, что осталось от Токио-3, жизнь текла своим чередом, по проложенному военным уставом руслу. Войска охранения работали, как однажды заведенные и с тех пор денно и нощно тикающие часы. Каждая шестеренка знала свое место в общем механизме и, пока не кончится завод, ни на что не жаловалась.
    Дозорная вышка на юго-восточном участке контрольной полосы рассекала ночь слепящим лучом прожектора. Ярко-белое пятно плавно шарило по земле, выхватывая из темноты то рыхлую грязь, то вскопанный участок перед колючкой, то глубокую, наполненную жижей, колею. По ней каждое утро уезжали вглубь холмов несколько тяжелых грузовиков с яйцеголовыми, которые копались в останках уничтоженных УПМов. Исполинский труп одного из них смутно проглядывался во мраке совсем рядом – чудище гнило на изуродованной им вершине ближайшего холма. Когда оттуда дул ветер, всем приходилось зажимать носы.
    На вышке стояли двое меланхоличных солдат. Один держал рукояти прожектора, другой оперся на винтовку и медленно двигал головой, следуя взглядом за освещенным участком. Такая работа не требовала ни умственных усилий, ни концентрации и выполнялась чисто на автомате. А если еще пореже смотреть на часы, то время пролетало почти незаметно.
    Солдат с винтовкой достал припасенную сигарету, щелкнул зажигалкой и закурил. Другой солдат завистливо шмыгнул носом. Свою последнюю сигарету он прикончил еще когда Луна только-только показалась над холмами. Выглядела она сегодня по-особенному – огромный, белый полумесяц, сияющий не хуже прожектора. Ночное небо было ей под стать – без единого облачка, глубокое, полное ярких, пронзительно мерцающих звезд. Все вместе смотрелось очень красиво, но как-то недобро. Еще из необычного был недавний приказ усилить бдительность и огни в небе над развалинами Токио-3. Среди смазанных в темноте силуэтов зданий непрерывно садились и взлетали VTOL-транспортники. Что-то там затевалось… Впрочем, насчет этого никаких приказов не поступало.
    Неожиданно тишину разбило громкое, резкое шипение. Солдаты вздрогнули и недоуменно покосились на его источник – коротковолновую армейскую радиостанцию, лежащую на полу в углу вышки. Устройство билось в истерике, словно в эфире не осталось ничего, кроме мощнейших помех.
    Краем глаза солдаты заметили некое движение. Они медленно, ощущая, как в желудке намерзает ледяной комок, повернулись…
    Сигарета выпала из ослабевших пальцев, осыпав ботинок оранжевыми искрами.
    Высоко в небе, на фоне невероятной Луны, бесшумно кружились девять крылатых силуэта.
    По позициям покатились завывания боевой тревоги.
    

    
    - Господин командующий! Эвакуация завершена на сорок процентов! – доложил Кристофер.
    За последние два часа он сорвал голос до хрипоты. Только сейчас он по настоящему понял, какая прорва народу обитает в Геофронте. И всех их надо было разбудить, успокоить и организованно направить к единственному работающему гражданскому эвакуационному лифту. Само-собой в Новом NERV-Япония существовали детальные планы на этот случай и весь персонал их, по идее, знал, но они оказались… скажем так, "несколько сыроваты". Поэтому Кристоферу и Екатерине постоянно приходилось поправлять, разруливать и устранять бесконечные препятствия.
    - Слишком медленно, майор Уоллес. – пророкотал Торонага с кресла командующего. – Удвойте усилия.
    - Да, господин командующий. – поклонился Кристофер.
    Этой ночью Торанагу было не узнать. Для начала, ввалившись в командный центр, командующий не стал устраивать разнос. Нет, он сначала переговорил с Икари Гендо, затем по своему терминалу связался с Токио-2 и долго-долго что-то выяснял. Лицо его в процессе выяснения покраснело, на лбу заблестели капельки пота, ноздри раздулись. В итоге, Геофронт огласила тревога и началась спешная эвакуация гражданских лиц: рабочих, обслуживающего персонала и самое главное – ученых. Офицеры и солдаты прикрывали отход.
    Командный центр, несмотря на тревогу, остался пустым. Бой планом не предусматривался. Серийных Ев встречали: на самом верхнем ярусе - Ёси Торанага и Икари Гендо, на ярусе ниже - Кристофер, Екатерина, главный кибернетик Майк, парой операторов Magi, Айони и Аска с собакой. Девушки демонстративно подпирали стенку в стороне от всех.
    Профессор Ябу и его ассистенты покинули Геофронт вместе с учеными. Кристофер попытался и девушек отправить вместе с ними, но… Что ответила ему Аска можно не пересказывать. Айони же решила, что бежать бесполезно. От ТАКОГО не спрячешься.
    - Что за… - Майк отпрянул от терминала Magi. - Крис!
    - Выводи на главный!
    - Сделано!
    На большом экране командного центра кружились девять огромных крылатых чудовищ. Их белоснежные крылья ярко сияли в лучах мощных прожекторов, шарящих по небу с позиций наземных войск. Каждое чудовище сжимало в лапах странное оружие – длинное, овальной формы лезвие с прорезью для кисти по центру.
    - Так вот они какие… Ерунда, на картинке выглядело солиднее. – поморщилась Аска.
    - Тебе виднее. – невесело улыбнулась Айони. Ей вполне хватало и того, что есть. Даже просто смотреть на них ей было больно. Стоило задержать на Серийных Евах взгляд, как в голове тут же начинало мутить, словно само ее естество отказывалось признавать реальность настолько противоестественных чудовищ.
    - Транспорт 4, повторите! Транспорт 4, мы вас не слышим! Транспорт 4! – Екатерина зажала наушник ладонью. – Транспорт 4, ответьте! – в эфире стояла адская какофония из помех и быстро затихающих истеричных обрывков голосов. – Транспорт 4, срочно садитесь!
    - Смотрите! – крикнул один из операторов Magi.
    На главном экране, откуда-то сбоку появился VTOL-транспортник. Все его четыре реактивных двигателя рвало черным дымом. Транспортник наискось пересек экран и пропал. Еще через несколько секунд на стене попавшей в кадр развалины отразился отблеск взрыва.
    - Остановить эвакуацию! Быстро! – хрипло крикнул в микрофон Кристофер. – Черт… Что это было?!
    - Серийные Евы каким-то образом жгут электронику. Боюсь, наземные войска нам не помощники. – Майк раздраженно выбил дробь на клавиатуре. – Мы глубоко под землей, нам это не грозит… Наверное.
    Кристофер бросил быстрый взгляд через плечо. На верхнем ярусе без перемен: Гендо со скучающе-невозмутимым видом стоял столбом по левую руку от командующего, командующий упорно пытался добиться чего-то от своего терминала.
    - Мне нужна связь с Токио-2! Восстановить немедленно! – рявкнул Торанага, потерпев фиаско.
    - Мы работаем над этим, господин командующий. – подчеркнуто вежливо заверил Кристофер.
    - Работайте быстрее! В Токио-2 должны знать о происходящем!
    - Да, господин командующий.
    "А что сделают в Токио-2, когда узнают?" – задумался Кристофер.
    Казалось, еще немного и воздух командного центра заискрится от растущего напряжения. Чутье Айони отчетливо различало все оттенки трех эмоции: растерянности, злости и страха.
    "Аска права – NERV в яме. Никто не знает, что делать… Точнее никто, кроме…"
    - Как тебе зрелище, Айони? Нравится? – услышала девушка голос Икари-старшего. Аска рядом с ней скривилась, как будто увидела нечто мерзкое.
    "Сглазила!"
    - Нет. Полная безвкусица. – высокомерно усмехнулась Айони.
    - Да? Председатель бы обиделся, если услышал. Он так старался. – девушка ощутила улыбку в его словах.
    - Можно вопрос? – поинтересовалась она.
    - Конечно, Айони, спрашивай.
    - Зачем он старался?
    - О, это просто.– Икари-старший умел не только лгать, говоря только правду, но и смеяться без звуков "Ха". - Серийные Евы должны совершить своеобразные ритуал и тем самым отправить Лилим в мир, где нет боли, печали и налоговых инспекторов.
    - В смысле, убить всех и каждого? – с сарказмом уточнила девушка.
    - Очень точно подмечено, Айони. Молодец.
    - И вы говорите об этом так спокойно?
    - Разумеется. Ведь у меня есть план. А у тебя?
    - Разумеется. – передразнила Айони.
    - Тогда советую осуществлять его побыстрее. Не люблю ждать своей очереди.
    - Планы, планы, одни только планы! - с отвращением выдала Аска. – Будь у меня моя Ева, я бы вам показала, что делать с этими птичками!
    - Увы, Сорью, это не так. – участливо сказал Гендо. - Против Серийных Ев у вас ни шанса. А главное – даже если бы удалось их уничтожить, энергии, высвободившейся из девяти S2-двигателей, с лихвой бы хватило на еще один Второй Удар. Мне очень жаль, Сорью, но это не ваш бой.
    - Да пошли вы все… - зло прошипела Аска. Она взглянула на главный экран, с трудом сдержалась, чтобы в него не плюнуть, отвернулась и сосредоточилась на теплой шерсти Ласки, которую так приятно гладить.
    Серийные Евы продолжали свой небесный хоровод…
    

    
    - Синдзи… Что это… Что это такое? – Мана, как могла, давила дрожь в голосе. Получалось средне.
    - Это? О, извиняюсь, забыл представить. Знакомьтесь друзья - Каору Нагиса, мой заклятый друг! – Синдзи обвел зал дулом пистолета. – Смотрите, каким он стал красавцем! И как его много!
    Вспыхнувший свет превратил темный зал с непонятным оборудованием в кошмарный сон маньяков-генетиков. Ребята оказались между двумя гигантскими аквариумами во всю стену, полными мутной, подсвеченной изнутри желтой жидкости. И оттуда на них в упор смотрело множество пустых, лишенных даже намека на сознание, пар красных глаз.
    Случайный взгляд мог принять обитателей аквариумов за мальчиков-подростков. Более внимательный осмотр начал бы подмечать странности, которые, накапливаясь как снежный ком, наверняка вогнали бы неподготовленного наблюдателя в ступор. Тощее, непропорциональное телосложение, бледная, почти прозрачная кожа, слишком длинные руки, полное отсутствие волосяного покрова и половых признаков: ни сосков, ни гениталий, и, завершающий удар – длинные, молочно-белые когти вместо пальцев на кистях и участок чистой кожи на месте рта.
    Отряд достиг логова тварей.
    - Давил и давить буду. – Синдзи перещелкнул биретту в режим "очередь по три".
    Во всех касках одновременно заверещали датчики движения. Мана успела взмахом руки скомандовать отряду залечь, когда в дальней стене зала, декорированной хаотичным переплетением труб и несколькими вентиляционными отверстиями, с дребезжанием отъехала в сторону небольшая дверь.
    На свет вышли двое.
    - Ну и бардак… - укоризненно покачала головой светловолосая женщина в лабораторном халате. Речь ее звучала так, словно из всех интонаций она оставила себе одну лишь усмешку над всем и над всеми. Верный признак человека, поставившего на себе крест. – Так-так… Вы разломали мою любимую центрифугу. Впрочем… я все равно с ней поссорилась.
    Женщину бережно придерживала за локоть коротко стриженная "под мальчика" девушка в таком же халате:
    - Ребята? Как вы здесь оказались? Мы слышали взрыв…
    На них недобро уставились пять стволов.
    - Взять их. – коротко приказала Мана.
    Команда была выполненная быстро, четко и с превеликой радостью.
    - Что вы делаете?! Не надо! Не трогайте семпая! – закричала Майя, когда Синдзи "деликатно" заломил ей руку за спину и заставил опуститься на колени. Девушка отчаянно вырывалась из тисков. Упертый в затылок ствол пистолета-пулемета заставил ее прекратить напрасные попытки.
    - Не усложняйте дело, госпожа Ибуки. – посоветовала Мана, громко щелкнув предохранителем.
    В метре от них Тодзи и Кенске проделали аналогичную операцию с Рицуко. Женщина сносила все с ухмылкой, словно происходящее ее изрядно забавляло.
    - Дежавю. – прокомментировала она. – Сейчас вы пригрозите мне побоями, если я не удовлетворю вашу страсть к общению… И откуда я это знаю?
    Хикари не выдержала и отвернулась, сжав губы в линию.
    - Мы поняли друг-друга. - голосом Маны, казалось, можно было колоть и резать. Так девушка контролировала свою злость и жажду поквитаться с предателями за засаду и неделю холодной черно-белой пустоты у постели умирающего Синдзи. – Наши вопросы – ваши ответы. Приступим. – Мана подняла забрало каски.
    Кенске отошел подальше и принялся старательно следить за дверьми зала.
    - Да что мы вам сделали?! – гневно выкрикнула Майя.
    - Синдзи, пожалуйста, покажи ей.
    Синдзи отпустил Майю и выпрямился. Бронежилет на его груди наискось пересекали три темно-серые полосы – полимерные заплатки на месте секущего удара когтей твари. Еще несколько точечных заплаток закрывали сквозные проколы на животе.
    - Когти Химер? - неверяще присмотрелась Майя. – Откуда?
    - Это и будет нашим первым вопросом. Тридцать секунд на раздумья. Время пошло. – Мана тычком ствола заставила ее отвернуться от Синдзи и глядеть в пол.
    - Мы не посылали против вас Химер! Зачем нам это?! Мы же столько времени работали вместе! – быстро-быстро заговорила Майя, захлебываясь словами. - Пожалуйста, отпустите семпая! Делайте со мной, что хотите, но ее не трогайте!
    - А кто посылал?
    - Я. – будничным голосом сказала Рицуко.
    - Семпай! Это же не правда! – взвизгнула Майя. – Зачем вы так говорите?!
    Рицуко ее либо не услышала, либо не обратила внимания. Она задумчиво посмотрела в никуда и… и улыбнулась:
    - Париж, город пафосных дураков и лягушачьих лапок… Когда я вкладывала поведенческую матрицу в красноглазые головы, мне было немного завидно. Их жизненный цикл – какая-то жалкая неделя, но за это время они успевают увидеть больше, чем я за всю жизнь.
    - Семпай… Не надо… – в отчаянии прошептала Майя.
    - Достаточно. Вопрос номер два: Что это вообще за твари? Откуда они взялись? – продолжила допрос Мана.
    - Твари? Как грубо! Это не твари – это мои куклы. И в каждой – частичка меня самой. В левом резервуаре плавают мои разбитые мечты. В правом – мои тоска и страхи. Я сделала их всех для Гендо - небольшой подарок, чтобы загладить вину за уничтоженных синеволосых гомункулусов. Конечно, этого мало, но что я еще могу ему отдать? Все остальное он у меня уже забрал. – Рицуко попыталась пожать плечами, чему несколько мешала ее коленопреклоненная поза.
    - Химеры – это финальное развитие системы псевдопилотов SEELE. Мы усовершенствовали генокод, и т им больше не нужна контактная капсула, они могут самостоятельно передвигаться, атаковать… Но я клянусь – мы не виноваты! Это какая-то ошибка! – Майя, судя по выражению лица, была готова вцепиться в чью-нибудь ногу зубами. – Отпустите семпая! Ей же больно!
    Ребята сравнили ответы и сделали вывод – от Рицуко ничего путного не добиться. Женщина была явно не в себе. Центральной фигурой допроса стала Майя.
    - SEELE? Я полагала их перебили. – уточнила Мана.
    - Да! Перебили! Всех, кроме Председателя!
    - Кила Лоренца?! Мы… - факты построились в ряд, как расстрельная команда. – Мы работали на Кила Лоренца?!
    Два года "борьбы" отряда Лавина обратились двумя годами слепоты.
    Удар.
    - Да! И что с того, командир Киришима?! Мы предлагали работу – вы соглашались! С каких пор наемники отказываются от денег?!
    Удар вдвойне. Ибо ответить было нечем. Они сами повесили ценники на свои идеалы.
    - И как же получилось, что бывший офицер NERV работает на Кила Лоренца? – Мана придушила готовый сорваться с языка приказ стрелять. Надо понять, надо разобраться, надо найти выход из лабиринта бесконечной лжи! - В приличном обществе вас бы назвали перебежчиками.
    - А в неприличном… - угрожающе начал Тодзи, но моментально осекся под взглядом Маны.
    - Посмотрите на семпая. – зло проговорила Майя. – Видите, что с ней сделали? Ей досталось вдвойне: как бывшей главе Научного Отдела и как бывшей… "коллеге" Икари Гендо. Ее пытались сломать, но она так ничего им не сказала. Замкнулась в себе. Когда нас выпустили, от нее осталась одна тень. Целый месяц она боялась просто взглянуть в окно. Кричала по ночам... Я так хотела ей помочь…
    - И тут появляется Кил Лоренц и предложение от которого невозможно отказаться. – закончила за нее Мана.
    - А ЧТО НАМ БЫЛО ДЕЛАТЬ?! ЧТО?! – взорвалась Майя. – Вступать в ряды Нового NERV?! Или выживать на гражданке под круглосуточным надзором? А может поиграть в отважных партизан, как вы?! Такая жизнь не для семпая! Ей нужна была защита! Кил Лоренц ее обеспечил!
    - А также предоставил интересную работу. – прищурилась Мана. В воздухе запахло бедой.
    - Зачем вы сюда пришли?! Чтобы все разрушить, не удосужившись разобраться?! Да вы понятия не имеете, что на самом деле происходит! Это Икари Гендо предал Лилим! Это он впустил в наш мир Инквизитора!
    - Ко-о-ого? – издевательски протянул Тодзи.
    - Вы знаете ее под именем Айони Скай! Она – смерть Лилим!
    - Молчать. – тихо приказала Мана. У Майи отнялся язык. – Вы едва не убили Синдзи. Она его спасла. Для меня этого достаточно. Так что не смейте ее оскорблять.
    - Она вас использовала…
    - Она и не обязана была помогать бесплатно. Точка. – отрезала Мана.- Вы во всем обвиняете Икари Гендо? А Кил Лоренц получается белый и пушистый? Всем желает только добра и счастья?
    - А почему нет?! Такую возможность вы рассматривали?! – Майя с вызовом посмотрела ей в глаза.
    - Для начала мы с ним поговорим. Где его нора?
    Рицуко издала несколько полудохлых смешков:
    - Поговорить со старым маразматиком? О чем? Неужели вам нравятся около религиозные бредни? Тогда почитайте лучше периодику "Свидетелей Иеговых" - то же самое, только в красивой обложке. Старик напоет вам много красивых слов о жизни, хотя на самом деле он мечтает лишь о смерти. В этом мы с ним похожи. Практически родственные души! Слишком устали, чтобы жить, но слишком боимся, чтобы умереть. Именно поэтому мы до предела усложняем простейший процесс. – женщина посмотрела на потолку и крикнула. – Старик! Я выполнила свою часть сделки! Я наделала тебе кукол! Где моя награда?!
    Потолок ответил равнодушным молчанием.
    - Молчит, брезгует… - безумно улыбаясь, Рицуко посмотрела на ребят. – Может вы мне поможете?
    От нее отшатнулись, как от прокаженной.
    - Нет? Жаль… Тогда вам вон в ту дверь. За ней найдете лифт. Код на панели: 1307. Дальше найдете сами. Передайте ему привет от брошенной женщины.
    - Стойте! Вам не пройти! И никому не пройти! Там Шепчущий Коридор! – Майя дернулась, порываясь вскочить на ноги.
    - Что еще за напасть? – спросила Мана.
    - Сложно объяснить…
    - Значит, разберемся сами. Отряд! Идем дальше!
    Отряд отпустил пленных и, не прощаясь, направился к выходу из проклятого зала.
    - Мы не виноваты! – еще раз крикнула Майя им вслед. Она крепко обнимала Рицуко, которая, похоже, не замечала ее присутствия.
    Никто не обернулся.
    За дверью обнаружилось техническое помещение, набитое жутковато выглядевшими агрегатами. Вокруг непрерывно что-то крутилось и гудело, поднимались и опускались поршни, журчала в бесчисленных трубах неизвестная жидкость, перемигивались лампочки и дрожали стрелки в измерителях. От духоты под касками вспотели лбы.
    Обещанный лифт нашелся у дальней стены, спрятанный между двумя внушительными, опутанными гофрированными шлангами, баками. Для вызова требовалось ввести код. Мана быстро набрала требуемую комбинацию. Лифт отозвался приближающимся гулом.
    - Что за хрень с ними случилась? Я ведь помню, как они когда-то улыбались! – угрюмо пробурчал Тодзи.
    - А ты проведи здесь два года. – посоветовала Хикари.
    - Нет уж, я здесь и дня не проведу! Это проклятый корабль! Полный комплект: тут тебе и монстры, и сумасшедшие ученые, и давящая темнота… Что, млин, дальше? Призрак капитана?
    Створки лифта разъехались в стороны. У ребят возникло стойкое ощущение, что створки могут неожиданно захлопнуться и перекусить их пополам, стоит им попытаться войти. Обошлось. Полминуты тряски в тесной, плохо освещенной кабине, и створки открылись вновь, открывая вид на длинный прямоугольный коридор. Металлические стены, металлический пол, металлический потолок с рядом круглых светильников, часть из которых уже умерла, а другая переживала последнюю стадию агонии: лампы в разнобой вспыхивали, мерцали немного, гасли, снова вспыхивали… В дальнем конце коридора виднелся черный проем – вроде бы открытая дверь.
    Ребята осторожно, держа оружие наготове, покинули лифт, прошли несколько шагов по коридору…
    Вспышка светильника высветила появившийся из ниоткуда большой черный монолит. Семь разноцветных глаз с выгравированной на нем эмблемы в упор посмотрели на ребят. Чувство было такое, словно тебя запихнули в микроскоп. Потом лампа погасла, монолит скрылся в тени, и при следующей вспышке коридор снова был чист. Никто и пикнуть не успел.
    - Показалось… – неуверенно произнес Тодзи.
    - Нам всем одновременно? – скептически покачал головой Кенске.
    - Это ведь была эмблема SEELE? – нахмурилась Мана.
    - Она самая. – подтвердил Синдзи.
    - Ужас. – прошептала Хикари.
    Ребятам, как никогда, захотелось проснуться в своих кроватях, и чтоб за окном светилось солнышко и пели птички. А на календаре – выходной. Первый в длинном списке.
    Они потоптались на месте, напрягая уши, ничего, кроме щелчков подыхающих светильников, не услышал, собрались с духом и медленно пошли вперед. Чисто инстинктивно ребята старались ступать как можно тише. И уже через несколько метров они начали понимать, что происходит что-то не то. Пространство в коридоре очень странно себя вело. Коридор был не таким уж и длинным, глаза отчетливо видели выход прямо по курсу, однако он никак не желал приближаться. Стены, пол и потолок, напротив, с каждым шагом сужались, и, казалось, еще немного и отряду придется продолжать путь ползком.
    - Зрительный обман. Давайте поищем зеркала. – Кенске помахал перед собой ладонью.
    - Зацените стены! Кому-то здесь конкретно ничем было заняться! – присвистнул Тодзи.
    На обеих стенах коридора тянулись красные, рукописные строчки. Чем дальше отряд отходил от лифта, тем их становилось больше. Так и подмывало решить, что их писали кровью, однако внимательный осмотр выявил банальную краску для металла. Вид закорючек ничего ребятам не говорил. Они даже не могли определить, что это вообще такое: буквы, иероглифы, пиктограммы или что-то еще? Где слова, где предложения, как и с какой стороны читать? Непонятно. Внешне закорючки походили на раздавленных насекомых. Пытаясь в них разобраться, взгляд терялся в хитросплетениях черточек, сам собой начинал блуждать от одного их скопления к другому, забывал, где было начало… Просмотренные закорючки словно оживали и, мелко семеня черточками, переползали с места на место, деловито выстраивая новые, все более запутанные участки настенного лабиринта…
    Синдзи помотал головой, отгоняя наваждение:
    - Это не простые закорючки. – он потер краску костяшками пальцев под перчаткой.
    Рядом раздался звон упавшего пистолета-пулемета. Следом стукнулась об пол снятая каска. Парень резко обернулся:
    - Мана? МАНА!!!
    
    - Ребята! Синдзи! Вы где?! – крикнула Мана. По пустому коридору пошло гулять эхо, издевательски искажающее ее слова.
    Как это случилось, девушка не поняла. Только что она рассматривала закорючки на стенах и вдруг обнаружила, что осталась одна. С пустыми руками. Без каски.
    Коридор не изменился. Изменились закорючки. Теперь они угрожающе мерцали кроваво-красным и непрерывно перемещались, плавно перетекая по стенами, потолку и полу. Каждая группа закорючек жила своей жизнью и текла своим маршрутом. Одна из них неожиданно сделала рывок и оказалась прямо перед глазами Маны. Переплетенные черточки на глазах сложились в понятные иероглифы и каны.
    "Ты говорила, что любишь. А на самом деле ты…" – прочла девушка.
    - Просто меня использовала. – докончил написанную фразу угрюмый, колючий голос за ее спиной. – Воровка и лгунья.
    Развернувшись, Мана увидела презрительно скривившегося парня в белой школьной рубашке и темных брюках.
    - Синдзи! Что происходит?! Где ты был?! - девушка бросилась к нему.
    Парень наотмашь ударил ее по лицу тыльной стороной ладони. Мана упала на бок, больно ударившись плечом. Все ее движения были какими-то замедленными, словно воздух в коридоре загустел. Девушка с трудом сумела сесть на колени:
    - Синдзи! Да что с тобой?! Это же я!
    - Воровка и лгунья. – повторил парень, глядя на нее свысока. – Ты все время мне лгала. Твои слова, твои прикосновения, твой поцелуй – один сплошной обман. Кто я для тебя? Всего лишь задание. Тебе приказали задурить мне голову, и ты задурила. А я то почти поверил… Дурак… Сколько у тебя было таких, как я? Десять? Двадцать?
    - Синдзи, зачем ты так… Я люблю тебя... Это правда! – к горлу Маны подкатил комок. Она слабела. Сердце сжалось в тисках. – Я так хотела остаться в Токио-3… С тобой, с Аской, с Рей, с Мисато… Чтобы ваша жизнь стала и моей тоже…
    - Снова ложь. Ты не остаться хотела, а с моей помощью сорваться с крючка. Увы, я оказался слабаком и не оправдал твоих надежд. И что ты сделала? Напомнить? Ты, улыбаясь, прыгнула на поезд и укатила. Ни одного письма, ни одной весточки – это, по твоему, любовь? Да-да, разумеется, нам запретили общаться. Опасно, видите ли… Но разве любить – не значит рисковать ради любимого? Я был слабаком…
    - Не надо… - шепотом взмолилась Мана. – Не говори так…
    - Я был слабаком, я боялся лишний раз вздохнуть. А ты? Тебе то что мешало? Обстоятельства непреодолимой силы? Или ты обо мне даже не вспоминала? Я развалился на части, когда ты ушла. Пытался забыть… Но так и не смог. Ты слишком хорошо меня обработала. Что же происходит сейчас? Я больше не слабак. Я бы мог начать все заново. Однако появляешься ты и снова начинаешь меня использовать. Только теперь в качестве пушечного мяса. И когда во мне отпадет нужда, ты опять от меня спокойно избавишься. Если я к тому времени буду еще жив, конечно! Слышишь меня, ты, хитрая и продажная тварь! Я тебя раскусил! Меня тошнит оттого, что я был с тобой рядом! Что я касался тебя! Твой запах, твои губы, твоя кожа… Ненавижу! Ты отравила мою жизнь! Если бы не ты, я был бы сейчас счастлив с Аской! Не хочу тебя больше видеть! Никогда!
    Парень повернулся к ней спиной.
    - Синдзи!!! Не уходи!!! – Мана в отчаянии попыталась ползти за ним.
    - И забирай обратно свою гадость! – парень, не останавливаясь, сорвал с шеи и бросил в нее медальон на цепочке: гладкий овальный камень алого цвета в золотой оправе, исполненной в виде христианского ангела.
    Мир перед глазами расплылся. Дрожащими руками девушка подобрала медальон…
    И вскрикнула от боли. На ладони краснел след от ожога.
    Раскаленный медальон упал на пол и рассыпался тысячами красных искорок.
    - Как же так… - всхлипнула Мана.
    Красные искорки сложились в новую надпись.
    "Посмотри на меня! Посмотри…"
    - Что ты со мной сделала! – истерично закричали рядом.
    Мана медленно подняла взгляд. Перед ней стояла девушка в школьной форме.
    С ног до головы вымазанная кровью.
    - Хикари! Тебе больно?! Подожди… - Мана оперлась на ладони. – Я помогу… Я…
    - Не прикасайся ко мне! – взвизгнула Хикари. – Ты убийца! И сделала убийц из всех нас! - девушка вытянула руки. С них ручьями стекала кровь. - Как нам теперь жить?!
    - Мы сражались! – Мана ударила кулаком по полу. – Это война!
    - Твоя война! И ты нас в нее втянула! Обещала свободу, обещала, что мы вернем близких! И где все это? Одна только кровь и смерть! Ты не девушка! Девушка должна дарить жизнь, а не отбирать ее! Сумасшедшая кровожадная мразь – вот ты кто! Все на что ты способна – это без конца убивать людей! Чудовище! Чудовище!! Чудовище!!!
    - Я ХОТЕЛА, КАК ЛУЧШЕ!!! – крик едва не разорвал Ману изнутри.
    Будто откликнувшись на ее крик, на пол рядом с ней приползли еще три кучки закорючек, на ходу перестроившись в удобоваримый текст.
    "Конечно…"
    - Хотела. – ласково сказал Кенске.
    "Но получилось…"
    - Как всегда. – ухмыльнулся Тодзи.
    "И теперь все мы…"
    - Мертвы. – заклеймили ее двое парней в форме пилотов боевых роботов – Кейта и Шикаши, погибшие друзья Маны по проекту Iron Maiden. – Потому что поверили тебе.
    Девушка закрыла лицо руками и тихо завыла, раскачиваясь на месте, как трава на ветру. Вокруг нее лежали шесть, изуродованных предсмертной агонией, трупов. Они ждали.
    И дождались.
    - Да. Я виновата. Виновата во всем. – стальным голосом судьи, вынесшего самому себе приговор, сказала Мана. – Нет мне прощения. – девушка выхватила из кобуры револьвер и приставила ствол к подбородку. Палец нежно погладил курок…
    
    - МАНА!!!
    
    Крик ударил по кошмару, словно чугунный шар в стену заброшенного дома. Сквозь пролом ворвался свежий ветер и пошел гулять, опрокидывая рухлядь, да сдувая пыль. Яркий свет ослепил заплаканные глаза. Мана почувствовала, как любимые руки бережно отбирают у нее револьвер, отбрасывают в сторону…
    И теплые, пусть и в перчатках, ладони у нее на щеках. Его ладони.
    - Мана! Что бы тебя не заставили смотреть – это все ложь! Оттолкни ее! Забудь! Освободись! Ну же, Мана, посмотри мне в глаза! Они настоящие! И мои руки тоже настоящие! Ты мне нужна!
    Синдзи… Настоящий Синдзи… Живой…
    Девушка разрыдалась.
    Синдзи стянул одну перчатку и нежно погладил Ману по каштановым волосам, шепча ей на ушко успокаивающую чепуху. Парень не знал и не собирался выяснять, что она видела, однако в полной мере представлял, каково ей при этом пришлось.
    Можно пытать тело. Но гораздо эффективнее пытать разум. Это знают даже Ангелы.
    "Кукловод… Клянусь, ты ответишь за каждую ее слезинку!"
    - Син, мля! Ты поможешь или как?! – рявкнул Тодзи. На его шее висела судорожно всхлипывающая Хикари, а из рук рвался Кенске, страстно мечтающий кого-то догнать. – Я глаза открыть не могу! Эта погань пытается в них влезть! Та же хрень, как тогда, в Еве… Млять, лови Кена!
    Вырвавшийся Кенске пробежал мимо, радостно размахивая руками. Судя по набранной скорости, стену он за препятствие не считал. Синдзи кое-как успел ухватить парня за воротник жилета-"разгрузки".
    - Мана! Помоги! – охнул Синдзи. Ему едва удалось сохранить равновесие. Напор у Кенске оказался поистине бешенный.
    - Я… Я сейчас… – в последний раз всхлипнула Мана и с силой влепила сама себе пощечину. Синдзи поморщился, словно ударили его. Девушка открыла глаза, поморгала, отдышалась, после чего подошла к Кенске и подняла ему забрало каски. – Прости, Кен. - она сжала его нос двумя согнутыми пальцами. Сработало.
    Кенске, шумно хватая воздух ртом, ошалело замотал головой, соображая, кто он, где он и как сюда попал.
    - Тебя стукнуть, Тодзи? – вежливо поинтересовался Синдзи.
    - Себя бей, млин! – Тодзи помог себе сам, наступив ботинком на палец. Затеи он исключительно лаской вывел из ступора Хикари.
    Мана, насторожено, пробежала взглядом по стенам:
    - Они сделали с нами такое с помощью… этого? Натравили на нас закорючки? Не понимаю…
    - Магия, млин! – Тодзи пнул ближайшую надпись ногой. – Волшебная краска!
    - Может гипноз? – предположил Кенске.
    - Не суть важно. Главное – на нас он уже действует. – ухмыльнулся Синдзи. – Одноразовая ловушка.
    Если и была в закорючках мистическая сила, то она вся выветрилась. Пространственные закидоны коридора также сошли на нет.
    - Верно. – улыбнулась Мана. Девушка надела обратно каску и подобрала с пола свое оружие. – Время платить по счетам!
    - Да!!!
    Взбодрившись, отряд быстро пересек коридор. Черный проем действительно оказался открытой дверью, распахнутой с гостеприимством хищной пасти. Сразу за ней начиналась темнота. Именно "начиналась", ибо выглядела чем-то вещественным, имеющим физическую форму и границы. В своих владениях она заменяла воздух. Это была темнота запертых чуланов, пыльных пещер под кроватью и ночных переулков с разбитыми фонарями. Это от нее дети прячутся под одеялом, а взрослые ускоряют шаг, нервно озираясь и прислушиваясь. Это темнота, с которой ты всегда один на один.
    Ребята же были не одни. Они чувствовали друг-друга и потому бестрепетно нырнули в черный проем.
    И сразу же перед ними, как в театральной постановке, зажегся одинокий светильник под потолком. В круге бледного, мертвого света, что не освещал предметы, а лишь показывал их наличие, стол монументальный стол, а за ним, молитвенно сложив ладони, сидел человек с изрядной долей машины. Или машина с небольшой примесью человека. Зависит от взгляда.
    - Приветствую вас, дети. Простите мой внешний вид. Как видите, время меня не пощадило. – у Кукловода шевелились губы, но сам голос - сухой, старческий, скрипящий песком на зубах - шел откуда-то со стороны.
    Отряд рассредоточился, выстроившись ровным полукругом в нескольких шагах от его стола. Оружие в руках ждало приказа. Стоит Кукловоду дернуться и его голова превратиться в кашу. Интересно, много при этом будет искр?
    Красная полоска устаревшего кибер-протеза, заменявшего Кукловоду оба глаза, равнодушно следила за перемещениями ребят:
    - Опустите оружие, дети. В нем нет нужды. Теперь уже нет. Люди больше никогда не будут убивать людей.
    Ребята пропустили его слова мимо ушей. Их больше занимал вопрос: нет ли в кибернетических внутренностях Кукловода спрятанных сюрпризов?
    - Мир изменяется, дети. Осталось недолго. Пока же мы можем скрасить ожидание за доброй беседой. Будьте моими гостями.
    Ребята опешили. Лицемерие Кукловода не лезло ни в какие ворота. Оно в них застревало.
    - Не понял?! Эта консервная банка нам рада что-ли?! – прорычал Тодзи. – А мочиловка с тварями – это, типа, такое гостеприимство?!
    - Вы – воины. Вы жаждали боя. Я не хотел вас разочаровывать. Если я обидел вас – приношу извинения. – голос Кукловода не изменился ни на йоту.
    - Урод! Кончаем его и погнали домой! Засиделись в гостях, млин! – внес предложение Тодзи,
    Предложение определенно пришлось ребятам по душе. Однако, Мана, все-таки решила дать осужденному право на последнее слово:
    - У вас минута. Говорите, что хотели.
    - Ты ошибаешься, Мана Киришима, враг государства и беглянка без будущего. У меня впереди не минута. У меня впереди Вечность. Как и у тебя. Как и у всех вас.
    - Все мы когда-нибудь умрем. – скрипнула зубами Мана. Слова Кукловода проникали слишком глубоко.
    - Разве я говорил о смерти? – полуживые мимические мышцы Кукловода изобразили улыбку. - Нет, дети, когда мир изменится, Лилим оставит в прошлом все, что мешало ему достичь небес. И безносую старуху в том числе.
    Ребята начали терзать смутные сомнения…
    - О чем это вы? – прищурилась Мана.
    - Неминуемый конец старого мира - и, одновременно, начало нового. Боль катарсиса, восторг перерождения и вечность совершенной гармонии. Разрушение и созидание в одном прекрасном мгновении. - "пропел", если можно так выразиться, Кукловод.
    - Третий Удар. – с мрачным сарказмом пояснил Синдзи. – Попытка номер два.
    - Ясно. – кивнула Мана. – Тогда мы здесь, чтобы вас остановить.
    - Остановить? Но зачем? – искренне удивился Кукловод.
    - Мы хотим жить. Вам этого, очевидно, не понять. – жестко сказала Мана.
    - Жить… - Кукловод задумался, вспоминая, что сие означает. – Дети, вы столько всего пережили, неужели вам хочется жить в старом мире? В мире, который принес вас столько боли? Что говорит вашими устами: голос разума или низменный инстинкт самосохранения? – и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Дети, вы молоды, вы встречаете каждый новый день по-новому, но верите, что те чувства, которые сейчас освещают ваш путь – это навсегда. Однако пройдут годы, и вы поймете свою ошибку. Радость сменяется горем, любовь – ненавистью, а вдохновенные мечты – тоской разочарования. Вся ваша жизнь может в одночасье пасть жертвой слепого случая. Дорогие вам люди умирают. Тело стареет. Разум погружается в пучину слабоумия. Вы увидите, как зло побеждает добро, ибо его всегда больше. Вы увидите, как добродетели втаптываются в грязь, а пороки возносятся на пьедестал. И, однажды, вы протянете руки к Небу и в отчаянии возопите: "Почему?!" Знаете, каков будет ответ?
    Кукловод выдержал риторическую паузу:
    - Молчание. Равнодушное молчание – вот что вы услышите. Потому что ТАМ, наверху, никого нет. И никогда не было. Не существует никаких божественных замыслов, описывающих причину всех вещей. Наш мир – это жалкий фарс, порожденный случайным наложением двух слепых сил, незаслуженно именуемых возвышенным словом Начала. Наш мир – это нелепый механизм, который когда-то давно завели и забыли. И Лилим значит в нем меньше, чем самая презренная шестеренка. Мы ничего не решаем, у нас ничего нет, от нас ничего не зависит, мы не властны ни над своими жизнями, ни над своей смертью. Такова судьба одного человека и такова же участь всех Лилим в целом. Эволюции нет. Развитие – не более чем плод нашего воображения. Мы не творим, мы лишь возвращаем то, что и так наше по праву. Лилим появляется, растет, верит, стремится к совершенству, но, когда до совершенства остается один шаг, возвращается обратно в небытие. Чтобы опять возродится, и начать сначала. Снова и снова. Таков закон старого мира. И в глубине души все Лилим это чувствуют. Но большинство отказываются признавать. Они прячутся от Правды в собственных никчемных мирках, подменяют лица масками, копят оправдания… На все воля божья, говорят верующие! Так устроен мир, вторят им философы! Терпите, и вам воздастся, воет хор слепых глупцов! Они брызжут слюной, они готовы разорвать несогласных! Но если мы сорвем с них маски, то увидим лишь одно – страх. Страх открыть глаза и увидеть истинный облик мира. Мира, в котором нет никакого смысла жить. Мира, где нет ни Рая, ни Ада. Только бесконечный бег по кругу.
    Голос Кукловода завораживал. Разум требовал возражать, уши же хотели слушать дальше.
    - Очень немногие, буквально единицы за всю историю, пытались изменить мир. Но очень скоро они понимали – корень зла заложен в самой сути Лилим! Мы рождены несовершенными! Нас такими создали! Мы обречены страдать! За что?! Почему мы должны терпеть свое несовершенство?! По какому такому закону нас к нему приговорили? За какое преступление? Это вопросы, которые должен задать каждый, имеющий разум. Ибо, не изменив свою суть, Лилим никогда не вырвется из порочного круга. Но, покусившись на основы, отважные сталкивались с темной стороной старого мира и с ее отродьем – Инквизитором. Она - страж несправедливых законов. Она – безжалостный палач, отсекающий у Лилим крылья. Каждое ее воплощение низвергало Лилим во тьму дикости и невежества. Атланты – мудрейшие из Лилим – ближе всех подошли к совершенству. Не было тайн, которых он не могли познать. Не существовало высот, которые он не могли покорить. И однажды, они задали главный вопрос: "Почему лучшие из лучших должны умирать? Почему смерть не делает различия между достойными и презренными, между сильными и слабыми, между мудрецами и глупцами?" Атланты направили все силы блистательных умов на постижение основ. Они смогли сделать свои тела бессмертными, не знающими болезней и старости, однако этого оказалось недостаточно. Все религии лгут - души Лилим смертны! Даже в бессмертных телах души продолжали стареть, болеть и умирать! На земле оставалась лишь пустая оболочка! Тогда атланты решили отказаться от тел, а души всех Лилим слить в одно величайшее сверхсущество, свободное от законов старого мира! Но старый мир не пожелал выпускать их из лап! Старый мир послал Инквизитора! И она утопила землю в крови. Сияющие города пали, мудрость втоптали в грязь. Инквизитор хотела стереть саму память об атлантах, но… Но есть то, пред чем бессильна даже она. То, что позволило павшим атлантам завершить Великий Замысел нашими руками. Ибо никакой Инквизитор, никакие посланцы высших сфер не смогут отобрать у Лилим его жажду познания. Чтобы ОНИ не делали, мы, пусть медленно, но шли вперед. Чтобы ОНИ у нас не отбирали, мы все возвращали обратно. Атланты знали силу Лилим и потому победили. Несмотря ни на что.
    - Они еще не победили… - тяжело проговорил Синдзи. – И никогда не победят…
    - Вы боитесь, дети? Отбросьте же сомнения! Великий Замысел – есть благо для Лилим! Старый мир – не более чем тюрьма греховной плоти! Он должен уступить место новому миру, истинному Раю Лилим! Представьте себе, что прекрасное мгновение остановилось и стало частью Вечности! И ваши искренние чувства никогда не померкнут! Не будет боли, не будет горя, не будет страха перед неумолимым ходом часов. Смерть потеряет над вами власть! Близкие не умрут! Друзья не предадут! Любовь не обернется ненавистью или, что гораздо хуже, пустотой! Вечность, дети! Вечность станет мерилом вашего бытия! Вечность, в которой не будет места одиночеству! Разве не этого ты всегда хотел, Икари Синдзи, нелюбимый сын и сирота при живом отце? Разве это не та Свобода, к которой стремились вы все?
    В глазах Синдзи потемнело. Голова наполнилась вязкой тяжестью, в которой тонули мысли. Мышцы ослабели. Руку с пистолетом потянуло к полу… И тут парень сжал рукоятку биретты так, что хрустнули щечки. До него дошло. Это были не простые слова. Это был яд. Кукловод пытается сломить его волю. И если опустить руки, то он, а за ним и весь отряд, проведет оставшееся время у ног доброго кибернетического дедушки, слушая красивые сказки про Рай.
    - Знаете, сколько раз меня посещали подобные мысли? Что жизнь дерьмо, что дальше будет только хуже, что лучше прекратить рыпаться и сдохнуть пока не поздно? Да сотни раз! – оскалился Синдзи, подняв голову и взглянув прямо в красную полоску глазного кибер-протеза Кукловода. – Это была моя идея-фикс! Учитель обругал – покончу с собой! Кто-то обидел – покончу с собой! Плохое настроение – покончу с собой! Я по любому поводу обещал покончить с собой. Этакий шантаж непонятно кого. А теперь представим, что я бы так и сделал. Или вы бы уже тогда осуществили свой долбаный план. Это что же получается? Мои первые друзья, любовь, победы, надежда, что я найду свое место в мире – ничего этого бы не было? Я бы так и сгнил никому не нужным ушлепком? В этом ваш "Великий Замысел"? Вы это "прекрасное мгновение" предлагаете остановить? В этих "возвышенных чувствах" замариновать меня на веки вечные? Вы хорошо подумали, старче? Я известный псих, могу и не сдержаться! А другие люди, которые, может быть, именно сейчас несчастны? Вы о них подумали? Тьфу! Глупый вопрос! Конечно же, нет! Это для вас слишком мелочно! А ведь у каждого есть шанс добиться чего-то большего! И каждый сам решает, воспользоваться ли им или выкинуть на помойку! Не Свободу вы обещаете, а кандалы, страшнее которых история еще не знала! Поэтому будьте так любезны, заткните пасть и помалкивайте! Это наш мир! Наш! Вы его разрушили, а мы восстановим! И если вас что-то не устраивает, то моя биретта к вашим услугам! Обещаю, вы ничего не почувствуете!
    Яростные слова Синдзи сорвали с ребят мягкие путы наваждения. Да как мы вообще могли такое слушать?! Почему не отсохли уши?!
    - Понял, консервная банка, не нужен нам твой Рай! Мы создадим свой, с блекджеком и ш… гм… Короче, мне нравится моя жизнь, и я не позволю всяким мумиям ее испоганить! – Тодзи показал Кукловоду средний палец. На этот раз Хикари его простила.
    - Да. Мы создадим свой Рай. – сверкнула глазами Мана. – Может не такой гламурный, как у вас, но зато настоящий! И мы всегда будем защищать его от таких, как вы! Чтобы однажды передать его по наследству нашим детям!
    У Синдзи покраснели уши. В хорошем смысле.
    - Я не хочу умирать. – твердо сказала Хикари.
    - Ага. Не сейчас и не в ближайшие много-много лет. – улыбнулся Кенске.
    Пять пар молодых горящих глаз уничижающе глядели на Кукловода.
    - Вы еще слишком молоды, чтобы понять. – проскрежетала эта помесь человека и машины. – Но, к счастью, мудрейшие из нас все решили задолго до вашего рождения. Время не ограничено прямой линией, и иногда прошлое и будущее оказываются на расстоянии шага. И шаг этот изменяет все. Одно слово, что может убить или спасти. Один камень, что может обрушить лавину, а может встать в основании новой стены. Из нашей воли и нашей веры складываются несокрушимые стены Великого Замысла. Все выше и выше растет Башня, и все ближе становятся небеса. Вы тоже внесли свой вклад, дети. Это вы расчистили путь Защитникам. От имени всех страдающих душ, я благодарю вас.
    На стене за спиной Кукловода ярко засветился огромный экран. По вертикали он был разделен на девять прямоугольников, в каждом из которых находилось изображение белого крылатого существа, несколько столбиков быстро меняющихся цифр и постепенно удлиняющаяся красная горизонтальная полоска.
    - Серийные Евы! – выдохнул Синдзи.
    - Вслушайтесь, дети! Какая чудесная музыка! – Кукловод, благостно улыбаясь, всматривался в пресловутые небеса, чью роль исполнял темный потолок. – Это рвутся оковы бесчисленных тысячелетий божественного рабства! Комната Гафа открывается! Единая Душа Лилим готова воспарить! Хорошо… Все идет хорошо… Я знаю, мой вид вам отвратителен. Я не буду вам мешать. Пред началом нового мира, каждый должен наполнить душу радостью. Возрадуйтесь, дети. И будьте счастливы. – внутри стариковского тела коротко щелкнул неизвестный механизм. Голова безвольно поникла.
    Ребята осторожно приблизились, Тодзи и Синдзи с двух сторон потыкали старческие седины пистолетами. Никакой реакции. Тогда Хикари, под прикрытием Маны, с гримасой отвращения на лице проверила пальцами пульс на морщинистой шее.
    - Умер… - неверяще прошептала девушка.
    - Ты был прав, Синдзи… Он нас боялся. – презрительно бросила Мана.
    Все взоры обратились к экрану. Красные полоски достигли одной трети предполагаемой длины. И продолжали расти. Не у кого не осталось сомнений, что полоски эти, по сути - таймер обратного отсчета.
    - Кенске! – в один голос закричали ребята.
    Главный самоделкин отряда бросился искать Самую Важную Кнопку.
    

    
    Казалось, Серийные Евы забыли, зачем прилетели. Казалось, они вечно будут кружиться в небе и, со временем, превратятся в популярную среди туристов достопримечательность. Казалось… До тех пор, пока все девять крылатых силуэтов одновременно не окутало призрачное сияние. Судорожные биения энергии рождались в центре условной грудной клетки чудовищ, концентрическими кругами пробегали по телу и ярко вспыхивали на кончиках крыльев, пробуждая у всех, кому "посчастливилось" оказаться в зоне досягаемости, мистический трепет из глубин подсознания. Наверное, с теми же трепетом первобытные люди любовались за плясками молний на грозовом небе. Под бесстрастным оком звезд разворачивалось действо, одновременно пугающее и захватывающее. Первый, он же последний акт грандиозной постановки, чьей сценой стало все ночное небо. Жаль, никто не догадался раздать программки.
    Все, что могли люди в командном центре Нового NERV-Японии - это до рези в глазах смотреть на главный экран. Руки опустились. Сердца сдались. Любые мысли о сопротивлении вызывали лишь грустную иронию над собственной слабостью и ничтожностью пред лицом надвигающейся бури.
    Скорей бы все это закончилось…
    Ласка уперлась всеми четырьмя лапами в пол, заслоняя хозяйку, и яростно зарычала на экран. Собака была готова разорвать любого врага. Не важно с крыльями или без. На своем насесте под потолком испуганно хлопал крыльями Гамлет. Ему очень хотелось обратно на плечо Айони. Однако уговор есть уговор. Ворон оставался на посту наблюдения за Икари-старшим. Тот неподвижно стоял за спиной командующего Торанаги и, надо полагать, дожидался единственно верного момента. Заветный карманным компьютер он держал наготове.
    "Интересно, что хуже: пойти на корм Серийным Евам или позволить Икари-старшему нажать на кнопку? Мда… И почему мне кажется, что это выбор между быстрой и медленной смертью?" – Айони охватил мрачный фатализм. Даже если утро настанет, лично для нее особой разницы не будет. По всему выходило, что ее партия проиграна. Белая Королева с позором покидает поле.
    Сквозь пелену пораженческого настроения неожиданно пробилось чувство теплого прикосновения. Айони недоверчиво повернула голову. Так и есть - Аска крепко сжимала ее ладонь своей.
    - Я же говорила, что тебя придется утешать? – вымученно ухмыльнулась девушка. – Выше нос! Пилоты не сдаются! Fershtein, зеленоглазка?
    - Яволь, рыжая. – заставила себя улыбнуться в ответ Айони.
    Сияния отдельных Серийных Ев слились воедино. В небе над развалинами Токио-3 вспыхнул идеально ровный, похожий на нимб с церковных икон, призрачный круг. В центре круга наметилось неясное движение, как будто там начало мелко дрожать само пространство. Дрожащая область быстро расширялась, заполнила всю внутреннюю часть круга, колебания передались на обод и…
    По глазам Айони хлестнула жгучая боль. Сама ослепленная, она взором Гамлета успела увидеть, как командный центр затопил белый туман. Люди, предметы – все исчезало в глубинах светящегося марева. Криков не было. И посреди этого безумия девушка впервые увидела Икари-старшего без маски. Нет, он не был испуган. Он был растерян. Просто, по человечески растерян. Мужчина все пытался коснуться пальцем экрана карманного компьютера, но собственное тело его предало. Икари-старший застыл борющимся изваянием, а вокруг верхнего яруса командного центра с трех сторон вырастали клубы голодного тумана. Секунда – и они сомкнулись.
    Рядом заливалась отчаянным лаем Ласка. Невыносимая боль разорвала ментальную связь с Гамлетом. Но Айони вдруг поняла, что не закричит. Пока Аска держит ее ладонь, она будет стискивать зубы и терпеть.
    Потому что это прикосновение – единственное, что у нее осталось. Остальное пожрал проклятый туман.
    "Пожалуйста! Ну, пожалуйста! Пожалуйста… Не умирайте!" – перед внутренним взором Айони закружились образы живых существ: людей, животных и растений, которые за время странствий стали ей по-настоящему близкими и родными. Осознание этого долго прорастало в душе девушки. Сейчас цветок раскрылся.
    Как же она хотела их всех спасти!
    Но вот беда: потолок ее текущих способностей - подарить Аске немного своей силы.
    Что она и сделала.
    После чего, мысленно улыбаясь, потеряла сознание.
    

    
    - Не получается! – Кенске находился к грани нервного срыва - Я не знаю, как это остановить!
    И, правда, как прикажите взламывать старческий труп, слитый в единой целое с навороченной конструкцией – кресло и система жизнеобеспечения в одной громоздком корпусе? Можно, конечно, попробовать пройтись твердым тупым предметом по выступающим агрегатам или разрубить ко всем чертям толстый пучок кабелей и шлангов, выходящий из спинки "кресла" и затем исчезающий в его основании, вот только желаемого результата подобные манипуляции не дадут.
    Привычных же мониторов и компьютерных терминалов Кенске так и не нашел. Кукловод командовал своей машинерией посредством набитого металлоломом мозга.
    Красные полоски на экране Серийных Ев прошли половину пути.
    - Простите меня. Я облажался. – Кенске захотелось размозжить голову об стол Кукловода.
    - Спокойно! – приказала Мана, не давая унынию пустить корни в отряде. – Переходим к плану Б! – вообще то, она его только что придумала, но на безрыбье… - Синдзи! Тодзи! Майю и Рицуко сюда! Живее! – и вдогонку уже убегающим парням крикнула - Глаза им закрыть не забудьте!
    Даже с поправкой на лифт, Синдзи и Тодзи своей расторопностью вполне могли установить новый рекорд скорости. Особенно с учетом того, что вторую половину дистанции они одолели, силком волоча за руки упирающийся и брыкающийся груз.
    - Да как вы смеете! Опустите нас! Сейчас же! – Майя увлеченно колотила кулачком по спине Тодзи. Напрасные старания – бронежилет гасил все удары.
    - О времена, о нравы… – криво усмехалась Рицуко, упорно пытаясь вынудить Синдзи тащить ее по полу. Парню постоянно приходилось рывком ставить женщину на ноги.
    Языки у пленниц смолки только когда они оказались в кромешной темноте последней обители Кукловода. Им как-то сразу стало не до возмущений.
    - Что вы наделали?! – взвизгнула Майя, узрев труп Кукловода и экран с Серийными Евами.
    - Неважно! Просто исправьте это! – Мана подтолкнула ее к столу.
    - Пожалуйста! – умоляюще добавила Хикари.
    Парни хмуро разглядывали носки ботинок.
    - Я не могу! Я не специалистка! Что же вы наделали… Что же вы наделали… - запричитала Майя, схватившись за голову.
    - Доктор Рицуко. – Мана взглянула в глаза второй пленнице. – Вы можете остановить отсчет?
    - Могу. – спокойно ответила та.
    - Ну так остановите!
    - А зачем? Вы думаете, человечество заметит ваш широкий жест? А, заметив, оценит и скажет спасибо? Что изменится оттого, что я предам Председателя?
    Красные полоски пресекли отметку "три четверти".
    - Рицуко-сан! Я не мастак читать возвышенные речи и не хочу повторять все заново! – в голосе Синдзи зазвенела сталь. – Да, человечество не заметит! Вы на сто процентов правы! А ОН заметит, но не оценит! Вы ведь о нем на самом деле думали, не так ли?
    С лица Рицуко невидимым порывом ветра сдуло усмехающуюся маску.
    - Что же изменится? А то, что, если вы возьмете жизнь за яйца, то однажды сможете пинком распахнуть его дверь и громко рассмеяться! Ха-ха, скажите вы! Посмотри-ка, чего добилась я и в какой яме сидишь ты! А не желаешь ли попахать на меня? Обещаю деньги на конфеты и соцпакет! Нравится идея? Дарю! Вы только живите, Рицуко-сан! Живите! Не ради, так хотя бы вопреки! Сделайте шаг, который изменит ВАШ мир!
    Рицуко выслушала горячую тираду с видом мудреца, уставшего от собственной мудрости. Наивные слова наивного подростка… Однако, что-то в них все-таки было.
    - Синдзи-кун… Ты так похож на своего отца. Тебе тоже совершенно невозможно сказать "нет". – грустно улыбнулась женщина. – Только не надо становится такой же скотиной. Обещаешь?
    - Обещаю. – поклонился Синдзи.
    - Принимается. – склонила голову в ответ Рицуко. Затем она наметанным глазом оценила уровень ужаса на экране. – Вот и повод вспомнить молодость.
    Вопреки ожиданиям, женщина не обратила никакого внимания на труп Кукловода. Ее больше привлекал его рабочий стол. Рицуко опустилась на колени и сноровисто заползла под столешницу, так что снаружи осталась только ее виляющая, простите за выражение, пятая точка. Секунд двадцать под столом слышались звуки возни, потом из деревянных недр послышался электрический треск и в центре столешницы мягко откинулся замаскированный экран замаскированного терминала.
    - Я знал! – с профессиональной ревностью воскликнул Кенске.
    - Умница, Кенске-кун. – Рицуко встала на ноги, отряхнула халат, и, точно пианист, она занесла ладони над клавиатурой. – Уверены? Точно?
    - ДА!!!! – дружно заорали пять глоток.
    Майя быстро, будто боясь передумать, кивнула.
    Рицуко выбила длинную дробь клавишами.
    В колонках цифр появились отрицательные значения. Красные полоски остановились и поверх них замигали надписи "S2-Engine OVERLOADED!"
    Ребята восторженно смотрели на экран, предвкушая захватывающее зрелище…
    Зрелищем оказалось одновременно исчезновение с экрана всех Серийных Ев. Вместо них выстроились в столбик девять больших сообщений: "SIGNAL LOST!"
    - И это все? – разочарованно присвистнул Тодзи.
    - А ты что хотел увидеть, Судзухара-кун? Пляску с бубном? – ехидно улыбнулась Рицуко.
    - Хотя бы!
    - Перебьешься. – отрезала Рицуко.
    Мана пересчитала надписи на экране:
    - Все закончилось? Третьего Удара не будет?
    - Сегодня точно. За будущее не ручаюсь. – Рицуко задумчиво покосилась на мертвого Кукловода. Она в шутку пожалела, что не курит трубку. Сейчас бы очень стильно смотрелась спичка, чиркнутая об блестящий старческий лоб.
    Мана блаженно улыбнулась и уселась прямо на пол.
    - Отряд, отдыхаем.
    Темнота больше никого не напрягала. Кибер-труп смотрелся частью интерьера.
    Хорошо… Все идет хорошо.
    

    
    Чувства Айони включались в порядке живой очереди. Сначала доложилось шестое - опасности нет, спасибо за внимание. Далее последовательно подали голос остальные пять. Они оповестили девушку, что она лежит на боку, а рядом пахнет псиной, слышится тоскливый скулеж и цоканье коготков по полу. Самое время открыть глаза.
    Когда зрение сфокусировалось, Айони различила серую поверхность пола и топчущуюся около ее носа мохнатую лапу.
    "Мило"
    Девушка нащупала опору и сумела сесть. В процессе этого, обнаружилось, что ее левую ладонь по-прежнему крепко держит Аска. Даже потеряв сознание, она не разжала пальцы.
    Скулящая Ласка лизнула бледную щеку хозяйки. Упав, Аска сжалась в комок, словно пытаясь закрыться от белого тумана. Айони быстро приложила ладонь к ее лбу, прочувствовала биение жизненных ритмов и с облегчением порадовала Ласку:
    - Сейчас очнется. – она легонько похлопала девушку по щекам. – Аска! Аска, вставай! Опоздаешь в школу!
    - Не смешно… - страдальчески проговорила Аска, после нескольких хлопков. Она разлепила веки и, с трудом ворочая языком, спросила. – Серийки… Где?
    "Ах, да… Совсем забыла" – Айони поглядела на главный экран.
    Круг крылатых чудовищ исчез.
    Сияние осталось.
    На небе горело маленькое белое солнце. Лучи призрачного света отбрасывали изломанные тени на развалины Токио-3. Цвета смешивались. Ночь превратилась в сумерки. И лишь сказочные перья, что медленно кружились в лучах света, светились чистой, первородной белизной. Они падали с неба и, коснувшись земли, разбивались тысячами хрустальных искорок.
    - Красиво. На троечку прокатит. – прокомментировала Аска. Ей удалось приподняться и опереться спиной об стенку верхнего яруса. Счастливая Ласка полезла целоваться. – У-у-у, Ласка! Рада меня видеть, рада?! И я тебя! – девушка энергично потрепала собаку за загривок.
    Айони внимательно рассмотрела свою левую ладонь. Хотя Аска ее отпустила, некое остаточное чувство прикосновения осталось.
    Приятное чувство.
    "Гамлет! Ау!" – мысленно позвала девушка.
    Ворон откликнулся сразу. Он был жив, здоров и очень рассержен. Айони упросила его отложить выяснение отношений и показать верхний ярус командного центра.
    Как раз вовремя: Икари-старший, покачиваясь и заплетая ногами, брел к личному подъемнику командующего. Встав на платформу, он едва не упал.
    "Куда-то спешит" – сделала вывод Айони, проводив взглядом опускающуюся темноволосую макушку. - "Ставлю обед, что к своей ненаглядной Еве-01. Хм… Он недооценил Кукловода. А два года назад недооценил госпожу Кацураги… Недооценил…" - девушка внесла новую мысль в список важного и нужного.
    Командный центр огласили стоны боли и ругань. Персонал возвращался к жизни.
    Кристофер ухватился за терминал и кое-как поднялся сначала на колени, потом, поборов тошноту, на ноги.
    - Кэт, ты как? – он бережно помог встать Екатерине.
    - Погано… – Екатерина упала в кресло и сжала виски руками. – А ты?
    - Терпимо. – слабо улыбнулся Кристофер. – Ничего не понимаю… - он неверяще посмотрел на главный экран.
    - Может мы уже в Раю? – предположила Екатерина.
    - Тогда уж в Аду. – Кристофер покосился на верхний ярус. Судя по телодвижениям командующего Торанаги, начальство с минуту на минуту очнется и устроит разнос. Гендо рядом с ним не оказалось. Одно из двух: или он там валяется на полу, или уже успел покинуть командный центр. Второе вероятнее.
    - А девочки покрепче нас оказались. Глянь на них, Крис. – Екатерина нашла взглядом Аску и Айони.
    - Вижу, Кэт, вижу. – Кристофер встряхнулся. – Однако пора и нам отрабатывать зарплату.
    Командный центр должен командовать. Особенно после ТАКОГО "инцидента". Иначе все в Геофронте полетит к чертям. Представьте себе банку набитую перепуганными людьми. С плотно закрытой крышкой. Не нравится? Ну так сделайте что-нибудь!
    - Так точно, товарищ майор! – комично отсалютовала Екатерина и занялась выяснением текущего состояния сорванной эвакуации.
    Кристофер, в свою очередь, взял на себя заботу о делах внутренних. Он нашел на полу стонущего маэстро кибернетики и перевернул лицом вверх.
    - Сколько пальцев, Майк?
    - Один. Ноль. Один.
    - А в десятичной?
    - Пять.
    - Жить будешь. – Кристофер ухватил Майка за плечи. – Давай, дружище, вставай… Нам нужны твои мозги. – он усадил его за терминал Magi.
    Затем Кристофер оценил состояние двух его ассистентов-операторов. Один скрючился на полу, прижав лоб к плитке, второй дополз до ограждения и извергал содержимое желудка на ярус под ними. Немного повозившись, Кристофер и их вернул в рабочее положение.
    Magi-система ожила и завалила личный терминал майора-тактики потоком панических сообщений от многочисленных отделов, участков и подразделений Геофронта. Белый туман Серийных Ев добрался до самых укромных уголков Геофронта. И неожиданно исчез уже на подходе к Терминальной Догме. Персонал сходил с ума. Всем хотелось немедленных ответов на вопросы: "Что за?!" и "Что теперь?!"
    У Кристофера закружилась голова. Организму было плевать на чрезвычайное положение. Он отдал остаток сил и требовал покоя. Майор нащупал во внутреннем кармане мундира коробочку с разрешенными уставом стимуляторами…
    - Есть способ лучше. – услышал он голос подошедшей Айони. Девушка протянула ему правую руку ладонью вверх. – Больно не будет.
    Кристофер решил не задавать вопросов, которые все равно останутся без ответов. Он положил свою ладонь поверх Айониной, взгляд девушки затуманился, майор ощутил покалывание по всем телу и… необходимость в стимуляторах отпала.
    - Спасибо! – обрадовался Кристофер.
    - Всегда, пожалуйста. У меня сегодня день благотворительности. – насмешливо улыбнулась Айони. – Работайте. А я пошла спать. Будить не советую. Щелкну пальцами и превращу в пушистого щеночка. – девушка зевнула. Сама себе она поставила диагноз "энергетическое истощение" и назначила лечение – долгий, целительный сон в привычной обстановке.
    Кристофер покачал головой. Ему было стыдно в этом признаваться, но…
    - Айони.
    - Да?
    - Извини, что сразу тебе не поверил.
    У Айони тут же хитро блеснули глазки:
    - Неделю без синхротестов.
    - А как же день благотворительности? – укоризненно напомнил Кристофер.
    - Поздравляю. Подловил. – скривилась девушка.
    - Ладно, будет тебе неделя без LCL. Отдыхай, ты это заслужила. – подмигнул Кристофер.
    Айони подчеркнуто вежливо откланялась. У самого выхода из командного центра к ней с потолка прилетел и сел на плечо крупный черный ворон. Такое ощущение, что у них намечалась полномасштабная ругань.
    Аска осталась. Ей не дали помахать прогмечом, и теперь она желала получить компенсацию – законное право путаться под ногами, да сыпать советами по скорейшему восстановлению боеспособности организации. И только попробуйте от нее отмахнуться!
    Кристофер, сдерживая смех, полюбовался, как Екатерина обреченно противостоит напору рыжего энтузиазма. Затем надел гарнитуру и с разбегу нырнул в море рутины:
    - Говорит, майор Уоллес! Внимание всему персоналу! Ситуация под контролем! Повторяю, ситуация под контролем! Начальникам участков и офицерскому составу приказываю…
    - Майор!!! Почему до сих пор нет связи с Токио-2!!! – командующий Торанага изволил очухаться.
    Кристофер довольно зажмурился, ощущая, как жизнь вновь вырулила на хайвэй и надавила на газ.
    

    
    Икари Гендо, закрыв глаза, сидел за столом Кабинета, задумчиво оперев подбородок на сложенные ладони. Поверженный враг уровня Председателя требовал, как минимум, минуты молчания. То, что в качестве даты смерти на условной могиле старика будет стоять сегодняшнее число, у Гендо сомнений не вызывало. Только незапланированная кончина могла столь нелепо оборвать его лебединую песнь.
    Кого же надо за это благодарить? Кто всадил Председателю нож в спину? Айони Скай? Возможно… Только чьими руками?
    Гендо не знал ответов. Но не сомневался, что скоро узнает. И примет меры.
    "Прощайте, Председатель. Надеюсь, вы найдете ваш придуманный Рай. Боюсь, правда, что вечность в нем вы проведете в одиночестве".
    

    
    На шахматной доске осталось всего три фигуры: Белая Королева, Черный Король и Черная Ладья. Черный Конь отправился туда же, куда до него попала свора Черных Пешек – в ящик для проигравших.
    "Я, любимая, Икари-старший и Икари-младший с компанией…" – оценила диспозицию Айони, параллельно расчесывая мокрые после душа волосы. - "Ну, с Отрядом Лавина у меня вроде как совпадение интересов. А вот с Икари-старшим полнейший конфликт… Договорится не получиться. Или Я или ОН... Короче, грядет Великая Битва! Всем бояться! Дайте только выспаться…"
    Девушка сладко потянулась и нырнула под одеяло. Шахматы остались на тумбочке.
    Фигуры ждали новых ходов.
    

    
    Эскалибур выдержал самоубийственную подводную атаку. Выдержал он и подъем на поверхность.
    На последних остатках железного дыхания, теряя рабочее тело двигателей и мощность реактора, боевая машина вырвалась из темных океанских глубин. Солнечный свет заискрился на стекающей с корпуса воде, взметнувшийся нос тяжело ухнул обратно в волны, машина издала не то крик, не то стон, и жизнь ее пресеклась. У всего есть свой предел.
    Перед смертью, аварийные системы Эскалибура вырвали из него отсек управления. Сигарообразная капсула стала спасательной шлюпкой для экипажа и двух пассажиров. Позаботившись о людях, Эскалибур последовал в бездну за уничтоженным кораблем Кукловода. "Revelation" добила Рицуко – перед уходом запрограммировала бортовой вычислитель на поднятие всех переборок и разгерметизацию корпуса.
    Машина-победитель и машина-проигравшая обрели покой в одной могиле на двоих.
    Внутри раскачивающегося на волнах отсека управления царила скорбь. Ребята провожали в последний путь погибшего товарища. Эскалибур создали для убийства людей. А он их спас.
    - У Эскалибура была душа. – первой нарушила молчание Мана.
    - Да. – сказал Синдзи. – Ею были мы.
    - Отдыхай, друг. Мы тебя не забудем. – попрощался Тодзи.
    - Ты был круче, чем Ева. Я счастлив, что сидел в твоей кабине. – попрощался Кенске.
    Хикари тихо шмыгнула носом.
    Рицуко и Майя сидели на двух обычно свободных креслах в конце отсека и не старались не мешать.
    - Кенске… - Мана приняла командование. Вечно скорбеть невозможно. Надо подумать о ближайшем будущем. – Где мы?
    - Так… - Кенске вывел на экран шлема навигационную карту.
    - Подожди! – резко оборвала его Мана. – Не смотри! Просто заставь компьютер просчитать курс до подходящего берега. Потом сотри черный ящик. Никто и никогда не должен узнать, где утонул Кукловод и его вшивые тайны.
    Кенске кивнул. Все правильно. Отряд достаточно нагляделся на экспонаты плавучей кунсткамеру под названием "Revelation", чтобы понять – такому дерьму не место в нашем мире. С подлодки ребята забрали только две вещи:
    Первое – деньги. В личном компьютерном терминале Кукловода хранились реквизиты счетов - этакое "золото партии". Количество нулей и прочих цифр обеспечило бы ребят на всю жизнь. Нехилый соблазн. Однако проблема в том, что эти деньги не просто пахли - они воняли. И пачкаться об них было откровенно противно. Поэтому ребята ограничили добычу возвращением их собственных счетов, которые в свое время заморозил Кукловод, плюс - округленная в большую сторону сумма для покрытия расходов на боевую операцию, плюс – небольшая компенсация за беспокойство и моральный вред. Эту самую компенсацию планировалось весело прогулять по возвращению в Затопленный Город. Не каждый день приходится спасать мир. Надобно отметить.
    Второе и самое главное – бесценная информация о близких Тодзи, Хикари и Кенске. Ниточки вели в пару международных научных центров по освоению Наследия NERV. Выходила странная штука – сестренка Тодзи и старшие сестры Хикари все это время жили вместе с родителями. Тогда почему самих Тодзи, Хикари и Кенске в придачу сослали в детский ад для отпрысков отбросов общества? Рицуко предположила, что у Системы случился затык, и правительство про них элементарно забыло. Такое бывает.
    Отряд Лавина возвращался домой не с пустыми руками. Будущее виделось в радужном свете.
    - Через два-три дня доберемся до побережья. – вынес вердикт Кенске, просмотрев результаты расчета курса.
    - До какого побережья? – уточнила Мана.
    - Соединенных Штатов Америки.
    Тодзи в полголоса выругался.
    Пол отсека управления загудел. Создатели Эскалибура снабдили капсулу рулем, винтом и двигателем. Топлива, теоретически, хватит. А не хватит – придется перебираться на надувной плот и изображать обычных жертв кораблекрушения. Проще говоря, оружие за борт, бронежилеты и амуницию за борт, включить аварийный маяк и ждать добрую душу.
    - Доктор Рицуко и госпожа Ибуки, мы проведем в пути пару суток. Если возникнут… специфические проблемы – обратитесь ко мне. – Мана сделала объявление для пассажиров.
    - Спасибо. Я сама разберусь, как пользоваться мочеприемником. – кисло поблагодарила Рицуко.
    - Воля ваша.
    - Помниться, в первую нашу встречу я подумала: "Такая маленькая девочка и уже так много могущественных врагов". Скажи, Мана, хоть что-нибудь изменилось?
    - Да. – твердо ответила девушка. - Все.
    

---

Предыдущая глава       Оглавление       Следующая глава